Олег поморщился, глядя, как капли дождя стекают по панорамному окну его квартиры на двадцать пятом этаже. Москва внизу сияла миллионами огней, холодная и равнодушная, под стать его нынешнему настроению. В бокале плескался виски двенадцатилетней выдержки — неоправданно дорогой и столь же неоправданно горький.
— Олежа, ну ты чего застыл? — капризный голос Алины, его нынешней пассии, вырвал его из оцепенения.
Алина сидела на диване из белой эко-кожи, поджав под себя идеальные ноги, и лениво листала ленту соцсетей. Она была красивой, «тюнингованной» по последнему слову столичной моды, и абсолютно пустой. Именно такой, какую Олег хотел видеть рядом с собой после развода. Никаких сложностей, никаких душевных разговоров за полночь, только стиль, статус и красивая картинка.
— Устал, — коротко бросил он, делая глоток. — На работе завал. Тендер горит.
— Так отвлекись, — она потянулась к пульту и прибавила звук телевизора. — Там сейчас новости, может, про твой бизнес что скажут?
Олег усмехнулся. Его бизнес — логистика стройматериалов — был прибыльным, но слишком скучным для федеральных каналов.
Он опустился в кресло, расслабляя узел галстука. Мысли предательски вернулись на три года назад. К тому дню, когда он выставил Лену за дверь. Он помнил это с кристальной ясностью, словно это было вчера. Лена стояла в коридоре их старой двушки, прижимая к груди потертую сумку, в нелепом вязаном кардигане, который сама же и смастерила.
— Олег, ты уверен? — спросила она тогда. Голос у нее дрожал, но слез не было.
— Лен, ну посмотри на нас, — ответил он тогда с снисходительной жалостью, которую сам принимал за доброту. — Мы же с разных планет. Я расту, я двигаюсь вперед. Мне нужны горизонты, амбиции. А ты? Твой потолок — это уют, борщи и рассада на балконе. Ты хорошая баба, но... простая. Слишком простая для меня нынешнего.
Он даже дал ей денег. «Подъемные», как он выразился. Сказал, чтобы ехала к матери в Заречье. Там воздух свежий, там всё понятно.
— Ты там расцветешь, — убеждал он её, запихивая конверт в карман её пальто. — Найдешь себе тракториста, корову заведешь. Это твоё, Ленка. А здесь ты задыхаешься и меня тянешь на дно.
Она тогда ничего не ответила. Просто положила ключи на тумбочку, посмотрела на него долгим, нечитаемым взглядом своих серых глаз и ушла. Тихо, без истерик, без битья посуды. Олег тогда выдохнул с облегчением. Он был уверен: через месяц она уже будет доить коров в своем Заречье, ходить в галошах и вспоминать его, столичного принца, как лучшее, что случилось в её жизни.
— Ого, смотри, какая стерва! — воскликнула Алина, тыча наманикюренным пальцем в экран. — Вот это костюмчик. Это же последняя коллекция Armani, я видела такой в журнале!
Олег лениво перевел взгляд на огромную плазму. Шёл прайм-тайм. Главное политическое ток-шоу страны, где обычно кричали друг на друга эксперты, обсуждая геополитику. Но сегодня формат был иным. В студии царила тишина.
Ведущий, известный своей жесткостью и любовью перебивать гостей, сидел, подавшись вперед, и смотрел на собеседницу с нескрываемым уважением, смешанным с опаской.
— ...Итак, наши зрители заинтригованы, — произнес ведущий. — Ваш холдинг за последние полгода поглотил три крупнейшие фармацевтические сети Европы. Аналитики называют ваш стиль управления «хирургическим». Вы режете по живому, не оставляя шансов конкурентам. Скажите, Елена Викторовна, откуда в вас эта стальная хватка?
Камера взяла крупный план гостьи.
Олег почувствовал, как сердце пропустило удар, а затем забилось где-то в горле, мешая дышать.
На экране, в безупречно сидящем темно-синем костюме, сидела женщина неописуемой, холодной красоты. Её волосы, когда-то русые и вечно стянутые в скромный хвост, теперь были уложены в дерзкое, геометрически выверенное каре цвета платины. Лицо изменилось: скулы стали острее, взгляд — пронзительным, словно рентген. Но это были те же серые глаза.
