Помнится, когда мой муж Саня пришел в себя после операции в реанимации, за окном бушевал жаркий июль. На самом деле, в больнице было два этажа реанимации: на последнем лежали самые тяжелые, этажом ниже – те, кому уже полегче. Сюда пускали родственников, чтобы они ухаживали за больными. Нас немного было, всего пара человек на всё отделение. Нашим лечащим врачом (она же возглавляла отделение) была женщина с красивым именем Снежана. Высокая, статная, с красивыми голубыми глазами и очаровательной улыбкой. Саню грузили лекарствами, он бредил и называл врача Снежинкою. В особо тяжелые моменты она сидела рядом со мной и держала Саню за руку. А еще она меня кормила. Видя, что я подъедаю за мужем (денег не было совсем, только на обратную дорогу), стала приносить для меня еду из дома. Медсестра шепнула, что у Снежаны буквально месяц назад трагически погибли муж и сын. Они поплыли на лодке, та перевернулась, и на глазах Снежаны муж и сын утонули. Не знаю, как бы я повела себя в этой ситуации, но она всегда была вежлива, тактична, в меру строга. Справедлива. Курить в отделении было категорически запрещено. Санька, когда начал ходить потихоньку, просил закурить у всех: медсестер, врачей и даже у больного без сознания на соседней койке. Видя, как он мучается, Снежана разрешила ему курить в туалете. Сразу скажу, курить Саня не смог, просто сидел и держал сигарету во рту. Прошло 16 лет с момента нашего нахождения в больнице.  А нашу Снежинку мы помним оба до сих пор.