59,9 тыс подписчиков
"Король-Олень" (СССР, 1969): как его ругали в журнале "Советский экран":
Король-Олень. СССР, 1969. Режиссер Павел Арсенов. Сценарист Вадим Коростылёв (по пьесе К. Гоцци). Оператор Инна Зарафьян. Композитор Микаэл Таривердиев. Художник Александр Бойм. Актеры: Юрий Яковлев, Валентина Малявина, Сергей Юрский, Олег Ефремов, Елена Соловей, Олег Табаков, Владимир Грамматиков и др. Премьера в СССР: 28 декабря 1970: 8,4 млн. зрителей за первый год демонстрации в кинозалах.
«Всё обещало удачу. И первоисточник — один из шедевров великолепного венецианца Карло Гоцци. И прекрасная музыка Микаэла Таривердиева. И актеры — не только хорошие, но прямо-таки созданные для участия в буффонной и одновременно драматической истории, актеры, совмещающие эксцентрическую пластику с лиризмом, — Юрский, Ефремов, Табаков. Яковлев. Да и сценарист, и режиссер, и оператор, и художник — кто бросит в них камень за недостаток профессионализма?
А удачи нет.
Есть прелестные частности, и нет цельности, нет (ух, как страшно произносить эти слова, говоря о сказке) художественной концепции...
Многое из того, что у Гоцци трогательно и романтично, в фильме иронически переосмыслено. Спародировано. Например, почти трагическая любовь короля Дерамо и Анджелы обрела полуводевильную окраску. А традиционная маска итальянского театра дель-арте, злодей-заика Тарталья лишен роковых черт, втянут о комическую игру, почти в клоунаду; да и само обстоятельство, что он маска, обыграно и обнажено. Однажды Тарталья даже пытается выйти из своей злодейской роли, переквалифицироваться в добряка, и только воля автора, врученная волшебнику Дурандарте, не позволяет ему это сделать.
И так далее.
Конечно, можно было бы к соединить гоцциевский сплав буффонады и высокого драматизма, но в конце концов почему бы и не обратиться преимущественно к иронии? …
Авторы фильма «Король-Олень», несомненно, хорошо помнили о вахтанговской «Турандот». «Уйди из кадра!» — строго говорит у них волшебник Дурандарте своему слуге Чиголотти. А Тарталья. которому надоело носить маску элодея, запросто обращается к нам, к публике.
Ироничны и костюмы и декорации. Да к музыка нередко насмешничает над отстоявшимися жанрами: министр... обрывает свой оперный речитатив, чтобы деловито спросить про яблоки: «Мытые?».
И это как раз те моменты, на которые — по причине их веселости — сетовать грешно.
Беда совсем в другом: в том, что ирония случайна и непостоянна. В фильме не господствует смех, в нем проскальзывают смешочки.
Пародийная условность («Уйди из кадра!») неразборчиво соседствует с условностью самодельной, «красивой»; такова, скажем, сцена охоты, где вместо настоящих оленей — их стилизованные изображения, а вместо настоящих лошадей — игрушечные. …
Стиль фильма «Король-Олень», где, столкнувшись, не совместились ирония и красивость, эклектичен. И понятно почему. Потому что за иронией авторов нет той художнической страсти, что владела Вахтанговым, не только весело, но и яростно отстаивавшим свое представление о театре, не менее яростно, чем отстаивал некогда свои принципы сам Гоцци.
Ирония же авторов фильма не страстна, а ленива и снисходительна. Они смотрят на романтику и драматизм «трагикомедии» (так обозначил Гоцци жанр своего «Короля-Оленя»), как смотрят пожившие люди на сумасбродства молодости, будучи уверенными, что их опыт дает им полное преимущество перед юными порывами.
Что именно отстаивают авторы фильма — какой кинематограф, какую сказку, какое искусство,— я не знаю. Осмелюсь доже предположить, что и авторы это знают не совсем точно: иначе их ирония была бы более осмысленной, буйной, молодой.
В фильме слышны отзвуки далекой «Турандот», более близкого к нам по времени Шварца и уж совсем сегодняшнего (коростылевского же) «Айболита», но того, что собрало бы воедино частные удачи, нет. (...)
Жаль, что так вышло.
Тем более жаль, что и в самом деле были все основания ждать иного результата» (Станислав Рассадин. А счастье было так возможно... // Советский экран. 1970. № 15. С. 5).
3 минуты
24 марта 2023
410 читали