Только теперь в них не было ни тепла, ни мольбы, ни той «простоты», за которую он её презирал. В них был лед.
— Хватка появляется тогда, когда понимаешь цену слабости, — ответила женщина. Её голос стал ниже, глубже, в нём появились властные нотки, от которых у Олега мурашки побежали по спине. — Я долгое время жила иллюзиями, что мир добр, а люди благородны. Жизнь научила меня, что выживает не тот, кто варит лучший борщ, а тот, кто умеет просчитывать риски на десять ходов вперед.
Внизу экрана всплыла титр-плашка:
ЕЛЕНА ВЛАСОВА. Владелица международного холдинга «Pharm-Genezis». Венчурный инвестор. Состояние оценивается в $400 млн.
Бокал выскользнул из пальцев Олега и с глухим стуком упал на ковер. Янтарная жидкость растеклась темным пятном, но он даже не заметил.
— Власова... — прошептал он. — Она вернула девичью фамилию.
— Ты её знаешь? — Алина оторвалась от телефона, заметив его реакцию. — Олежа, ты чего бледный такой?
— Замолчи! — рявкнул он так, что девушка вздрогнула и вжалась в диван.
Он впился глазами в экран, жадно ловя каждое её движение. Это не могло быть правдой. Это галлюцинация. Его Ленка? Та самая, что штопала ему носки и радовалась скидкам в «Пятерочке»? Та, которую он отправил в деревню месить грязь?
— Елена Викторовна, — продолжал ведущий, — ходят слухи, что вы планируете экспансию на российский рынок логистики. Говорят, вы уже присматриваетесь к нескольким крупным игрокам.
Лена на экране едва заметно улыбнулась. Улыбка вышла хищной, напоминающей оскал красивого зверя.
— Не присматриваюсь, — поправила она. — Я уже начала процесс поглощения. Российский рынок логистики слишком архаичен. Им управляют мужчины, застрявшие в девяностых, которые думают, что контролируют ситуацию. Они ошибаются. Я собираюсь перестроить эту систему с нуля.
Олег почувствовал, как холодный пот течет по спине. Логистика. Она говорила про его сферу.
— И у вас есть конкретные цели?
— Есть, — она посмотрела прямо в камеру. На секунду Олегу показалось, что она смотрит сквозь километры оптоволокна прямо ему в душу, видит его жалкую квартиру, его пролитый виски и его страх. — Есть одна компания, которая мне особенно интересна. Но это не просто бизнес. Это... скажем так, закрытие старых гештальтов. Я люблю наводить порядок там, где когда-то царил хаос.
— Какая стерва, а... — восхищенно протянула Алина, не понимая, что происходит. — Но красивая, зараза. Олежа, а ты знал, что у неё серьги стоят как твоя машина?
Олег вскочил с кресла. Руки тряслись. В голове звенело одно слово: «Заречье». Он был уверен, что она там. Три года он не интересовался её судьбой, будучи убежденным в своей правоте. А она... Она все это время строила империю?
Как?! Откуда?!
Он лихорадочно начал искать свой телефон. Пальцы не слушались, скользя по экрану.
— Олежа, ты куда звонишь? Ночь на дворе!
Он не слушал. Он нашел в старых контактах, в самом низу, в «Архиве», номер, подписанный пренебрежительно: «Ленка (бывшая)».
Гудок. Ещё гудок.
В голове крутились фразы, которые он скажет. «Лен, это я. Я всё осознал. Мы должны поговорить. Я горжусь тобой. Давай встретимся». Он был уверен, что стоит ему позвонить, стоит напомнить о себе — и та старая, любящая Лена пробьется сквозь броню этой бизнес-акулы. Ведь она любила его. Она боготворила его! Такое не проходит бесследно.
— Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, — равнодушно сообщил механический голос.
Олег сбросил и набрал снова. Тот же результат.
На экране тем временем интервью подходило к концу.
— Спасибо, Елена Викторовна, — сказал ведущий. — И последний вопрос, который волнует многих. Ваше сердце свободно? Такой успешной женщине, наверняка, нужен сильный спутник.
Лена рассмеялась. Искренне, легко, но в этом смехе звенела сталь.
