272 подписчика
Платон снова и снова силился понять, насколько его обида на Дениса связана с Раей. Понимал — связана. Только никак не мог осознать масштаб, а вернее сказать, процент этой связи, её долю в общем объёме бедствия.
Неужели, если бы не она, Денису сошло бы с рук его поведение? Не то, чтобы Платон не мог найти ответ на этот вопрос. Просто ответ этот стал внезапно нарочито неправильным, даже противоестественным.
Этот ответ — да. Да, если бы не Рая, Денис снова вышел бы сухим из воды. Платон позлился бы недельку-другую, да и вернулся бы к совместным делам — сначала молча, затем постепенно прерывая молчание. Денис бы на это время предусмотрительно пропал из его поля зрения, а потом появился бы, как ни в чём не бывало. Да ещё и обвинил бы в ссоре Платона.
Что это было? Неужели, любовь и уважение к себе — меньшие ценности, чем не любовь даже, а спокойное тепло первой симпатии к случайной, в общем-то, знакомой?
Занимал его и ещё один вопрос. Наломав дров, Денис выглядел жалко — умоляя не оставлять его, до синяков вцепившись в горлышко винной бутылки и, очевидно, вляпавшись лицом в грязь при даме. Но жалости не было. А что было? Презрение? Злоба? Разочарование?
Платон поморщился. Он вдруг понял, что поступил жестоко — или, как сказал бы отец Михаил, немилосердно. Попытки убедить себя в справедливости произошедшего ничего не изменили и ни к чему не привели.
«Милосердие важнее справедливости» — написал Платон в своём блокноте и несколько раз обвёл ручкой. На мгновение захотелось извиниться, но это самое мгновение было с позором изгнано из города.
1 минута
19 марта 2023