Семья иркутского поэта Владимира Скифа объединила несколько литературных семей — Молчановых, Распутиных и Николаевых. Автор 35 книг рассказал корреспонденту irk.aif.ru о том, какие традиции и ценности передаются из поколения в поколение.
«Держаться вместе»
Алёна Шипицына, irk.aif.ru: В какой семье вы родились и выросли, чему научили вас родители?
Владимир Скиф: Прежде всего, мои родители — Надежда Прокопьевна и Пётр Алексеевич Смирновы — создали большое надёжное братство из восьмерых детей, в котором пять сестёр и трое братьев. Отец немного рисовал, с детства помню одну из его работ — обыкновенный большой кусок фанеры с изображением цыгана в красной рубахе на вороном коне. Впрочем, не до искусства ему было. Десять ртов, включая себя и жену, непросто было прокормить, а потом грянула война, и он ушёл на фронт.
Чему в такой непростой, но всё-таки радостной жизни нас научили родители? Держаться стенкой и помогать друг другу выживать, защищать слабых, отбиваться от настырных сверстников в борьбе за твёрдые позиции в истинно русской жизни.
А ещё навсегда запомнилось, как мы ехали с отцом по ночной тайге из посёлка Каранцай, и я спал у него на коленях, а утром он остановил водителя и в необозримой таёжной красоте вынес меня из кабины и показал токующего на огромной сосне красавца-глухаря. Как радостно было чувствовать сильные руки отца и в это пронзительное алое утро понять, что такое — быть рядом с отцом. Я постарался, чтобы и мои дети это почувствовали.
— А как же бабушки и дедушки — ведь их роль всегда была важной в любой русской семье?
— Я бережно храню фото, на котором моя мама Надежда Прокопьевна сидит среди своих детей и внуков. Их очень много, но это ещё не все, их в два раза больше! Посмотрите на маму и на лица сидящих рядом с ней. В них сияет одно солнце и как будто бы одна на всех — улыбка радости и близкого родства. Все присутствующие на этом снимке — нечто одно целое по отношению друг к другу — это любовь и почитание старших, верность русскому языку и русскому слову — и, конечно, быть рядом и вместе, что и является нашим спасением в нынешних непростых жизненных условиях.
Отдельно хотелось бы сказать о бабушке Виктории Станиславовне Молчановой, супруге Ивана Ивановича Молчанова-Сибирского и о её влиянии на своих потомков, которых было тоже немало — шестеро детей, в числе которых моя супруга Евгения Ивановна, и девять внуков. Виктория Станиславовна — человек любящий, лёгкий, энергичный, внимательный ко всем и всему, такой она запомнилась мне с первых дней нашего знакомства в доме Молчановых. Многому мы учились у неё. В семейной жизни она была действительно ярким примером для нас.
«Любимая Витенька»
— До глубины души трогают воспоминания о том, как ещё довольно молодой женщиной Виктория Станиславовна ездила с тремя детьми на свидание к мужу на фронт...
— Да, Евгения Ивановна написала об этом в своих мемуарах. Забота о семье никогда не оставляла Ивана Ивановича — он писал своей «родной и любимой Витеньке» (сокращённое от Виктория — ред.) и настойчиво просил сообщать о каждом достижении своих малышей, о каждом новом слове, о первой улыбке, позже — об успехах в учёбе. Его интересовали бытовые условия жизни: будь то посадка или уборка картошки, заготовка дров, получение продуктовых карточек. Особенно Ивана Ивановича волновало состояние здоровья любимой жены — ведь рождение и воспитание детей в военное время — занятие не из лёгких. Понятно, что разлуку переносить было тяжело, и в 1944 году Виктории Станиславовне удалось получить разрешение на поездку в Чойбалсан, чтобы хоть какое-то время побыть рядом с любимым.
Думаю, что после прощания в 1944 году и родились такие строки:
Минуты бешено летят,Пора и нам поторопиться.Перед разлукой невпопад,Не то, что надо, говорится.
На ум приходят пустяки,Порой нелеп и жалок лепет,Но помогает дрожь руки,Передавая сердца трепет.
— Можно сказать, что она была хранительницей семьи, традиций?
— Да, ведь именно Виктория Станиславовна сохранила литературное наследие своего мужа, и благодаря её тщательному и чрезвычайно важному отбору писем и материалов архива мы сумели издать трёхтомное юбилейное издание Молчанова-Сибирского к его 120-летию. Можно сказать, что наши дети и внуки воспитывались на ярком жизненном примере любви и верности, труда и светоносного отношения к родной Отчизне, к Сибири, к русским семейным и православным традициям.
«Творчеству не мешает»
— В вашей семье кто-то ещё, кроме вас, одарён писательским талантом?
— В моей семье есть музыканты-преподаватели, художник и скульптор, но профессиональный писатель только я. Правда, моя супруга Евгения Ивановна Молчанова опубликовала замечательные воспоминания о своём отце — Иване Молчанове-Сибирском. Её мемуары в своё время высоко оценил сам Валентин Распутин — кстати, он был супругом её сестры. Недавно, уже вторым изданием, вышла в свет книга воспоминаний «Жить в полную силу», в которой проявила свои литературные способности наша старшая дочь Екатерина Николаева, написавшая яркие воспоминания о своей тёте, Светлане Ивановне Распутиной, и там же опубликованы воспоминания Евгении Молчановой «Моя старшая сестра».