— Мое сердце занято моим делом. А что касается спутников... — она сделала паузу, поправляя безупречный манжет. — Я поняла одну вещь: лучше быть одной на вершине, чем тянуть на себе балласт, который считает себя капитаном. Я выучила этот урок три года назад. И я благодарна тому, кто мне его преподал. Без его предательства я бы не стала той, кто я есть.
Экран погас, сменившись рекламой стирального порошка.
Олег стоял посреди комнаты, сжимая телефон так, что побелели костяшки. Он понял. Она говорила о нём. Она не забыла.
Но вместо страха он вдруг почувствовал странный, болезненный азарт. Она здесь. Она в Москве. Она успешна. И она благодарна ему? Значит, эмоции еще живы. Значит, ненависть можно превратить обратно в страсть.
Он не верил, что простушка из Заречья исчезла безследно. Это всё маска. Дорогие шмотки, заученные фразы. Внутри она всё та же Ленка. И он, Олег, единственный, кто знает ключик к ней.
— Алина, собирайся, — резко сказал он.
— Куда? Ночь же!
— Я сказал, собирайся. Я вызываю такси, ты едешь к маме.
— Ты что, спятил?! — взвизгнула девушка.
— Мне нужно работать, — отрезал Олег, глядя на свое отражение в темном окне. В его глазах зажегся огонек охотника. — Мне нужно вернуть своё.
Он еще не знал, что номер, который он набирал, давно не существует. А к «своему» его не подпустят даже на пушечный выстрел. И что охотник в этой истории — уже давно не он.
Утро для Олега началось не с кофе, а с головной боли и лихорадочного поиска информации. Алина уехала ночью, хлопнув дверью и прихватив его любимые запонки «в качестве моральной компенсации», но Олегу было плевать. В его квартире царил хаос, а в голове — звенящая ясность. Он должен найти Лену.
Он приехал в офис своей компании «ТрансЛогистик» к девяти утра, чего не случалось последние пару лет. Обычно он позволял себе появляться к обеду, чтобы раздать нагоняи и уехать на деловой ужин. Но сегодня он влетел в приемную как ураган.
— Света! — рявкнул он секретарше, едва та успела открыть рот для приветствия. — Мне нужны контакты Елены Власовой. Холдинг «Pharm-Genezis». Всё, что есть: личный номер, приемная, адрес офиса. Срочно.
Светлана, молоденькая девочка с испуганными глазами, застучала по клавиатуре.
— Олег Петрович, так это же... это та, которую вчера по Первому показывали?
— Работать! — гаркнул он, скрываясь в кабинете.
Он нервно расхаживал от окна к столу. В его голове уже выстроилась идеальная схема. Лена играет в бизнес-леди, чтобы доказать ему свою состоятельность. Это классика. Женская обида, сублимированная в карьеру. Значит, в глубине души она все еще ждет его одобрения. Ему нужно просто появиться, похвалить её («Молодец, Ленка, утерла нос, признаю»), может быть, подарить цветы — и лед тронется. А там... Объединение капиталов, его опыт в логистике, её деньги. Тандем века.
— Олег Петрович, — голос Светланы по селектору дрожал. — Я нашла телефон приемной. Личного номера нигде нет, это закрытая информация.
— Соединяй.
Через минуту в трубке раздался мелодичный, профессионально-холодный голос:
— Приемная госпожи Власовой. Чем могу помочь?
— Добрый день, — Олег включил свой фирменный бархатный баритон, который безотказно действовал на женщин. — Это Олег Соколов. Соедините меня с Еленой Викторовной. Это личное.
Повисла короткая пауза.
— Вы записаны на прием?
— Девушка, вы не поняли, — Олег усмехнулся, откидываясь в кресле. — Я её муж. Бывший. Но очень близкий человек. Скажите ей, что звонит Олег. Она поймет.
— Минуту.
Заиграла музыка ожидания. Вивальди. «Времена года». Олег барабанил пальцами по столу. Он представлял, как Лена сейчас побледнеет, как дрогнет её рука. Может, она даже заплачет от того, что он сам сделал первый шаг.
Музыка оборвалась.
— Господин Соколов? — голос секретарши стал ледяным. — Елене Викторовне передали информацию. Она просила передать, что у неё нет времени на ностальгию. Если у вас деловое предложение, отправьте его на общую почту. Всего доброго.
