55,3 тыс подписчиков
«Золотая пуля» (Италия):
«Вот и еще один фильм «по мотивам» мексиканской революции — «Золотая пуля»... На сей раз итальянский. Снова выстрелы и скачки. Снова подражание и прямые цитаты из хрестоматийной «Вива Вилья!». Снова стремление поразить нас таинственностью сюжета. И, несмотря на профессиональную режиссуру и сильных актеров, быть бы этому фильму типичным стандартным вестерном, если бы не одно обстоятельство.
Скачек в фильме, как сказано, много. Выстрелов — хоть отбавляй. Стреляет, не слезая с коня, обязательная красавица с сильно экзотической внешностью. Стреляет священник-воитель, тоже, к слову сказать, не больно новая фигура, попеременно потрясающая то крестом, то винчестером.
И бродит среди этих выстрелов равнодушный к ним, отстраненный, пугающе спокойный парень-манекен. Американский парень. В костюмчике клерка, с вечно надвинутой шляпой.
Играет его удивительный актер Лу Кастель — молодой человек с предельно невыразительной, безотрадной внешностью и могучим даром перевоплощения.
С него начинается и им кончается сюжет. Парень случайно попадает в отряд даже не революционеров — нет, каких- то полупроходимцев, добывающих повсюду оружие и продающих его настоящим революционерам. Именно продающих. Сторговывающих. Это частное отклонение сюжета от общих шаблонов большой роли не играет. Оно только помогает показать колоритную фигуру вожака банды, исполняемую с огненно-итальянским темпераментом (довольно удачно подменяющим огненно-мексиканский). Вожака банды, разрывающегося между бессовестностью торгаша и совестью «патриота»...
Эта сюжетная «находка», естественно, помогает талантливому актеру Джан-Мария Волонте выказать себя и выжать из зрителя пару слезинок, но, будучи решена поверхностно-браво, глядится обычным для коммерческого кинематографа «ходом». И весь бы фильм состоял из таких явно прослеживаемых «ходов», сценарных трюков, игры на чувствах и инстинктах, если бы опять-таки не американец...
Он вливается в банду. Хладнокровно, не меняя выражения лица, совершает массу головокружительных поступков. Где-то к концу он начинает надоедать, и начинает надоедать его сделанная маска. И тут наступает развязка...
Парень оказывается наемным убийцей.
Так на предельной скорости внезапно врывается в фильм совсем новая тема. Ей не остается времени, чтобы развернуться. Она тайно развертывалась до этого. И, оглядываясь назад, мы по-иному понимаем фильм. Понимаем профессиональное мастерство сценаристов. Понимаем их стремление подойти к большой теме. Понимаем, наконец, Лу Кастеля.
Развязка все перевертывает. Будь американец просто лихим стрелком, близким знакомым старухи-смерти и прочее,— вся роль Лу Кастеля с ее остраненностью, окостенелостью, с его неподвижным лицом, со шляпой на глазах была бы просто формальной находкой.
Лу Кастель — и в это хочется верить — изобрел и сконструировал своего героя не просто так. Не бесцельно. Наступает развязка — и надоевшая порядком странность героя оборачивается страшностью. Машинная энергия, с которой он добивался непонятной до поры цели,— страшной энергией для страшной цели. Страшным — другого слова и не надо — становится эта американская помесь клерка и ковбоя, оказавшаяся ни тем, ни другим.
И тут сценаристы готовят последнюю неожиданность. Парень-механизм оказывается еще и человеком — по-своему, опять-таки по-страшному.
«Просчет, явный сценарный просчет...» — слышал я, выходя из зала. Э, нет, не все так просто! Манекен, робот, уничтожающий все на своем пути, и только, был бы не более чем букой для устрашения малолетних. Живой наемный убийца, почувствовавший привязанность к товарищу по похождениям, по-своему понимающий «законы чести» (пусть даже это законы дележки!), бескорыстно пунктуальный, уважающий в себе превыше всего это бескорыстие,— вот кого на прощание показывает нам фильм. Послушайте, ведь и у убийц, наверное, бывают друзья! Вот что по-настоящему жутко..." (...) (Орлов В. Единственный выстрел // Советский экран. 1968. 17: 17). Полный текст этой статьи здесь: dzen.ru/...3a7
3 минуты
15 февраля 2023
491 читали