Пишет довольно интересные стихи мой сын, ныне известный в Иркутске художник, иконописец Игорь Смирнов. Вместе со своим братом, музыкантом и композитором Евгением Смирновым, они создали гимн Иркутского авиационного завода к его 90-летию.
Надо сказать, что Евгения Ивановна — преподаватель фортепиано, и, наверное, поэтому все наши дочери получили музыкальное образование, а младшая дочь Саша занималась композицией у известного музыканта и композитора Лидии Янковской. Она сочиняла песни и романсы на стихи Пушкина, Баратынского, Тютчева, Бунина, Тарковского.
— Музыка — это важно, но наверняка и без литературы в воспитании не обошлось. Как вы считаете, что детям обязательно нужно читать, а что категорически противопоказано?
— У нас с Евгенией Ивановной четверо детей, считая дочь моей жены Екатерину, моего сына Игоря и двоих общих детей, Дарью и Александру, а также семеро внуков: Мария, Василий, Аглая, Авдотья, Леонид, Анна и Мирон. Перед нами не было другой альтернативы, кроме русской и хорошей зарубежной классики. Когда дети и внуки были маленькие, мы читали им сказки Пушкина, басни Крылова, русские народные сказки, рассказы Льва Николаевича Толст 1f40 ого, прозу Михаила Пришвина, Константина Паустовского, а позже и Василия Белова. Любимыми становились Булгаков и Шукшин, Владимир Солоухин и Виктор Лихоносов.
А Леонид Бородин с его настольной книгой для детей «Год чуда и печали» — это действительно чудо! Леонид Иванович даже бывал у нас в гостях и, подписывая мне книгу, адресовал младшей дочери Саше несколько сердечных слов. «Володе Скифу, по-сибирски истинному — от земляка и коллеги со всяческими добрыми пожеланиями. 11-Х-94 г. Бородин. Иркутск. Особо — Саше с благодарностью за внимание к повести, которую писал сердцем, а не рукой. Бородин».
Валентин Распутин, которому наши дети были родными племянниками, тоже не обходил их стороной. Разве подобное можно забыть? Вот кто, кроме нас с женой, формировал мировоззрение детей и внуков. Приведу автограф Распутина, адресованный лично дочери Даше: «Даше Смирновой в день достижения ею первого юношеского возраста и чтобы почитала маму, папу и Валюшу. В. Распутин. 2 ноября 1987».
С самого раннего возраста шло общение наших детей с писателями и их произведениями. Ещё один автограф, оставленный моему сыну Игорю, когда ему исполнилось девять лет: «Игорю Смирнову от дяди Вали. Расти, Игорь, большим и добрым, и помни, что нет ничего на свете милей Родины. В. Распутин. Октябрь 1981».
А что противопоказано? Конечно, мы все — категорические противники русофобской, антирусской литературы, развенчивающей нашу великую историю, православные традиции и русские национальные ценности.
— Чем занимаются ваши дети? Кем из них вы особенно гордитесь?
— Выделять кого-то и выискивать «любимчиков» не намерен. Всех ценю и всех люблю необыкновенно! Старшая дочь Екатерина Николаева православный, воцерковлённый человек, как и вся её семья: муж Николай, дочь Мария, сын Василий. Она знает и любит музыку, закончила Иркутское музыкальное училище им. Шопена. Написала правдивые, горячие воспоминания о своей тёте Светлане Ивановне Распутиной, которые опубликованы в книге «Жить в полную силу».
Сын Игорь Смирнов — художник, иконописец, книжный иллюстратор, занимается художественной росписью храмов, которых насчитывается уже семь: Свято-Серафимо-Покровский Храм в Ленинске-Кузнецком, Храм Державной иконы Божией Матери в посёлке Хужир на Ольхоне, Покровский Храм в посёлке Пивовариха, Храм Ксении Петербуржской в Иркутске, Спасо-Преображенский Храм в Усолье-Сибирском, Храм Рождества Христова в городе Улан-Удэ, Храм Иннокентия Московского в посёлке Горячий ключ под Иркутском. У него уже прошло несколько персональных выставок. Работы Игоря Смирнова находят в Третьяковской галерее, в Иркутском, Красноярском и Томском художественных музеях.
Дочь Дарья Тимкович, ныне жена скульптора Евгения Тимковича, мать двух замечательных детей Ани и Мирона, преподаватель английского и французского языков и активный помощник своего мужа-скульптора.
Дочь Александра Седых работает в юридической фирме «Ваше право», помогает неудачливым должникам спасаться от долгов. Открыла творческую студию по эпоксидной смоле.
— Не мешает ли с 70a емья творческому росту?
— Истинная, настоящая семья обрамляет творческого человека, добавляет ему забот, но и вдохновляет, настраивает на особенный лад, где он чувствует этот зовущий к деятельности тыл из детей и внуков во главе с любимой женщиной, достаточно много делающей для творческого роста и становления писателя. Правда, пишется мне всё-таки лучше в одиночестве, на Байкале, особенно осенью. Моя спутница, моя любимая женщина мне в этом помогает, не докучая иными заботами, когда струится, как легчайший свет, вдохновение и совершаются скифские набеги в неведомое и заповедное — поэтические миры!
Досье
Владимир Петрович Скиф — поэт, секретарь Правления Союза писателей России, автор 35 книг и собрания сочинений в 7 томах. Живёт и работает в Иркутске.