В живописи нет более очевидного варианта персонифицировать жизнь, любовь, весну, чем представить её в образе юной девушки. Образ этот бесконечно универсален, даром что трогательно-хрупок. Его сила— в способности преодолеть «четвёртую стену» зрительского скепсиса, обращаясь напрямую к мощным, универсальным, если угодно— сакральным смыслам. К тематике рождения, обновления, мечты и счастья. По сути дела образ красавицы проделывает к нашему сознанию тот же путь, что преодолевает хрупкий весенний росток, чтобы напитаться энергией Солнца. Разница лишь в том, что на пути первого— отстранённость аудитории; второго— лёд и твердь грунта. Далеко не всякий современный живописный образ юной девы удачен. Даже если создан профессионалом. Есть множество замечательных художников, общающихся «на ты» с эстетикой и психологизмом. Но героини их картин— настоящие «снежные королевы». Алебастровые, мраморные статуи, обжигающие взгляд безжизненным холодом. А есть Владимир Ежаков. Его картины написаны обобщённо, героини— «сотканы» полётом стремительных мазков, укутаны недосказанностью сияния рельефной текстуры. Потому что мастер прекрасно понимает, как важно позволить зрителю быть Солнцем, дарующим его картинам энергию жизни. Дать нашему с Вами воображению нанести эти якобы «недостающие» мазки. Самостоятельно решить, что перед нами: элегия момента безмятежной юности или повесть о первой искре, с которой начнётся пожар чьей-то души... Нет живописного приёма очевиднее. Но реализовать его дано единицам.