60,4 тыс подписчиков
«Ты — мне, я — тебе» (СССР, 1976):
По столичному проспекту в новеньких «Жигулях», украшенных всякими модными штучками, едет Ваня Кашкин. Знакомый милиционер предупредительно пропускает его, у входных дверей Ваниного учреждения его с трепетом ждет группе солидных мужчин, швейцар почтительно распахивает дверь и искательно заглядывает Ване в глаза, а тот отвечает, что все, мол, в порядке, с ректором поговорил, поступит внук в университет...
На работе Ваня получает всякие мелкие сувениры от посетителей, ответственный человек — заместитель министра, чтобы лопасть к Кашкину на прием, переносит важное совещание, а после работы Ваня, небрежно раздвигая жаждущих лишнего билетика, подходит к администратору Большого зала консерватории и свободно получает два места на концерт; правда, как он говорит, поздний Моцарт его не волнует, и потому, не дослушав, он отправляется с подругой домой, где, как вы понимаете, тоже все оборудовано на уровне мировых стандартов.
Так начинается фильм «Ты — мне, я — тебе». Сразу признаемся, что за всеми действиями Вани Кашкина (Леонид Куравлев) мы следим с неослабевающим интересом. Дело в том, что он работает массажистом в знаменитых банях, и вот этот-то статус позволяет ему устроить себе такую сладкую жизнь. В комедийном ракурсе перед нами встает достаточно серьезная социальная проблема.
В самом общем виде она называется проблемой человеческого общения в условиях урбанизированной и стандартизованной современной жизни. Население городов растет непрерывно, поэтому сфера обслуживания неминуемо должна индустриализоваться, брать на вооружение поточные, промышленные методы, иначе она захлебнется в нарастающих волнах клиентуры. Однако эта тенденция имеет, естественно, и свою оборотную сторону. В универсаме покупки делаешь быстрее, чем в обычном магазине, но зато нельзя перекинуться словом со знакомой продавщицей, исчезла даже минимальная возможность общения. Человек тратит в парикмахерской сорок минут далеко не лишнего времени, ожидая «своего» мастера, отнюдь не только потому, что этот мастер действительно постиг все тайны его внешности и прически, а все из-за того же, из-за возможности общения; как дела, что у вас новенького?
Ну, а баня, при имеющихся почти у всех столичных жителей ваннах, и вовсе превратилась в нечто вроде клуба или салона. Она стала дефицитом, а Ваня Кашкин соответственно — человеком, стоящим у самого, так сказать, источника этого дефицита, человеком «без образования, но с положением», как он сам о себе говорит. Правильно, в общем, говорит: нынче знакомым официантом или банщиком принято гордиться. Наверное, человеку и в самом деле нужно, чтобы его узнавали в магазине, в бане, в парикмахерской, чтобы с ним здоровались по имени-отчеству и он тоже мог бы ответить. Среди людей живем, а людей не знаем, и приходится довольствоваться безличным «Гражданин!» или «Девушка!».
Впрочем, размышления и ассоциации увели меня довольно далеко от фильма. К сожалению, слишком далеко, ибо фильм, повествующий обо всех этих проблемах, да еще комедийный, да еще поставленный по сценарию, одним из авторов которого является Григорий Горин, писатель остроумный и чувствующий «болевые точки» современной городской жизни, мог бы соединить смешное и серьезное, комические характеры и актуальную проблему. Одним словом, фильм мог бы стать комедией, сверхзадача которой не просто удовлетворение потребности зрителя в развлекательном зрелище, но осмысление (в рамках жанра, разумеется) явлений и процессов действительности.
Ваня Кашкин — фигура, конечно же, гиперболизированная, но не придуманная «для смеха», а взятая из жизни, отражающая реальные противоречия, так что есть возможность, смеясь, поразмыслить о том, почему Кашкин может устроить человека в университет, почему к нему «на прием» попасть не легче, чем к заместителю министра, и почему он считает себя вправе высказываться о Моцарте, ничего в музыке не смысля" (...). (Юлий Смелков. явление или маска? // Советский экран. 1977. 15: 3-4). Окончание этой статьи здесь: dzen.ru/...496
3 минуты
13 апреля 2023