Если обобщить, то получится, что во время недавних встреч с африканскими коллегами российский министр артикулировал до боли знакомые тезисы об экспорте безопасности (в виде поставок оружия и военного присутствия) и технологий, о новых, альтернативных западным форматах экономического взаимодействия, а также говорил о продвижении российской «мягкой силы» через русский язык и гуманитарные проекты. Нетрудно заметить, что это тот же самый набор, что Россия давно использует на постсоветском пространстве.