Гудки.
Олег уставился на трубку, словно она превратилась в змею.
— На общую почту? — прошипел он. — Меня? На общую почту?!
Он швырнул телефон на диван. Ах так? Гордая стала? Ну хорошо. Значит, придется брать крепость штурмом. Она просто набивает цену.
В этот момент дверь кабинета распахнулась без стука. На пороге стоял его заместитель и друг детства, Виталик. Вид у него был такой, словно он только что увидел привидение. Рубашка расстегнута, лицо красное, в руках кипа бумаг.
— Ты чего трубку не берешь? — выдохнул Виталик. — У нас ЧП. Полная задница, Олег!
— Не истери, — поморщился Олег. — Что случилось? Налоговая?
— Хуже. «Строй-Инвест» разрывает контракт.
Олег замер. «Строй-Инвест» был их главным клиентом. Сорок процентов оборота компании.
— Ты бредишь? У нас договор на три года. Неустойка там такая, что они без штанов останутся.
— Они готовы платить неустойку, — Виталик бросил бумаги на стол. — Им предложили такие условия, что наша неустойка для них — копейки. Кто-то демпингует, Олег. Причем жестко. Предлагают цены на тридцать процентов ниже рынка и новый автопарк.
— Кто? — Олег почувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику.
— Какая-то новая дочка крупного холдинга. «EV-Logistics». Зашли на рынок неделю назад, а ведут себя как акулы. И это еще не всё. Наши водители... Пятнадцать человек сегодня положили заявления на стол.
— Что?!
— Им предложили зарплату в два раза выше. И соцпакет. И новые «Скании». Олег, нас потрошат. Кто-то целенаправленно выбивает из-под нас стулья.
«EV-Logistics». Elena Vlasova.
Олег осел в кресло. Это было невозможно. Она же фармацевт. Откуда у неё логистика? Откуда такая скорость?
— Она не шутила... — пробормотал он.
— Кто? — не понял Виталик.
— Неважно. Слушай мою команду. Собери юристов. Пусть ищут дыры в договорах «Строй-Инвеста». Водителям пообещай премию. Подними зарплату.
— С каких шишей, Олег? У нас кассовый разрыв будет через неделю, если «Строй-Инвест» уйдет!
— Найди деньги! — заорал Олег, ударив кулаком по столу. — Кредит возьми! Продай что-нибудь! Мне нужно время.
Олег понял: звонками тут не обойтись. Ему нужно увидеть её. Посмотреть в глаза. Понять, блефует она или реально решила его уничтожить. Это война. А на войне, как известно, все средства хороши.
— Света! — крикнул он в открытую дверь. — Где сегодня Власова? Узнай её расписание! Фотографы, пресса, светская хроника — мне плевать. Найди, где она будет физически!
Через полчаса Света, трясясь от усердия, положила перед ним распечатку.
— Сегодня в отеле «Ritz-Carlton» проходит международный экономический форум. Она заявлена спикером на пленарном заседании в 14:00.
— Отлично, — хищно улыбнулся Олег. — Готовь машину. И достань мне пригласительный.
— Но там вход только по спецспискам... — начала было Света.
— Купи! Укради! Нарисуй! Чтобы через час он был у меня.
Отель «Ritz» встретил его сиянием хрусталя, запахом дорогих духов и тихим гулом голосов людей, которые вершат судьбы мира. Олег чувствовал себя здесь своим. Он надел свой лучший костюм, часы Rolex и нацепил на лицо маску успешного бизнесмена. Но внутри всё дрожало от напряжения.
Он пробрался в конференц-зал, когда сессия уже заканчивалась. Зал был полон. На сцене, в окружении седых министров и нефтяных магнатов, сидела Лена.
Она выглядела ослепительно. Белый брючный костюм выделял её среди черных и синих пиджаков мужчин. Она говорила уверенно, жестикулировала изящно, и весь зал ловил каждое её слово.
— ...Эпоха неэффективного менеджмента прошла, — говорил её голос, усиленный микрофонами. — Мы не можем позволить себе сентиментальность в бизнесе. Слабые звенья должны быть удалены, чтобы система выжила.
Олег сжал кулаки. Она говорила о бизнесе, но он слышал другое: «Ты — слабое звено, Олег. И я тебя удаляю».
