Вечер прошел в хлопотах. Вика отмывала коляску специальными средствами, уничтожающими запах, которые пробили существенную брешь в её декретных выплатах. Но главным было не это.
Когда Мишка уснул, Вика вышла на «кухню войны».
Она достала из шкафчика все свои запасы специй. Ей нужно было что-то, что бьет не по здоровью, а по обонянию.
Красный перец. Молотый. Два пакета.
Черный перец горошком, который она смолола в пыль в кофемолке.
И секретный ингредиент. Вика знала: кошки ненавидят цитрус.
Она очистила два грейпфрута и лимон. Корки мелко нарезала и подсушила в духовке, чтобы они отдали максимум эфирных масел.
Получилась ядреная смесь. «Дыхание дракона», как мысленно окрестила её Вика. Если вдохнуть это — чихать будешь долго и с чувством.
В полночь, когда подъезд затих, Вика оделась, взяла пакет с «боеприпасами» и спустилась вниз.
Тамбур, как и ожидалось, был приоткрыт. Зинаида Ильинична оставила щель, подперев дверь кирпичом, чтобы её драгоценная Муся могла вернуться с ночного променада и улечься в теплую, мягкую коляску.
Вика вошла в тамбур. Коляска (точнее, её прогулочный блок, который она оставила внизу, забрав только люльку) стояла в углу.
— Ну что, Мусенька, — прошептала Вика, надевая медицинскую маску, чтобы самой не вдохнуть смесь. — Приятного аппетита, то есть, запаха.
Она действовала щедро. Она посыпала жгучим порошком накидку для ножек. Втерла перец в текстиль капюшона. Насыпала «дорожку» из цитрусовых корок вокруг колес. Внутреннюю часть коляски она обработала с особой тщательностью, превратив уютное гнездышко в ароматическую ловушку.
Запах стоял специфический, но для человеческого носа почти незаметный на фоне общей затхлости подъезда. Но для кошки с её нюхом это будет стоп-сигнал.
Вика вернулась домой и легла спать с чувством выполненного долга.
Утро началось не с кофе.
Утро началось с громкого, возмущенного мяуканья и серии чихов, доносившихся с первого этажа.
Вика, уже одетая и готовая к выходу, прильнула к глазку двери, но, конечно, ничего не увидела. Она подхватила Мишку (сегодня гулять пойдем в слинге, решила она заранее) и стала спускаться.
На первом этаже разыгрывалась драма.
Муся, обычно вальяжная и ленивая, выскочила из тамбура с крайне недовольным видом. Она пару раз громко чихнула, смешно потрясла головой и брезгливо фыркнула. Ей явно не понравился новый «аромат». Она не металась в агонии, а просто всем своим видом выражала глубокое «фи» этому месту. Почихала, потерла нос лапой и обиженно мяукнула, требуя, чтобы её пустили домой. Коляска перестала быть уютным гнездом, превратившись в нечто несъедобное и резкое для её носа.
Дверь Зинаиды Ильиничны распахнулась. Соседка вывалилась в подъезд, такая же лохматая, как её кошка со спросонья.
— Муся! Мусенька! Чего ты чихаешь? — заголосила она.
Муся, увидев хозяйку, юркнула в квартиру, подальше от резкого запаха, еще раз фыркнув на ходу.
Зинаида Ильинична подняла глаза и увидела Вику, которая спускалась по лестнице с невозмутимым видом. Взгляд соседки упал на открытый тамбур и коляску. Пазл в её голове сложился мгновенно, хотя кошка уже спокойно сидела в коридоре и умывалась.
— Ты! — взревела соседка, тыча в Вику пальцем-сарделькой. — Ты что наделала?! Ты животное отравила! Убийца! Я тебя засужу! Ты чем там насыпала? Крысиным ядом?!
Вика остановилась на последней ступеньке. Она смотрела на беснующуюся соседку с холодным спокойствием.
— Доброе утро, Зинаида Ильинична. Зачем же так кричать? Ваша кошка жива-здорова, вон, умывается уже. Просто ей запах не понравился.
— Не ври мне! — визжала соседка. — Она чихала! Ты смерти её хочешь?!
Вика прошла мимо неё в тамбур. Спокойно взяла щетку, которая лежала там же, и демонстративно смахнула остатки перца и корки с коляски.
— Я просто обработала своё имущество средством от моли и сырости, — сказала она громко, чтобы слышали соседи, выглядывающие из квартир. — Народное средство. Натуральное. Экологически чистое. Перец и цедра лимона. Имею полное право защищать дорогую вещь от вредителей и насекомых.
— Каких насекомых?! — задыхалась Зинаида Ильинична. — Это моя Муся!
— А, так это ваша Муся там лазила? — Вика изобразила удивление. — Странно. Вы же говорили, это общее место. А если у вашей кошки аллергия на чистоту и цитрусы — так держите её дома. Или научите её не совать нос в чужие вещи. Перец, знаете ли, в носу щекочет, но это не смертельно. Прочихается. Зато в следующий раз будет думать, куда лезть.
Зинаида Ильинична стояла, хватая ртом воздух. Крыть было нечем. Отравы нет. Есть перец и корки от апельсина. Кошка жива, просто обижена. Доказать умысел невозможно — коляска Вики, чем хочет, тем и посыпает.
— Ты... ты... змея! — прошипела соседка. — Чтоб у тебя колеса отвалились!
— И вам здоровья, — улыбнулась Вика. — И, кстати, дверь теперь закрывайте. А то мало ли, вдруг я завтра решу от моли уксусом побрызгать? Или маслом лаванды? Кошки его тоже не любят.
Зинаида Ильинична с грохотом захлопнула свою дверь. Но через секунду Вика услышала скрежет ключа в двери тамбура. Соседка закрыла его. На два оборота.
Теперь она боялась. Не за здоровье кошки — с той всё было в порядке. Она боялась, что Муся снова притащит на шерсти этот резкий запах перца к ней в квартиру, на её диваны и подушки.
Вика вышла на улицу. Морозный воздух был свежим и чистым. Она поправила слинг.
Коляску придется еще раз пропылесосить, но это мелочи. Главное — граница восстановлена. И стражи границы — красный перец и лимон — сработали лучше любой полиции.