Ему вспоминалось, как, ссылаясь на эпидемию, он возложил на себя чрезвычайные полномочия и ввёл законы военного времени перед лицом серьёзной угрозы народных волнений. Но, когда его оставили наедине с отечеством и властью, он стал править страной как бог на душу положит, и стал вездесущ и непререкаем. Он знал с самого начала, что его обманывают в первую очередь те, кто ему угождает, знал, что за лесть берут чистоганом, знал, что толпы, с ликованием славящие его и желающие ему вечной жизни, сгоняют силой оружия; все это он знал и приучил себя жить с этой ложью, ибо в течение своих бессчетных лет не раз убеждался, что ложь удобней сомнений, полезнее любви, долговечнее правды; он уже утешался подчинением приближённых, не имея уже никакого авторитета. Но страна была ещё достаточно живой, чтобы он не чувствовал себя в безопасности даже в собственном кабинете. Телохранители не спускали друг с друга глаз, потому что спящие на полу генералы даже во сне, даже обнимая, один другого по-братски, не верили друг другу и боялись друг друга точно так же, как каждый из них в отдельности боялся президента, а президент боялся любого из них в паре с другим, так как двое - это уже заговор. ©Габриэль Гарсиа Маркес (1927-2014) 📖"Осень патриарха" (1975) Кот учёный
12 часов назад