– Прервался род, который мог бы расцвести, – произнесла она вслух надпись на камне, а затем продолжила, уже по памяти, – и ветвь Аполлона сожжена, когда-то росшая в ученом человеке. Вот сгинул Фауст, чье адское падение для мудрых стало бы предупреждением на хаос лишь глядеть с благоговением, чья глубина манит хитрить им больше, чем позволяет власть, дарованная свыше.