Он решил: «Так выглядят лишь вдовы, падшие в эти ямы, не в силах выдержать боль - боль утраты…» Он заметил: что-то блестит в её скрюченных пальцах. Рабыня, должно быть, собрала ядовитую влагу, что сочится со стен. Да, тут всех мучает жажда, но неужто она совсем обезумела, уже не нужны ей остатками ума?. Сквозь хрип он различает слова - так когда-то заклинали духов жрицы в цветущих садах Нила. Земля задрожала - это стражник видит рабыню и идёт тяжелой поступью к ней. В ужасе узник отводит глаза, но вдруг по спине его бегут мурашки. Он оборачивается - любопытство сильнее страха. Рабыня в молитвенной позе поднимает руки над собой, сдвигая кисти чашей. Три вспышки с искрами вырываются из ладоней, а следом ярким жаром обдает и Узника. Порывом срывает с неё ветхие ткани и вдруг перед ним предстает прекрасная дева в блеске всей славы, она загорается синим огнем. Молочная кожа и золото волос - лик утренней зари. Но лицо остается скрыто под лёгкой вуалью. Меж рогов, что венчают лоб богини теперь блестит Солнце! Дуновение горного ветра, что вобрал ароматы всех трав льется на безликого. Гневом горят глаза богини, пламенеют сквозь ткань. Легко она клонится в сторону узника, бережно открывая ладони с перламутровой влагой, освещая его изломанный лик. Увы, пол-локтя не хватает до иссохших уст - мешает цепь. Богиня нежно улыбается и шепчет: «Испей нектара и проснись…»