Анастасия Брайт | Записки Писателя

Тридцать лет... Боже, подумать только! Эта цифра крутилась в голове у Нины, будто какой-то назойливый жук, не давая ни минуты покоя. Тридцать лет супружеской жизни. Три десятка лет, в которые вместилось, как там говорится, и счастье, и горе, и всё на свете. Было, конечно, и бескрайнее счастье, когда на свет появлялись дети, и, увы, та самая щемящая боль утрат... а ещё — бесконечная вереница самых обычных, ничем не примечательных будней и, разумеется, большие праздники. Они сидели в просторной гостиной...

Вика вскипятила чайник и, пока тонкий ручеёк пара упрямо рвался из носика, она, почти одержимо, протирала стол. Хотя он, что уж там, и без того блестел, хоть шаром кати. Всё утро она прибиралась, как будто бежала от чего-то, неслась по квартире наперегонки с собственным беспокойством. Она успела вымыть окна, что-то там натёрла на полу до зеркального блеска, и даже занавески, кажется, стали чуть белее. Подумать только… Сегодня вечером должна была приехать мама. Они не виделись, страшно сказать, почти год...

Марина, честно говоря, никогда и не предполагала, что брак окажется таким полем битвы. Ей всегда виделось, что совместная жизнь — это уютное гнёздышко, тихие вечера в обнимку и общие мечты. Она ведь так любила своего Сашку! Да и он, вроде бы, отвечал ей взаимностью. По крайней мере, так казалось до того самого момента, как они поставили свои подписи в ЗАГСе. Познакомились они, кстати, совершенно случайно, в крохотной, почти неприметной кофейне. Он — архитектор, а она — дизайнер интерьеров. Сразу почувствовали какое-то родство душ, будто знакомы были всю жизнь...

Оксана, если уж совсем честно, всегда считала, что им с Андреем невероятно повезло. Ну, почти. На первый взгляд, это была абсолютно, кристально чистая гармония. Она обожала своего Андрюшу, а он, казалось, души в ней не чаял. И жили они, как это часто бывает, не одни, а с двумя неугомонными, по-детски шумными пацанами. В их доме вечно царила эдакая милая сердцу суматоха: где-то визжал паровозик, где-то стучали кубики, а в воздухе висел запах свежеиспечённых булочек. Оксана с любовью и, порой, с лёгким вздохом, наводила порядок в этом уютном хаосе...

Анна всегда считала их семейное гнёздышко, их маленькое, но такое родное царство, ну… совершенно обычным. Даже чересчур, пожалуй. У неё был Миша. Высокий такой, и, как ей почему-то казалось, вечно хмурый после работы. И, конечно, два мальчишки, которые, ей-богу, никогда не уставали. Вот уж кто был источником непрерывного шума и движения. И, по правде говоря, порой она от них так выматывалась, что хоть кричи, но это, знаете ли, так… между нами. Квартира их, несмотря на все её колоссальные старания, редко когда сияла идеальным порядком...

Вера всегда, знаете ли, воспринимала свою семью как надёжный корабль, и она на нём, конечно, рулевой, а муж Серёжа — их капитан. А детишки, десятилетний Алёша и семилетняя Лиза, — это, пожалуй, самая шумная, но до ужаса любимая команда. За столько лет они привыкли жить по строгому, но, главное, понятному распорядку. Каждый месяц все денежки просчитывались до последней копеечки, так что никаких лишних трат и сюрпризов. Вера была просто уверена: только так они смогут обеспечить своим детям хорошее, безбедное будущее...

Жизнь Надежды и Олега текла по привычному, накатанному руслу. Каждый их день, казалось, был слепком с предыдущего. Они оба привыкли к своему расписанию, да и как иначе? Подъём в одно и то же время, завтрак, сборы на работу, вечером — ужин, телевизор. Всё было, в общем-то, как у всех. И Надежда считала, что в этом и есть их маленькое, но прочное счастье. Она-то точно знала, что стабильность — это не скучно, а надёжно, что ли. Их квартира, уютная и светлая, казалась им надёжным тылом. Но это было не совсем так...

Ивановна, казалось, всегда жила в мире тишины и какого-то уютного покоя. Вот так, в своём небольшом доме, который достался ей от родителей. Тут каждая вещь была не просто вещью, а целой историей. Вон тот старинный буфет — на нём столько потёртостей, и за каждой из них — какое-то доброе, счастливое воспоминание. Всю себя, сколько себя помнит, она отдала сыну, Олегу. Он был её светом, её воздухом, её, можно сказать, единственной опорой после того, как мужа не стало. Вместе они прошли и через горе, и через трудности, и это их как-то по-особому сплотило...

Елена… Да, Елена. Всегда такая безупречная, одетая с иголочки. Казалась просто образцом для подражания. Ну, или как минимум, воплощением успеха. Одинокая, но, на первый взгляд, ни в чём не нуждалась. Свою жизнь она выстраивала, как по линеечке, честное слово. Никаких тебе сантиментов, никаких дурацких случайностей. Ей вот уже тридцать пять, а выглядит, ну, ей-богу, лет на десять, а то и больше, моложе. Стройная, осанка — будто аршин проглотила, волосы — элегантное каре, ни грамма лишнего, ни одной морщинки...

Ольга, всю свою жизнь, по правде сказать, мечтала о старости. Такой, чтобы не было этой суеты, чтобы аж в ушах звенело от тишины. Её желания были, ну, не сказать чтобы грандиозными: маленькая, своя, квартирка. В ней можно было бы без спешки читать те самые книги, что годами ждали своего часа, да возиться с фиалками на подоконнике. А главное — чтобы рядом был Серёжа. Её Серёжа. Надёжный, как каменная стена, человек, с которым они прошли бок о бок уже больше тридцати лет. Она работала, не зная устали,...

Утро началось как-то… криво. Я, Лена, как обычно, с утра пораньше, пыталась привести в порядок рубашку Сергея, когда он, уже почти выбежав из квартиры, вдруг замер на пороге. И знаешь, так, неловко, будто что-то вспомнил. В руках у него — какой-то пакет. Ну, знаешь, такой, бесформенный. — Держи, Вика тебе подарок передала, — муж сунул мне эту ношу. Вот прям сунул. Я аж замерла, да? Вика, моя старшая сестра. Аж мурашки по коже. Мы с ней, если честно, не то что дружим, так, здороваемся по праздникам...

Подготовка к моему юбилею – тридцатнику, между прочим! – шла вроде как надо. Я, Вика, стояла посреди нашей гостиной, уже почти заваленной шарами и цветами. В общем, все чинно-благородно. Решили собраться узким кругом. Только самые-самые. Сергей, мой муж, что-то там мудрил на кухне, а его мама, Анна Петровна, расставляла бокалы. Знаете, она это делала с таким лицом, будто каждый бокал весил не меньше пуда. И я сразу поняла: что-то не так. Напряжение, вот оно, прямо в воздухе висело. Звенит, как струна...