Когда сессия закончилась, к сцене хлынула толпа. Журналисты, партнеры, поклонники. Олега оттеснили назад. Он видел, как Лена спускается по ступенькам, как ей подают руку, как вспыхивают камеры. Вокруг неё мгновенно образовалось плотное кольцо охраны — здоровенные парни с каменными лицами и наушниками-спиральками.
Олег начал пробиваться сквозь толпу.
— Пропустите! Лена! Елена Викторовна!
Он работал локтями, не обращая внимания на возмущенные возгласы. Ему нужно было подойти. Взять её за руку. Заставить посмотреть на него.
— Лена! — крикнул он, оказавшись метрах в пяти.
Она остановилась. Словно почувствовала спиной его взгляд. Обернулась.
На секунду шум зала стих для Олега. Они встретились взглядами. Он ожидал увидеть гнев, торжество, обиду — что угодно. Но её серые глаза были абсолютно спокойны. Пугающе спокойны. Она смотрела на него как на пустое место. Как на пятно на ковролине.
Олег рванулся вперед, но путь ему преградила рука, твердая, как шлагбаум.
— Гражданин, отойдите, — произнес охранник, возвышающийся над Олегом на голову.
— Убери руки! — взвился Олег. — Я её муж! Лена, скажи им!
Люди вокруг начали оборачиваться. Зашелестели шепотки. Кто-то достал телефон, чтобы снять скандал.
Лена склонила голову набок, разглядывая его с легким любопытством, как ученый разглядывает насекомое под стеклом. Затем она что-то тихо сказала своему помощнику — лощеному молодому человеку с папкой. Тот кивнул и подошел к Олегу, пока охрана держала того на расстоянии.
— Господин Соколов? — вежливо спросил помощник.
— Да! Пусти меня к ней, нам надо поговорить!
— Елена Викторовна просила передать вам это, — помощник протянул ему тонкий конверт. — И еще она просила напомнить: доение коров начинается в пять утра. Не опоздайте на автобус до Заречья.
Олег застыл, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Толпа вокруг захихикала. Лена, даже не взглянув на него больше, развернулась на высоких каблуках и, стуча шпильками по мрамору, направилась к выходу в окружении своей свиты.
Олег остался стоять посреди холла, красный от унижения, с конвертом в руках. Дрожащими пальцами он вскрыл его. Внутри не было письма.
Там лежала ксерокопия долгового обязательства его компании перед банком. И короткая приписка на стикере, сделанная её изящным почерком:
«Я выкупила твой долг сегодня утром. У тебя неделя, Олег. Тик-так».
Мир вокруг качнулся. Это был не просто удар под дых. Это был контрольный выстрел. Она не просто хотела его вернуть или проучить. Она купила его жизнь, чтобы сломать её своими руками.
Олег поднял глаза на удаляющуюся белую фигуру. Впервые за много лет ему стало по-настоящему страшно. Его «простушка» вернулась не доить коров. Она вернулась, чтобы пустить его на мясо.
В офисе «ТрансЛогистик» пахло пылью и безысходностью. За последние три дня штат сократился наполовину. Водители уходили целыми бригадами, даже не отрабатывая положенные две недели — слухи о том, что компания тонет, распространялись быстрее лесного пожара.
Олег сидел в своем кабинете, превратившемся в бункер. Жалюзи были плотно закрыты, на столе, среди гор неоплаченных счетов, стояла пепельница, полная окурков, хотя он бросил курить пять лет назад.
Напротив него сидел человек, чья внешность идеально подходила под определение «скользкий». Аркадий, частный детектив с сомнительной репутацией, которого Олег знал еще с лихих времен начала бизнеса. Аркадий был дорогим, беспринципным и умел доставать грязь даже из стерильных операционных.
— Ну, что там? — хрипло спросил Олег, не сводя воспаленных глаз с детектива. — Не томи. У меня нет времени. Срок по долгу истекает через четыре дня.
Аркадий медленно выложил на стол тонкую папку.
— Интересная дама твоя бывшая, Олег Петрович. Очень интересная. Я перекопал всё: счета, офшоры, перелеты. Чисто, как в аптеке. Никакого криминала, налоги платит вперед, благотворительность — всё белое.
