У моей вечности большие глаза, воля огня и многорукость древнего Шивы. Она ухватить пытается и то, и это — паршиво выходит порой, но так сладостно: уметь и то, и другое знать, а ещё иметь в виду, что нет ничего лучше качественного кофе (концентрированной вселенской бездны, текущей по жилам).
Я, стало быть, маньяк. Но это ничего.
На втором месте, конечно, мечтания, никуда без них. Человек, лишённый возможности видеть сны наяву, печален и почти слеп, потому что всякий отдельный сон – это призма, сквозь которую можно смотреть на что угодно. Так смотреть, эдак. Удивляться.
На третьем месте у вечности определённо перемены. Исключительной дури трансформации, годящиеся лишь на то, чтобы вывернуть наизнанку нежные людские потроха.
Но тем и прекрасные. Один эволюционист однажды сказал, что блаженное постоянство — рассадник деградации.
Правда на то и правда, чтобы обряжать себя амбивалентными категориями. Только в сравнении из множества вариантов можно ощутить, что ближе к сердцу.
Можно быть убеждённым в своей правоте, но инаковые оттого не исчезнут. В этом всём есть что-то подчёркнуто человеческое.
Остаётся принять.
Принять, вслушиваясь, как вечность смеётся над левым твоим плечом.
Около минуты
12 ноября 2022