Алина реальных историй

Свекровь положила на стол ключи от моей квартиры и улыбнулась так, будто только что вручила мне подарок. — Я переезжаю к вам завтра. Уже вещи собрала. Я замерла с кофейной чашкой на полпути ко рту. За спиной что-то грохнуло — это муж Павел уронил телефон. Он стоял в дверном проеме кухни бледный, как полотно, и смотрел на мать расширенными глазами. — Мам, ты о чем? — пробормотал он. Лидия Ивановна поправила безупречную укладку и достала из сумочки какую-то бумагу. — О том, Павлуша, что я продала свою квартиру...

Наташа проснулась от шепота за стеной. Голоса были приглушенные, но она узнала их сразу — муж Игорь и его мать, свекровь Людмила Петровна. Они разговаривали на кухне, явно не подозревая, что она не спит. Часы показывали шесть утра субботы. Наташа замерла, прислушиваясь. — Игорек, я же говорила тебе еще год назад — нотариус сказал, что нужно оформить все правильно, — голос свекрови был тихим, но настойчивым. — Дачу надо переписать, пока я жива. А то потом внучка моя без наследства останется. Невестка твоя квартиру получит по закону, но дача должна достаться Маше...

Лифт дёрнулся и замер на четвёртом этаже. Марина прижала к себе сумку с вещами и глубоко вдохнула, готовясь к встрече. Три дня назад она родила дочку. Три дня провела в роддоме, где пахло антисептиком и детским мылом. А теперь возвращалась домой — туда, где должна была начаться новая жизнь. Ключ провернулся в замке со знакомым щелчком. Дверь открылась. И Марину накрыло волной такого запаха, что она невольно отшатнулась назад, едва не выронив сумку. Это было что-то среднее между общежитием после студенческой вечеринки и старой пивной забегаловкой...

Дверь открылась, и на пороге возникла Валентина Михайловна с двумя огромными чемоданами и торжествующей улыбкой на лице. — Ну всё, приехала! — объявила свекровь, не дожидаясь приглашения войти. — Игорёк говорил, что вы не против. Пока дома ремонт идёт, поживу у вас. Долго не задержусь, дня три-четыре. Я стояла в коридоре в домашней одежде, с чашкой кофе в руке, и чувствовала, как внутри всё сжимается в тугой узел. Игорь, мой муж, стоял рядом со свекровью и виновато улыбался, избегая моего взгляда...

— Вот она, наша новая жизнь! — Глеб распахнул дверь с таким видом, словно за ней скрывался дворец. Татьяна переступила порог и замерла. Перед ней простиралась огромная квартира с высокими потолками, лепниной и паркетом, который когда-то, наверное, блестел. Сейчас он был исцарапан и потускневший, а в углу зияла дыра, прикрытая куском фанеры. — Глеб, это же... — она осторожно обошла подозрительное пятно на полу. — Это же коммуналка. — Не коммуналка, а историческая квартира в центре! — он обнял её за плечи, притягивая к себе...

Елена замерла на пороге кухни, когда услышала грохот из спальни. Звук падающих коробок, шуршание бумаги, и этот голос — бодрый, уверенный, не терпящий возражений. — Господи, Игорёк, ну сколько можно хранить этот хлам! Посмотри, сколько места пропадает зря! Свекровь. Раиса Фёдоровна приехала с самого утра, ещё до того, как Елена ушла на работу. Сказала, что хочет помочь с генеральной уборкой перед праздниками. Елена тогда не придала этому значения — просто кивнула, торопясь на совещание. А теперь жалела об этом каждой клеточкой своего тела...

Нотариус протянула мне конверт через стол, и я почувствовала, как холодеют пальцы. Свекровь сидела рядом, прямая как струна, в своем вечном черном костюме. Ее губы были плотно сжаты, а взгляд скользил по мне с таким выражением, будто я украла что-то очень ценное. — Марина Олеговна, — произнесла нотариус, обращаясь ко мне, — согласно завещанию вашего супруга Игоря Викторовича, вам переходит в собственность трехкомнатная квартира по адресу... Дальше я не слушала. В ушах зазвенело. Игорь умер три недели назад...

Нотариус Светлана Павловна захлопнула папку с документами так резко, что Ксения вздрогнула. — Всё. Вы официально владелица квартиры. Поздравляю. Ксения кивнула, стараясь сдержать волнение. Три года она копила на эту двухкомнатную квартиру в спальном районе. Три года работала на двух работах, отказывала себе во всём. И вот теперь у неё есть собственное жильё. Своё. Никому не нужно платить за съём, никто не может выгнать. Она вышла из нотариальной конторы, держа в руках папку с заветными документами...

Нотариус закрыла папку с документами так резко, что Надежда вздрогнула. — Значит, так. Квартира по завещанию переходит к вам, Надежда Сергеевна. Ваша свекровь указала вас единственной наследницей. Срок вступления — шесть месяцев. Надежда смотрела на печать, на подпись, на строчки текста, которые должны были принести облегчение. Но вместо радости она чувствовала только тяжесть. Потому что знала — настоящая война только начинается. Свекровь Лидия Константиновна сидела рядом с сыном Егором на кожаном диване в коридоре нотариальной конторы...

Свекровь распахнула дверь моей — теперь уже моей — квартиры так, будто эта квартира принадлежала ей, а не мне. — Надежда, мы серьёзно поговорим, — бросила Алевтина Марковна, проходя в прихожую без приглашения. Я стояла с тряпкой в руках посреди гостиной и чувствовала, как внутри всё сжимается. Только вчера получила ключи от нотариуса. Только вчера узнала, что бабушка Зинаида Петровна оставила мне эту двухкомнатную квартиру в центре. Только вчера поняла, что у меня теперь есть что-то своё. А сегодня свекровь уже здесь...

Нотариус положила передо мной документ и произнесла: «Квартира теперь ваша. Но есть условие — свекровь получает право проживания пожизненно». Я замерла. Мой муж молчал, отводя взгляд. Я стояла в душной конторе, где пахло старой бумагой и чужими судьбами, и смотрела на этот документ так, будто он был приговором. Печать нотариуса ещё не успела высохнуть, а слова уже горели в моей голове огнём. Елена Фёдоровна, моя свекровь, сидела рядом с торжествующим видом. Она поправила свой дорогой платок и улыбнулась мне той улыбкой, которую я видела столько раз за эти пять лет...

Свекровь положила передо мной ключи от квартиры и улыбнулась так, что мне стало не по себе. — Забирай. Всё твоё теперь. Я смотрела на связку ключей и не могла пошевелиться. Рядом стоял муж Олег, бледный как полотно. А его мать Зинаида Фёдоровна продолжала улыбаться этой странной, холодной улыбкой. — Не понимаю, — выдавила я. — Что тут понимать? — Свекровь откинулась на спинку дивана. — Квартира теперь твоя. Я оформила дарственную. Нотариус всё заверил на прошлой неделе. Поздравляю, Наташа, ты добилась своего...