— Не бывает так! — Олег ударил ладонью по столу. — Не могла она сама! Три года назад она не знала, как коммуналку через интернет оплатить! Кто за ней стоит? Любовник? Папик? Депутат?
— Официально — никого, — Аркадий пожал плечами. — Но есть один нюанс.
Глаза Олега хищно блеснули.
— Какой?
— Каждую среду, ровно в восемь вечера, она отпускает охрану. Садится в неприметный «Ниссан», зарегистрированный на подставное лицо, и едет в одно и то же место. В старый спальный район на окраине. В Чертаново.
Олег нахмурился.
— В Чертаново? Зачем?
— Заходит в обычную панельную девятиэтажку. Проводит там около часа. Потом выходит, садится в машину и возвращается в свой элитный поселок. Причем выходит оттуда... как бы это сказать... взвинченная. Иногда заплаканная.
Олег откинулся на спинку кресла, и на его лице начала расплываться торжествующая улыбка. Пазл складывался. Чертаново. Дешевая квартира. Отсутствие охраны. Слезы.
— У неё там хахаль, — уверенно заявил Олег. — Причем какой-нибудь позорный. Может, зэк бывший? Или наркоман, которого она содержит? Или... — его осенила еще более дикая догадка, — у неё там незаконнорожденный ребенок? Скрывает от прессы, чтобы не портить имидж «железной леди»?
— Информации о жильцах той квартиры нет, там по документам «мертвая душа», — сказал Аркадий. — Но свет в окнах горит.
— Это оно, — прошептал Олег. — Это её ахиллесова пята. Если я узнаю, кого она там прячет, я смогу её прижать. Шантаж — дело грязное, но она первая начала эту войну.
Он выдвинул ящик стола и бросил Аркадию конверт с наличными.
— Адрес.
Среда. Вечер. Небо над Москвой было затянуто свинцовыми тучами, моросил противный мелкий дождь. Олег припарковал свой тонированный джип в соседнем дворе, стараясь не привлекать внимания. Район был унылым: обшарпанные подъезды, переполненные мусорные баки, тусклые фонари. Идеальное место для грязных тайн.
Ровно в 20:00 во двор въехал скромный серый «Ниссан». Из него вышла Лена. На ней не было дорогих костюмов от Armani. Джинсы, объемный свитер, волосы собраны в простой пучок. Она огляделась по сторонам, словно вор, и быстро нырнула в темный зев подъезда.
Олег выждал минуту и двинулся следом. Сердце колотилось. Сейчас он увидит её истинное лицо. Сейчас он получит козырь, который вернет ему компанию и поставит эту выскочку на место.
Он поднялся на третий этаж. Дверь была старой, обитой дерматином, с торчащими лоскутами утеплителя. Олег прижался ухом к двери. Тишина. Ни криков, ни детского плача, ни звуков страсти.
Он дернул ручку. Заперто.
Олег не стал звонить. Он достал из кармана отмычку — навык, оставшийся с бурной молодости, которым он не пользовался лет пятнадцать. Замок был примитивным. Щелчок — и дверь подалась.
Олег шагнул в темноту коридора, готовый ко всему: увидеть любовника-наркомана, тайного ребенка, притон.
— Ну здравствуй, Лена, — громко сказал он, включая свет в прихожей. — Давай знакомиться с твоими скелетами.
Он ворвался в единственную комнату и замер.
В квартире не было никого, кроме Елены. И мебели тоже почти не было. Ободранные обои, голая лампочка под потолком, старый продавленный диван и шаткий кухонный стол у окна. На столе стояла початая бутылка дешевого вина и лежал какой-то старый, потрепанный блокнот.
Лена сидела на диване, поджав ноги. Она не испугалась его появления. Она даже не вздрогнула. Она смотрела на него с той же пугающей усталостью, что и в тот день, когда уходила из их дома.
— Ты следил за мной, — констатировала она. Голос был тихим, лишенным интонаций.
— Я искал правду! — Олег оглядел убогую обстановку. — Что это, Лен? Что за цирк? Где твой любовник? Где наркотики? Зачем ты приезжаешь в эту дыру? Играешь в бедность, чтобы нервы пощекотать?
Он прошелся по комнате, пиная пустую коробку.
