18 подписчиков
Ольшанский, как обычно, тривиализирует то, о чём говорит. Задача модернизации может быть рутинной у какой-нибудь Боливии или Камеруна, десятый эшелон индустриализации, и даже там это процесс болезненный, связанный со сломом устоявшихся укладов и потенциальной потерей внутренней стабильности. В отличие от какого-нибудь Тайланда Россия не могла просто сидеть ждать, пока какие-нибудь колонизаторы организуют ей современность, модернизация проходила под воздействием необходимости геополитической конкуренции, причём со странами первого эшелона.
Задним числом все умны, но нельзя недооценивать то, насколько неочевидными были сто лет назад многие из тех вещей, которые кажутся нам труизмами сейчас. Перед любым правителем России в начале прошлого века стояла дилемма: для успешной геополитической конкуренции необходимо модернизировать страну, но для этого нужно преодолеть не только политические вызовы, порождённые ускоренной урбанизацией, но и сопротивление новому укладу со стороны деревни. Вместе эти императивы порождают ту хтонь, которая нашла отражение в работах Платонова. И это сейчас понятно, что не нужно убивать цать миллионов людей, чтобы вкрутить электрическую лампочку, но это было совершенно не всем очевидно тогда.
Собственно, в этом и заключается трагизм того исторического момента. Говорить, что мы "запороли" какой-то достаточно рутинный процесс, означает снова исходить из самой главной русофобской басни — что "и всё-то у нас не как у людей", "и всегда было". Модернизация — это сложно, и есть очень немного стран, для которых она прошла относительно безболезненно. Поэтому можно сколь угодно возмущаться ужасами красного террора, но нельзя думать, что всё можно было решить, если "просто взять обыкновенный белогвардейский..."
1 минута
6 марта 2023