Мы виделись нечасто, но были знакомы уже много лет. И вот — случайная встреча на автомойке. У неё был вполне приличный кроссовер, ухоженный, дорогой.
Инге, впрочем, было абсолютно всё равно на машину. Она сидела, уткнувшись в телефон, и с такой скоростью листала мужчин в приложении для знакомств, будто перебирала подгнившую черешню на рынке. Палец двигался автоматически: влево, влево, влево. Сброс. Сброс. Брак.
— Очередной «перспективный», — фыркнула она, швыряя айфон на кожаный диван. — Вчера виделись. Приехал на свидание. Знаешь, на чём?
Она выдержала паузу.
— На «Киа». И ведь даже не стеснялся.
Открыл мне дверь, улыбается. Говорит: «Надёжная машина, и запчасти везде есть».
Она посмотрела на меня, и в её глазах была неподдельная, почти детская обида — не на мужчину даже, а на саму реальность, которая позволила предложить ей такой «вариант».
— Я ему сказала: «Милый, я привыкла ездить минимум на “Ауди”. Я не выношу дешёвый пластик и запах бюджетного салона». А он, представляешь, обиделся. Сказал, что я зациклена на вещах.
Я невольно улыбнулся, а Инга тем временем продолжила свой монолог — звучал он одновременно и абсурдно, и пугающе.
— Это не каприз, это гигиена. Пойми, я вкладываю в себя сотни тысяч. Косметолог, эндокринолог, нутрициолог, спорт, волосы, брендовая одежда, курсы по искусству, винный этикет… Да этот список можно продолжать бесконечно. И садиться в машину эконом-класса для меня — это как надеть платье от Dior и пойти в нём копать картошку под дождём. Я физически чувствую, как в этот момент падает моя самооценка.
Мне стало не по себе. Даже не из-за неё — из-за ощущения, куда всё это в целом катится. С точки зрения психологии это выглядело особенно тревожно.
Синдром «хрустальной вазы»
Обычно в подобных историях говорят о нарциссизме, жадности или попытке прикрыть внутреннюю пустоту брендами. Но здесь было что-то иное. Инга явно страдала синдромом отчуждённой ценности.
Она больше не ощущала себя живым человеком — с эмоциями, слабостями, телом, дыханием. Она воспринимала себя как актив.
Мужчина на «Киа» в её системе координат — не просто человек с меньшим доходом. Это репутационная угроза. Она боится, что если кто-то увидит их вместе, её собственная «рыночная стоимость» тут же обесценится.
Окружающие подумают: «Раз она с ним — значит, выше уже не тянет». Это логика не женщины, ищущей близость, а бренд-менеджера, который спасает компанию от слияния с убыточным проектом.
Я решил проверить её теорию на прочность — вдруг там ещё осталось что-то живое.
— Инга, — спросил я, — допустим, он продаст почку, возьмёт кредит на пять лет и купит “Ауди”. Будет питаться лапшой быстрого приготовления, но приедет к тебе на “правильной” машине. Он станет достоин? А ты что ему дашь такого, чего нет у других? Тепло? Заботу? Ощущение дома?
— Я ему могу дать себя.
После этого, если честно, продолжать разговор уже не хотелось. Хотя я прекрасно понимал: я психолог, и вроде бы должен как-то поддержать, «подлечить» подругу. Но было ясно, что один разговор здесь ничего не решит. Скорее мне самому потом было бы стыдно за услышанное.
Машину в итоге домыли. Инга встала, поправила волосы и сказала:
— Ладно, поехала. У меня ещё массаж и встреча с косметологом. Нужно поддерживать товарный вид, пока рынок окончательно не обвалился.
Она уехала на своей «Ауди», а я остался сидеть в кресле и думать о том самом парне на «Киа». Ему, на самом деле, повезло — даже если сейчас он этого не понимает.
Он просто ездит на недорогой машине, но при этом сохранил душу и способность видеть в людях людей. А Инга продолжает свой бесконечный заезд, с тревогой поглядывая на одометр собственного возраста и ожидая того, кто оплатит ей комфорт.
Только вот проблема в том, что мужчин с большими кошельками и отсутствием самоуважения становится всё меньше. Они предпочитают вкладываться в то, что со временем растёт в цене — а не наоборот.