568 подписчиков
ПО СТРАНИЦАМ СТАРОЙ ПЕРИОДИКИ. ВАЖНОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО О СТРАШНОМ ВРЕМЕНИ
Краткое, но очень красноречивое свидетельство о жизни города Бежецка в первое послереволюционное десятилетие удалось найти в номере газеты «Известия» от 12 апреля 1923 года. В рубрике «ОТОВСЮДУ (телеграммы наших корреспондентов и РОСТА» под заголовком «АНТИРЕЛИГИОЗНОЕ ДВИЖЕНИЕ» было помещение краткое сообщение такого содержания:
«БЕЖЕЦК. 10 апреля.
4 апреля на всех предприятиях состоялись доклады на антирелигиозные темы. 7 апреля состоялся комсомольский антирелигиозный вечер, в программу которого вошли политсуд над религией, служителями культов и верующими и комсомольская заутреня. На вечере присутствовало много рабочих».
Всего несколько предложений газетной заметки расскажут о многом, нужно лишь погрузиться в контекст времени. В 1923-м году православная Пасха пришлась на 8 апреля. Неслучайно бежецкие комсомольцы решили устроить антирелигиозный вечер именно накануне главного христианского праздника. Последним пунктом в программе вечера была «комсомольская заутреня». Что же это такое?
Пасхальная заутреня, наверное, самая известная и радостная церковная служба. Она служится на Пасху, в полночь, и начинается торжественным крестным ходом, когда духовенство и народ идут вокруг храма с зажженными свечами. Для многих людей память о пасхальной ночи становилась одним из самых ярких переживаний в жизни. Особенно для детей, живших без телевизора, интернета, видеоигр. Море огоньков вокруг храма, торжественное пение, радостные возгласы «Христос Воскресе!», – все это надолго запечатлевалось в детских сердцах.
«Комсомольская заутреня» представляла собой перевертыш настоящей заутрени – театральную постановку, участники которой в кощунственно-парадийном ключе разыгрывали подобие церковной службы. В стране значительными тиражами издавались брошюрки с текстами таких представлений. О том, как проходили такие «заутрени», можно прочитать в рассказе В.А. Никифорова-Волгина «Солнце играет». С главным героем этого рассказа – играющим Христа в антирелигиозной постановке артистом Ростовцевым – происходит удивительная метаморфоза: произнося со сцены евангельский текст, он в какой-то момент начинает относиться к нему всерьез и кощунственный фарс неожиданно превращается в проповедь.
А теперь представьте, каким был Бежецк в то время. С момента революции прошло всего 6 лет. Внешне это был еще тот самый, старый, уютный Бежецк с фотографий П.М. Дружинина. В городе продолжали действовать все 11 приходских церквей, колокола которых призывали верующих на главную службу в году. «И город был полон веселым рождественским звоном», – читаем у Анны Ахматовой в стихотворении «Бежецк», написанном меньше чем за 2 года до описываемых событий, в декабре 1921-го. Массовое закрытие приходов в городе началось позднее, в 1929 году, а спустя еще 6 лет, в середине 1930-х годов, развернулась масштабная компания по уничтожению храмов.
Примечательно свидетельство заметки о том, что на вечере присутствовали в основном рабочие. Конечно, абсолютное большинство крестьян еще держались своего уклада и не были готовы отречься от веры своих отцов и дедов. Рабочие же, напротив, были гораздо восприимчивее к пропаганде.
Парадоксально, но о жизни Бежецка 1920-х годов мы знаем меньше, чем о дореволюционном периоде. В первые годы советской власти документация часто велась небрежно и сохранилась не полностью. Личные воспоминания обычно фрагментарны и не всегда документально точны. Поэтому любое, даже самое скупое свидетельство об этом непростом времени очень важно. Чтобы знать, помнить и не повторять ошибок вновь.
2 минуты
31 марта