5332 подписчика
Не так давно известный популяризатор искусства (или искусствоведения?) Шакко у себя на канале выложила картину венесуэльского художника Кристобаля Рохаса «Смерть Жирардо при Барболе», предложив читателям разобрать произведение «композиционно и колористически». Сюжет картины связан с гибелью одного из соратников Симона Боливара Мануэля Атанасио Хирардо (насколько подозреваю, именно так фамилия героя должна читаться по-испански) Диаса в сражении при Барболе на территории современной Венесуэлы в ходе войны южноамериканских колоний Испании за независимость.
Картину я раньше не видел, посмотреть было интересно. Но мы люди темные, в искусствоведении ничего не понимаем, поэтому обратили внимание прежде всего на предметно-бытовую сторону вопроса.
Во-первых, как совершенно верно отметило большинство читателей канала Шакко, неясен характер полученной Хирардо раны. Куда попала ему пуля? Судя по направлению стрельбы солдата на заднем плане, главный герой полотна обращен к противнику правым боком. Но в этом боку нет признаков раны. Хирардо в момент ранения был обращен к противнику лицом, но от попадания пули его развернуло? Но в таком случае рана должна быть видна где-то в передней части тела, но ее нет. Понятно, что художественные условности требуют от героя предстать перед зрителем незамаранным, в блестящем мундире, но все же, все же…
Во-вторых, знамена в XVIII-XIX вв. делали из плотной, тяжелой материи. Конечно, символ нищей повстанческой армии – это не роскошный стяг «старого» государства с золотым шитьем, лентами, кистями, скобами, подтоками и т.п. Но все равно вкупе с древком знамя дает вполне приличный вес, особо не позволяющий расхаживать с ним, элегантно удерживая его одной рукой, а другой – сжимая шпагу.
В-третьих, кстати, о шпаге. На земле перед Хирардо валяются два обломка оной. Я не слишком силен в оружии, но валяющиеся обломки, вроде бы, являют нам почти прямой клинок, разве что с небольшим изгибом. Между тем ножны, висящие у героя на поясной портупее, имеют гораздо более заметный изгиб, приличествующий, скорее, сабле.
В-четвертых, Хирардо изображен в ботфортах. Это тяжелые сапоги, предназначенные для верховой езды, в них крайне несподручно лазать по скалам, как это делает герой картины. Скорее всего, герой, имевший чин полковника (которым полагалась лошадь, даже если они служили в пехоте), вступил в сражение, находясь верхом. Затем либо лошадь была убита, либо обстоятельства боя заставили персонажа спешиться. Но, возможно, для логичности сюжета стоило изобразить где-то на заднем плане лошадь, живую или мертвую? Потому что в ином случае вовсе непонятно, почему одетый для верховой езды герой бодро скачет по скалам в тяжелых ботфортах, при этом эффектно размахивая тяжелым знаменем, зажатым в одной руке.
И наконец, в-пятых, явный анахронизм заметен в мундире Хирардо. Лацканы приобрели такую характерную форму – со значительным различием в ширине вверху и внизу, то есть сильно сужающуюся книзу – примерно, начиная с 1830-х гг., через двадцать лет после смерти Хирардо. Я ̶н̶и̶ ̶ч̶е̶р̶т̶а̶ ̶н̶е̶ ̶з̶н̶а̶ю̶ мало знаком с униформой латиноамериканских инсургентов начала XIX в., но уверен, что этому велению военной моды в этом регионе мира поддались в тот же период, что и во всех остальных странах. Портреты Хирардо подтверждают, что он носил лацканы обычного для своего времени покроя.
2 минуты
26 апреля 2023
406 читали