Альтина Званцева

Воровато оглядываясь, Моана скользнула в кухню : отчим дремал в потёртом кресле в углу, на плече у него спала полосатая Барся. Больше в кухне никого не было. Открыв холодильник, девочка стащила пять остро пахнущих чесноком сосисок и, спрятав их в неприметный тёмный пакет, шмыгнула в сени. И надо же было наткнуться там на гостя - давнего друга матери, приехавшего несколько дней назад! Когда Моана обувалась, торопясь убежать к подружке, он, открыв дверь, вошёл с улицы, неловко поскользнулся на только что вымытом полу, и, падая, вцепился в плечи девочки...

Одиннадцать вечера, тусклый (и тоскливый какой-то) свет полудохлой лампёшки, запущенная комнатёнка, где никаким ремонтом не пахло лет двадцать. Стойкое ощущение безнадёжности, обречённости, невыразимой тоски. Зинаида Гулина умирает. Рядом одна я, чужой, в общем-то, человек. Родня живёт на соседней улице, но им "некогда", у всех вдруг нашлись дела. Обещал прийти племянник - до сих пор идёт, крюк через Владивосток, видимо, решил сделать. Днём заходил Пётр Матвеевич, сосед, долгое время с нею друживший, навещавший и после того, что навсегда разделило жизнь Зинаиды на "до" и "после"...

Граница посёлка. Пыльная, советская ещё железяка с набором букв "Энский" и каким-то нелепым символом, похожим на кусок угля. Небольшой газон, на котором, собственно, стоит это сооружение.Нелепая женская фигура в длинной юбке, замызганной ветровке и большом синем в золотых узорах платке, застыла на коленях на газоне, шепча что-то малопонятное. Она молится. Но молитва её ничуть не похожа на те, что можно услышать в церквах или по православным каналам на телевидении. И не с теми, кого рисуют на так называемых иконах, разговаривает она : её боги известны только ей...

Не однажды задавала себе вопрос: почему именно я увлеклась когда-то именно им? Много раз сопоставляла себя и его: мы бы никогда друг друга не поняли. Однако факт: он, Феликс Первочекист, живёт во мне почти тридцать лет. О нём жадно и нетерпеливо выискиваю ранее неизвестное. И вот, передо мной книга его племянницы, Софьи Владиславовны. Уже в теперешние времена про неё наврали, что была увлечена своим дядей, и из-за этого, дескать, тот услал в Польшу её отца - своего брата... Раньше, может быть, поверила бы...

Воздух пахнет талой водой, и в запахе этом растворяется даже убийственный "аромат" копчёной скумбрии, на остатках которой сварен геркулес для уличных кошек. Которые, впрочем, не выглядят голодными, а вот птицы сегодня активничают, хватая всё. Хоть и пришла весна, не раз ещё выпадет снег, и они осознаю'т это, вертясь вблизи жилья человека. Вчера, выходя из дома, опасалась одного: повторения февральского инцидента. Праздник же, пусть искажённый и с ног на голову поставленный, значит - непременно отыщется како-нибудь пьяный дурак, что полезет с глупыми поздравлениями , а того хуже - угощать...

《Феликс глубоко любил людей, верил людям. Неоднократно говорил он о том, что нет плохих от природы людей, что такими их делает несправедливый капиталистический строй, угнетение и эксплуатация. Он считал, что у каждого, даже самого плохого, человека сохранилась хотя бы небольшая крупица добра, совести и душевной красоты, которую можно пробудить и оживить.》 Еля, Еля, таким ли ты был, как описывает нам Софья Сигизмундовна? Знакомство моё с её мемуарами едва началось, я дошла лишь до сто десятой страницы...

Ночью экспериментировала с портретами, есть такое приложение ВКонтакте. Штамповать принцесс со своей физиономией быстро надоедает, решила заняться историческими личностями. Результаты перед вами. )) Ленина на обложке, думаю, узнали все...

Ночью пересматривала "Слуша-ай!" 1963-го года с Юльеном Балмусовым.👇 Снято по мотивам рассказов Юрия Германа, которые прочла впервые в 12 лет - с них, собственно, началось знакомство с тем неистовым и непостижимым, чьё имя, хотим мы того или нет, неотделимо от истории страны - из песни слова не выкинешь. Такими можно восхищаться, можно ненавидеть, но мимо не пройдёшь точно. Вот и просматривая "Слуша-ай!" испытываешь потребность обматерить главного героя, спросить, куда он, собственно, лезет,...

Нашла я некоторое время тому назад очередной совковый фильм - "Именем революции"👇 Речь, однако, пойдёт не только о нём. Поехали. Снято, на мой взгляд, скорее для детей, чем для взрослых. Главные герои там - детишки, не по своей воле хлебнувшие приключений в далёком 1918-м году. Их мать умерла, отца убивают по пути в Москву и идут они, бедолаги, искать крёстную, о которой, кроме имени - Нюра - ничего не знают. В лесу встречают Ленина и Дзержинского... Первого Чекиста играет некто Ромашин, изобразивший своего героя вполне милым...

Адов буран, провывши над без того засыпанным снегом краем, улетел, оставив после себя занесённые дороги (лишь недавно с трудом расчищенные людишками, такими беспомощными перед стихией), множество опрокинутых машин по обеим сторонам трассы и бледно-серое небо, готовое в любую минуту извергнуть вниз новые массы снега. В эту зиму мы вообще редко видим его - небо - чистым и голубым. Трёхцветная кошка, увязая тонкими лапами в рыхлых намётах, топает к ёмкости, наполненной овсянкой, но замирает, прижимаясь телом к белому крошеву: голуби слетелись...