Начало
Глава 1
– Бабуль, ты чего не отрываешь последний листочек на календаре? – спросила внучка Надежда, заглядывая через плечо бабушки.
Надежда Евдокимовна неторопливо поправила очки, не отрываясь от своего занятия — она аккуратно раскладывала по тарелочкам домашнее печенье: ванильное, с корицей, крошечные ореховые шарики. В кухне пахло мёдом и свежезаваренным чаем, а за окном уже сгущались декабрьские сумерки, расцвеченные огоньками соседских окон.
– Ты же знаешь, я отрываю его с последним ударом курантов – ответила бабушка, не повышая голоса. Наступает Новый год и старый уходит в историю.
Надежда улыбнулась. Эти слова она слышала каждый канун Нового года, с самого детства. Для неё этот ритуал был не просто привычкой — целым обрядом, связывающим прошлое и будущее. Бабушка всегда выбирала календари с плотными, чуть шершавыми листами, с иллюстрациями старинных городов или пейзажами русской природы. На каждом листке внизу мелким шрифтом печатались любопытные факты: даты исторических событий, народные приметы, имена святых-покровителей дня, а на обороте интересные истории.
— А помнишь, бабуль, как в том году на 31 декабря выпало полнолуние? Ты тогда сказала, что это добрый знак, — вспомнила Надежда, доставая из шкафа праздничные чашки с золотым ободком.
— Конечно, помню, — кивнула бабушка, ставя на стол сахарницу с резными боками. — И знаешь, год действительно оказался добрым. Ты тогда в институт поступила.
Она подошла к стене, где висел календарь — толстый, в твёрдом переплёте, с витиеватой надписью «2024» на обложке. Каждый оторванный листок хранился в особой коробке из-под чая — бабушка называла их «страницы жизни». Иногда по вечерам она доставала их, перечитывала заметки, которые делала на полях — Боря звонил. Купила для посадки георгины. Дождь лил весь день. Надежда Евдокимовна любила только такие календари, там всегда было столько интересного, и она не изменяла себе уже много лет
— Каждое мгновение ценно, — тихо сказала бабушка, поглаживая бумагу. — Эти листочки как нити, из которых плетётся наша семейная история.
Часы на стене пробили семь. За окном послышался смех — соседские дети запускали первые фейерверки, раскрашивая небо разноцветными вспышками. Надежда взглянула на календарь. Последний листок — 31 декабря — ещё держался, слегка подрагивая от сквозняка.
— Поможешь мне, когда пробьёт двенадцать? — спросила бабушка, протягивая внучке маленькие серебряные ножницы.
— Конечно, — кивнула Надежда, сжимая в руке холодный металл. — Вместе.
Надежда тихонько коснулась последнего листка. На нём, внизу среди типографского текста, она разглядела примету- Если в канун Нового года увидеть падающую звезду — желание сбудется.
Она подняла глаза к окну. В тёмном небе, словно в ответ на её мысли, вспыхнула и растаяла яркая точка. – Пусть следующий год будет таким же тёплым, — подумала Надежда улыбаясь.
– Надюшка, тебе придется сбе́гать в магазин. Голова моя дырявая, забыла купить майонез. Сбе́гай, по-молодецки, а то останемся без Оливье
– Не хочется мне выходить, бабуль, но так и быть.
Сунув ноги в унты и набросив куртку, она выбежала из квартиры. Дядя Петя – сосед, уже украсил свою дверь, лампочки пристроил и поставил возле двери маленькую елочку. Повесил игрушки и, как всегда, маленький плакатик – Всех соседей с Новым годом. Живите долго!
Надя улыбнулась и побежала вниз по лестнице – Здрасте, тетя Рая! С Новым годом!
– И тебя, Наденька. Жениха тебе хорошего.
– Да где их взять-то хороших
– Это да, в наше-то время их больше было.
В подъезде было чисто, полы блестели, Зина, как всегда, постаралась к Новому году навести чистоту В торговом центре, было столько народу, что ей показалось, что сюда съехался весь город. Огромные тележки катили к кассам, где выстраивалась длинная очередь. Просьба девушки пропустить ее только с майонезом не нашла отклика. Прошло не меньше получаса, прежде чем она оказалась у заветной кассы. Ей уже дважды звонила бабушка
– Ты где?
– Бабуль, очередь огромная в кассу.
