andreystart13

Влажный лес дышал холодным осенним спокойствием. Недовольные небом тучи едва не касались налитыми боками вековых сосен. Обеспокоенная земля вместе с павшими листьями пропиталась дождем, промозглой сыростью и слякотной мерзостью, но более всего – обреченной надеждой на солнце. Потерявшийся в лесу Кочубин, однако, с земли пример не брал и на надежду не полагался. Ведь он знал, что выберется, другого исхода просто не видел – чащоба в его глазах представала лишь очередным хитроумным лабиринтом, любезно предоставленным жизнью с целью проверить его на прочность...

- Твою мать, - выругался капитан Белов, - совсем забыл! - Что такое? – боцман оторвался от разглядывания статуэтки, изображавшей пышногрудую и большезадую богиню плодородия. - Я брату обещал к юбилею африканский подарок привезти. Он же охотник, и вот – попросил какой-нибудь нож фильдеперсовый, раз меня в такую командировку отрядили, - Белов вздохнул и обвёл взглядом лавку старьёвщика, - времени-то теперь в обрез. Нет, ну что я за осёл! Из-за невысокого стеллажа вышел, покашливая от избытка не то вежливости, не то пыли в воздухе, хозяин лавки – меднокожий и седобородый старик в пенсне...

«На Арене все равны». Перед богами битвы, что жадно склонились над нами в тот день, перед их неведомыми ликами я открыл для себя эту мудрость. Солнце саднило свежие раны; пот ручьями струился по разгоряченной спине, мозоли вскрывались и кровоточили… Но мы не сдавались. Тогда нас было двенадцать – дюжина легионеров, признанных неугодными для служения Его Императорскому Величеству, Вечному Правителю. Дюжина преданных и проданных, озлобленных, загнанных в угол воинов, для которых судебная машина Империи...

В общем, пишу я это сейчас, а зачем – черт знает. Наверное, просто не могу придумать, чем еще заняться. Серьезно, я с тех пор как вернулся домой, ни одного дела себе так и не подобрал. Хотя давайте обо всем по порядку. Меня зовут… ай, да плевать – не в этом суть истории. Можете называть меня как угодно, я все равно тут не особенно важен. Ведь я хочу рассказать вам не столько о себе, сколько о своих соседях по комнате в общежитии института, в котором обитал последние пять лет. Этих ребят я, наверное,...

Было мне тогда девять лет; ходил пешком под стол, пил бабушкин компот, c удовольствием лопал конфеты при любом удобном случае. В общем, был обычным ребенком, ничего особенного. И в то же время искренне могу сказать, что детство мое было замечательным, почти идеальным. Почему почти? Знаете, бывает, что на вершину вкуснейшего сливочного мороженого в рожке по невнимательности попадает вишня ненадлежащего качества, черная и прогорклая, и она одна здорово портит лакомство? В общем, прекрасно в моем детстве было все, кроме одного случая...

Солнце клонилось к закату. Устало перебирая натруженными ногами, Беня шагал вдоль набережной и изредка прикладывался к пивной банке. Какой закат! Рабочий фабрики глядел вдаль, пил пиво и думал, что, наверное, неплохо было бы сейчас сбросить все – сумку, кепку, футболку, боты – и с разбега нырнуть прямо в студеную воду, в вязкую, подернутую зеленой рябью глубь… Но он слишком хорошо знал, какие гадости попадают в реку с прилегающих заводов и фабрик. И с его родной консервной фабрики – в том числе. Жара постепенно, минута за минутой, сходила на нет...

В шесть лет Оля нашла в доме бабушки мышку и – вот ужас-то! – с ней подружилась. Мышку она назвала Красавкой. Почему бы и нет? Тем более что ее действительно можно было так назвать. Вся гладенькая, темно-серая и с двумя маленькими белыми пятнышками на левом боку, Красавка вовсе не казалась страшным чудищем, как подумали бы многие девочки. А уж узнай они, что Оля дружит с мышкой и иногда даже носит ее в кармане, тогда бы, пожалуй, решили, что Оля и сама чудовище. Но ни одна душа на свете не знала об этой дружбе: Оля бережно хранила их общий секрет...

По большей части эта история случилась не со мной, а с моим другом, Антоном. Если бы он мог узнать, что я решил ее записать, то наверняка бы меня понял. Как бы там ни было, я все равно больше не могу молчать. Дело в том, что я боюсь говорить с кем-то обо всем случившемся, понимаете? Не могу рассказывать это вслух, но и держать в себе больше не в состоянии. Не поймите неправильно, я понимаю, что кто-то может посчитать мой рассказ бредом, а меня больным на голову. Но мне плевать. Все дело в порезах!...