3555 подписчиков
Уместно вспомнить сегодня. И Сталинград и Виктора Некрасова (1911, Киев - 1987, Франция), летописца подвига Сталинграда.
***
Записки о Сталинграде. Виктор Некрасов
СТАЛИНГРАД, ФЕВРАЛЬ 1943 ГОДА
«Строчки эти написаны 2 февраля 1983-го, ровно через сорок лет после того, как закончилась Сталинградская битва.
Именно в тот долгожданный день 2 февраля 1943 года немецкая 6-я армия сложила оружие и фельдмаршал Паулюс скрепил своей подписью документ о безоговорочной капитуляции.
Война в Сталинграде кончилась. Умолкли пушки, гаубицы, зенитки, «катюши», перестали строчить пулеметы. Только автоматные очереди раздирали еще воздух и до глубокой ночи весело полосовали небо прожекторы, ракеты, трассирующие пули. И все в этот день пили. За победу! За разгром! За капут!
Совсем еще недавно, 29 января, тогда еще генерал-полковник Паулюс подписал следующую радиограмму:
«Фюреру. В годовщину Вашего прихода к власти 6-я армия передает привет своему фюреру. Флаг со свастикой все еще реет над Сталинградом. Пусть наша борьба будет для сегодняшнего и грядущего поколения примером того, что и в безнадежном положении войска не капитулируют, и тогда Германия одержит победу».
Все это были только слова. За пять дней до этом Паулюс докладывал Гитлеру: «Дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию. Подпись — Паулюс».
Просьба была отклонена. Тридцать первого января штаб 6-й армии вместе с командующим был взят в плен в здании универмага на площади Павших борцов, а 2 февраля 11-й армейский корпус, последний из соединений армии, прекратил борьбу в районе «Баррикады».
Капитуляция свершилась.
Из землянок, блиндажей, подвалов, щелей, развалин с белыми флагами, подняв руки, потекли вереницы немцев, с этой минуты ставших военнопленными. Было их 330 тысяч...
Полгода тому назад они пришли к Волге.
Сильные, хорошо вооруженные, покрыв полторы тысячи километров советской земли, преодолев Днепр, Дон, захватив всю Украину, добравшись на юге до самого Эльбруса и взобравшись на него, они дошли до Волги. Сейчас они шли понурые, замерзшие, не знающие, что их ждет впереди...
Что их могло ждать? Месть? Унижение? Оскорбления? Жестокость?
Ничего этого в Сталинграде не было. Десятки, сотни их прошли через мои руки, мою землянку, землянки моих соседей, штабных офицеров. Нет, ни оскорблений, ни жестокости не было. Ни со стороны комсостава, ни со стороны бойцов. Была насмешка. «Ну что? Дошли до Волга? Ну и как она вам, понравилась? Стоило рваться до нее? А? Ну, а что у тебя там, в сидоре? Вываливай! Альбомчики? Покажи. Это что, твоя Гретхен? Ничего бабец... Я б ее... — Дальше шли обычные солдатские непристойности, но альбомчик не отбирался, как, кстати, нам приказано было делать, а оставлялся хозяину, что оценивалось как проявление наивысшего милосердия. Дальше шло обычное; — Жрать хочешь, фриц? На, кусай! Закуривай... Не умеешь сворачивать, к сигаретам своим привык, приучайся, приучайся...»
Да, возвращаясь сейчас мысленно к тем дням сорокалетней давности, не припомню ни одного случая жестокости, даже грубости. Позднее, в Восточной Пруссии, было и то, и другое — насилие, грабеж, убийство невинных, гражданских, над телами которых неделями летал еще пух вспоротых перин и подушек... Именно тогда Сталин разрешил посылки с фронта — значит, грабь, разрешаю! Через неделю вышел, правда, приказ: за грабеж и насилие — расстрел! Но к тому времени появились тылы — они тоже позволяли себе кое-какие развлечения, несмотря на все приказы.
В Сталинграде этого не было. А если было, вероятно, где-то все же было, то не на моих глазах...»
3 минуты
2 февраля 2023