Моя проблема в том, что каждый раз предъявляю слишком уж завышенные требования к себе, стремлюсь всеми силами соответствовать тому уровню, делаю от себя всё возможное и в один прекрасный момент словно спичка, сгораю. И потоки ненависти и презрения ярыми восклицаниями начинают врываться в мой больной мозг: я ничтожество, я не смог, у меня не вышло, не получилось - и нашептывания эти, коих не счесть продолжаются ежесекундно, кромсая нервную систему вдоль и поперек; и мысли, мысли режущими, колющими стениями бередят уставшую душу. Кто ты и что ты теперь? Посмотри на себя! Да ты просто никчемный кусок мяса, за ненадобностью выброшенный на обочину страданий, мучайся теперь и волочи своё жалкое, тленное существование раба! Но всё это в корне не так! Да, жизнь это борьба, а всё те, кто думают, что изобрели чудосредства в виде пилюль, всяких программ или курсов по саморазвитию, что нет никакого противостояния и чему сопротивляться, они, с такими мыслями просто блуждающие, неприкаянные овцы, ввергающиеся себя в безразличие и толерантность, вообразившие о пестрящем нечте между добром и злом, коим является лишь их глупая, детская фантазия, ибо потакая собственными слабостям и извращая мораль в угоду плоти они развращают собственный разум, очерняя и раболепствуя своим греховным сущностям, да и вообще ноги эти давно убежали в прошлое настолько что даже подобная мысль кажется ненормальной, но ненормальность эта, как раз-таки вокруг, в каждом; далеко ушел что-то. Борьба есть и нужно сопротивляться, именно посредством этих ярких, тяжёлых сражений и выковывается настоящая, достойная личность. А что касается поражений, то они свойственны всем, главное, чтобы упав единожды, я вновь не пополз, как делал это давеча, бесполезной блуждающей тропой, безоружный, т.к. вывесил белый флаг в виде жалости к себе и так называемой толерантности, превратив себя в насекомое; нет же - вставай с колен при каждом падении, радей о добродетели, доставай свой меч и рассекай эти неприглядные заросли, своими когтистыми, поглощающими ветвями сковывающие истинного тебя, увлекающие на днище голосистых терзаний. Возможно в пору мне уже менять кардинально собственные ценности и взгляды, по крайней мере потому что проведя долгие годы, равнодушно напялив розовые очки я не повзрослел настолько чтобы погрязнуть в пресловутых, рутинных приспособленческих реалиях с одной стороны, а с другой не научился сопротивляться, от слова, совсем и любая трудность воспринималась мною как нечто непреодолеваемое и весь этот радикализм и максимализм, пустивший свои метостазы превратил меня в эдакий садомазохистский, асоциальный элемент моей псевдодействительности. Поэтому менять убеждения и принципы равносильно для меня ломке костей, таких толстых и крепких