61 тыс подписчиков
Владислав Дворжецкий.
«Когда в искусстве неожиданно проявляется яркая личность, ей обычно сопутствует некая легенда, если хотите, загадка, и вполне понятно желание эту загадку разгадать.
В фильме «Бег» в роли генерала Хлудова мы увидели нового, доселе неизвестного актера. И пресса заметила «моложавого человека с неистово-пронзительным, выжженным взглядом». Почти одновременно вышел фильм «Возвращение «Святого Луки», в котором все тот же, вчера неведомый Владислав Дворжецкий предстал этаким «фантомасом», похитителем бесценных живописных полотен.
...А из метро ровно в одиннадцать, как было условлено, вышел молодой, обыкновенный парень. И сразу же захотелось отметить, что он обладает редким ныне качеством — пунктуальностью. Пожалуй, он совсем и не похож на актера, скорее на физика или поэта.
Беседа началась с довольно банального вопроса:
— Как состоялась ваша встреча с кинематографом?
— Случайно. Несколько лет назад в нашем театре побывала приехавшая в Омск ассистент режиссера с «Мосфильма» Наталья Коренева.
Я ей показался пучеглазым и смешным, но на всякий случай она увезла в Москву мои плохонькие любительские фотографии. Впоследствии они попали в руки режиссеров Александра Алова и Владимира Наумова. Потом был «Бег». Получив телеграмму с приглашением на кинопробу, я ринулся перечитывать пьесу Булгакова. Стали гадать с женой, кого бы я мог там сыграть. Светлана сказала: «Может, Хлудова?» Она всегда преувеличивает мои возможности. А я, конечно, на эту роль и не замахивался. При первой встрече режиссеры предупредили меня: «Не стесняйтесь, будем вас разглядывать». Пробовали на роль Голубкова, потом на роль начальника контрразведки Тихого. А я целый месяц маялся в Омске ожиданием и все на что-то надеялся. Наконец свершилось. Был вызван вторично. Догадка моей жены подтвердилась.
...Хлудов Дворжецкого приковывает к себе внимание сразу же, с первого появления. Со слов: «Никто нас не любит, никто. И из-за этого трагедии, как в театре все равно». Со слов, вроде бы произнесенных бесцветно, анемично, мертво. В этом страшном моложавом человеке с истлевшим взглядом, вешателе и карателе, нам вдруг приоткрывается трагедия затянутого в бездну.
Полная кошмаров повседневность Хлудова, в которой реальность смешалась со страшными снами, ведет его к осознанию необходимости возмездия за содеянные преступления. Это стало главным в трактовке образа.
Хлудов Дворжецкого возникает перед нами, как фигура скорее скульптурная, нежели живописная. Но его статуарность обманчива. В Хлудове важна не «жизнь духа», как мы ее обычно понимаем, а монотонность его существования.
Лишь однажды глаза актера выдают адские муки, происходящие в окаменевшей душе его героя. Вспомните обвинение, брошенное ему вестовым Крапилиным: «Точно так. Как в книгах написано: шакал! Только одними удавками войны не выиграешь!... Стервятиной питаешься?» Глаза Хлудова обвиняют и оправдываются. Он сам себе и судья и адвокат: «Ты ошибаешься, солдат, я на Чонгарскую Гать ходил с музыкой и на Гати два раза ранен». Солдат вышел из забытья. Просит прощения за дерзость. И взгляд Хлудова — приниженный, жалкий — стал победоносным, гневным, потом брезгливым: «Плохо, солдат!.. Хорошо начал, а кончил скверно. Валяешься в ногах? Повесить его! Я не могу на него смотреть!» И снова погасли его глаза, взгляд окаменел.
В системе характеров фильма образ Хлудова, несомненно, занимает центральное место. Но образ мог бы превратиться в своеобразную «мозаику» отдельных выразительных и ярких черт, положений, поз, если бы Дворжецкий не понял сразу же, что в Хлудове, в каждом моменте роли должно непременно присутствовать некое суммарное целое — единое состояние его героя. Отсюда его скульптурность. Отсюда и маска, скрывающая, но и по-своему отображающая тайну его внутренних борений. (...) (Юрий Ширяев. Закономерная случайность // Советский экран. 1973. № 2. С. 6-7). Окончание этого текста здесь: dzen.ru/...9c9
3 минуты
18 апреля 2023
178 читали