И вот она уже идет домой, залетев в подъезд, резко остановилась, нигде не было света. Вытянув руки вперед, она пошла к лестнице. Но не успела сделать и двух шагов, как наткнулась на что-то мягкое и упала на него. Это что-то застонало и опять замолкло. Достав телефон и посветив фонариком, она увидела мужчину, в куртке, высоких сапогах, лицо в крови и на голове запекшая кровь.
– Вы встать сможете, я вас не донесу до квартиры. – сказала Надежда и стала помогать мужчине.
Он опять застонал, но попробовал подняться, получилось только на колени
– Молодец, еще рывок и мы дойдем до лифта. Он долго не шевелился, но потом кое-как встал с колен и навалился на Надежду, всем своим тяжелым телом и ростом под метр девяноста. Как она его доволокла до лифта, не помнила, но когда они вышли на третьем этаже, она прислонила его к стене
– Стойте, у меня нет сил, если упадете, то я вас уже не подниму.
Бабушка открыла и ахнула – Ты кого привела? Почему в подъезде темно?
– Я бы тоже хотела знать ответы на твои вопросы. Я упала на него в подъезде, наверное, кто-то его избил и затащил в подъезд. Смотри костяшки в крови, видно, кому-то тоже досталось.
– Вызывай скорую и пусть его увозят
– Бабуль, я ему окажу первую помощь.
– Пусть врачи оказывают, а если помрет? Тебя же посадят.
– Бабуль, ну зачем так мрачно, вон я тебе майонез принесла, иди заправляй салат.
Надежда окончила медицинский колледж с красным дипломом и училась на втором курсе медицинского института, именно поэтому она так смело взялась оказывать первую помощь.
– Надя, он пьяный, упал и разбился
– Нет, бабуль, он абсолютно трезвый, от него пахнет только парфюмом.
– Может, бомж какой-то?
– Да нет, по одежде не скажешь.
Она стянула с него сапоги, куртку, шарф, и он опять застонал. Губы были все разбиты, ей показалось, что сломан нос, на скуле была огромная гематома и в волосах кровь. Уложив «найденыша» на диван, она стала обрабатывать раны, он не издавал ни звука. Первым делом она принесла из аптечки всё необходимое: антисептик, стерильные салфетки, бинты, вату, перекись водорода и шприц для инъекции. Свет настольной лампы падал на лицо мужчины, подчёркивая ссадины и кровоподтёки — следы недавней драки, о которой он пока не мог рассказать.
Она начала с лица. Смочив салфетку антисептиком, бережно протёрла каждую ссадину, следя за тем, чтобы не причинить лишней боли. Он не издавал ни звука — ни стона, ни вздоха. Его дыхание было ровным, глаза закрыты, но она знала: он не спит. Может быть, терпит, может, ненадолго потерял сознание.
Когда лицо было обработано, она осторожно ощупала голову. На затылке обнаружилась рана неглубокая — видимо, от удара, а ближе к макушке запекшаяся кровь - эта рана ей не нравилась. Аккуратно очистив обе перекисью, нанесла заживляющую мазь и прикрыла стерильной салфеткой. Движения её были точными, выверенными — годами выработанная привычка помогать тем, кто в этом нуждался.
Затем она приготовила обезболивающий укол. Шприц тихо щёлкнул, выпуская воздушную пробку. Она взглянула на мужчину — он по-прежнему не открывал глаз, но на мгновение его пальцы сжались в кулаки. Укол был сделан быстро, почти нежно. Она знала: боль — худший враг выздоровления.
Накрыв его тёплым шерстяным одеялом, она на секунду задержала руку на его плече. Тепло кожи под ладонью убедило её: жизнь в нём крепла несмотря на все испытания.
Он спал. Спокойно.
Она присела в кресло напротив, не сводя с него взгляда. В голове роились вопросы
-Кто он? Откуда? Что с ним случилось?
Но сейчас важнее было другое — дать ему время на восстановление. Пусть сны принесут ему покой, а тело — силы для нового дня.
За окном медленно сгущались сумерки. До Нового года оставалось два часа. Она прикрыла дверь и пришла к бабушке на кухню. Давай накрывать стол, скоро срывать листик календаря.
– Спит?
– Да.
– Пообещай мне, что завтра вызовешь врачей
– Обещаю.
Они провожали старый год, благодарили его за все хорошее и просили, чтобы наступающий был к ним тоже добр.
Продолжение.
Это мой ТГ канал. Подписывайтесь, чтобы не потеряться. Ваша Л.Я.