«Я не могу взять все и бросить. Возможно, если бы ничего этого не было, я бы еще в феврале сказал жене: собирай детей, поехали. Но — нет. По мне лучше, когда время придет, быть здесь и поучаствовать, чем откуда-то из-за океана что-то плохое говорить про людей, которые остались».