Родная тётя, 81 год. Одна встречает. Живёт с сыном, моим братом. Но он уйдёт куда то..
Спросил, как здоровье, как вообще , как и что..
Хотя это глупо.
У стариков как жизнь идёт? Год прожили, слава Богу живы. А вот в следующем все может быть.
Старики перманентно живут в депрессии.
Однако, жить в этом бессмысленно.
----
Китайская притча про стариков
В деревушке у подножия Жёлтых гор жили старик Ли и старуха Мэй.
Их дом, словно старый страж, стоял на краю бамбуковой рощи, а его деревянные балки хранили память о восьмидесяти встреченных веснах.
Было канун Нового года по лунному календарю. Февральский мороз вышивал серебряные узоры на бумаге окон, а в печке потрескивали сухие ветви сливы.
Старуха Мэй, руки которой напоминали корни старого дерева, аккуратно раскладывала на столе двенадцать пельменей цзяоцзы — по одному на каждый месяц будущего года.
— В этот раз положу больше лука, — сказала она, и в её голосе, похожем на шёпот высохшего тростника, танцевала улыбка. — Пусть следующий год будет щедрым на добрые события.
Старик Ли смотрел, как она возится у стола. Он видел, как дрожит её рука, когда она лепит защипы.
Он знал, что по весне её старый ревматизм разыграется с новой силой, и что лекарства из соседней аптеки становятся всё дороже.
Он сам с трудом разгибал спину после долгого сидения. Они оба молчаливо понимали, что следующий цикл лун может оказаться для них последним.
И всё же.
— Помнишь, как в прошлом году фонари наши горели ярче всех? — спросил Ли, доставая из сундука два шёлковых фонаря, слегка выцветших от времени.
— Как забыть? — отозвалась Мэй. — Ты тогда так высоко залез, чтобы повесить их, что я сердце в пятки ушло.
Они вышли на крыльцо.
Ночь была беззвёздной, но морозной и ясной. Издалека доносился смех детей и запах жареных лепёшек.
Старик осторожно, любовно, как живых существ, зажёг свечи внутри фонарей. Тёплый свет озарил их морщинистые лица — карту прожитых лет, на которой были отмечены и радости, и потери.
— Вешай выше, — сказала Мэй. — Пусть дракон, пролетая, увидит наш свет и принесёт удачу.
Ли знал, что никакой небесный дракон не принесёт им здоровья. Он знал, что зима будет долгой, а лекарства горькими.
Он помнил слова врача из уездного города о том, что их сердца, как старые часы, отсчитывают последние циклы.
Но в этот момент, глядя на тёплый свет фонарей, отражавшийся в глазах жены — всё таких же глубоких и тёмных, как горное озеро в молодости, — он верил.
Верил, что весной их старая слива снова зацветёт. Что летом они смогут, как прежде, сидеть в тени и пить зелёный чай. Что осенью соберут последний урожай хурмы со своего деревца.
Они стояли, держась за руки, похожие на два сухих листка, связанных одной ветвью. Их дыхание превращалось в лёгкий туман, смешиваясь в морозном воздухе.
— Говорят, в наступающем году будет хороший урожай риса, — тихо произнесла Мэй.
— И дожди будут вовремя, — кивнул Ли.
Они не произносили главного — слов о страхе, о неизбежности, о тени, что уже легла на порог их дома.
Вместо этого они говорили о том, как будут красить ставни в первый день весны, как будут кормить прилетающих аистов, как будут смотреть, как тает снег на вершинах гор.
Мудрость Древнего Неба заключена не в забвении конца, а в умении зажигать свет перед ним.
Река жизни течёт к океану небытия, но на её берегах можно посадить цветы, которые будут благоухать именно сейчас.
Ли и Мэй вернулись в дом. На столе дымился чай.
Они сели друг напротив друга, и в тишине, наполненной далёкими праздничными звуками, было слышно биение их старых сердец — неровное, уставшее, но всё ещё упрямо стучащее в унисон.
За окном их фонари качались на зимнем ветру, два островка тепла в холодной вселенской ночи.
Они знали, что свечи догорят до рассвета. И они знали, что утром начнётся новый год — возможно, их последний.
Но пока они подняли свои фарфоровые чашки, слегка звенящие от дрожи в руках, и без слов произнесли тост.
Тост за надежду, которая, как первый луч солнца на востоке, рождается даже в самую тёмную ночь.
Потому что человек — это существо, которое, видя угасающий свет, не тушит свечу, а зажигает от неё новую, веря, что этот огонь сможет прогнать любую тьму, хоть на мгновение, хоть на один вдох, хоть на последний Новый год.