— У тебя миллиарды, а ты сидишь на помойке. Ты больная, Лен. Тебе лечиться надо. И если пресса узнает, что владелица «Pharm-Genezis» проводит вечера в бомжатнике... акции твои рухнут. Так что давай договариваться. Ты списываешь мой долг, возвращаешь мне клиентов, а я молчу про твой... фетиш.
Лена медленно встала. В тусклом свете лампочки она казалась призраком.
— Ты ничего не понял, Олег. Как всегда.
Она подошла к окну и провела пальцем по грязному подоконнику.
— Это не фетиш. Это место, где я жила первые полгода после того, как ты выставил меня за дверь.
Олег фыркнул.
— Не ври. Я дал тебе денег. Ты поехала к маме.
— Деньги, которые ты мне сунул, я потратила на оплату долгов твоей матери, о которых ты даже не знал, потому что был слишком занят собой, — спокойно сказала она. — А к маме я не поехала. Мне было стыдно. Стыдно признаться ей, что мой «принц» вышвырнул меня, как старую собаку.
Олег молчал. Слова про долги матери кольнули, но он отмахнулся от них.
— И что? Сняла хату в Москве? Молодец.
— Я сняла этот угол у алкоголика, потому что на большее не хватало. Я мыла полы в подъездах по ночам, Олег. Я ела гречку на воде. Я спала на этом диване, укрываясь пальто, потому что из окон дуло, а денег на обогреватель не было.
Она взяла со стола старый блокнот и бросила его Олегу.
— Посмотри.
Он машинально поймал его. Открыл. Страницы были исписаны мелким почерком, полны формул, схем, рисунков молекулярных решеток.
— Что это?
— Помнишь, я пыталась рассказать тебе про свою идею? Про натуральный синтез пептидов? Ты тогда сказал: «Ленка, не грузи, свари лучше борщ». Ты смеялся надо мной. Ты говорил, что мой диплом химика годится только чтобы унитазы чистить.
Олег листал страницы. Даты стояли трехлетней давности.
— Здесь, в этой комнате, голодная и злая, я доработала формулу, — продолжала Лена. — Я поняла, что мне нечего терять. Я пошла ва-банк. Я продала бабушкины серьги — единственное, что у меня осталось, — чтобы купить реактивы и арендовать лабораторию на час. И у меня получилось.
Она подошла к нему вплотную. От неё пахло не дорогими духами, а дождем и чем-то неуловимо тревожным.
— Я приезжаю сюда каждую среду не для того, чтобы плакать, Олег. Я приезжаю, чтобы не забыть. Чтобы помнить тот запах отчаяния. Чтобы помнить вкус дешевого вина и холода. Чтобы никогда, слышишь, никогда больше не позволить ни одному мужчине решать мою судьбу.
Олег швырнул блокнот на диван. Ему стало душно. Его план шантажа рассыпался в прах. Здесь не было грязи. Здесь была история преодоления, которая только добавила бы ей очков в глазах публики, если бы всплыла.
— Ты все равно стерва, — выплюнул он, пытаясь сохранить остатки гонора. — Ты мстишь мне за то, что я хотел лучшей жизни.
— Я не мщу, — Лена покачала головой, и в её глазах впервые промелькнула жалость — самое страшное, что он мог там увидеть. — Я просто убираю мусор с дороги. Ты стал помехой, Олег. Твоя компания неэффективна, твои методы устарели, ты сам — реликт. Я поглощаю тебя не из мести, а потому что это выгодно. Ничего личного. Просто бизнес.
Она посмотрела на часы.
— У тебя осталось три минуты, чтобы уйти, прежде чем я вызову охрану. На этот раз настоящую полицию. За взлом и проникновение.
— Ты не посмеешь, — прошипел он.
— Посмею. Я теперь многое смею.
Олег попятился к двери. Он чувствовал себя раздавленным. Не криком, не скандалом, а этой ледяной правдой. Она сделала себя сама. На злости, на его предательстве. Он сам создал этого монстра, который теперь его пожирал.
— Погоди, Лен, — он остановился в дверях, хватаясь за косяк. Голос его дрогнул. — А если... если я попрошу прощения? По-настоящему?
Лена посмотрела на него. В её взгляде не было ненависти. Там была пустота.
— Проси. Но это ничего не изменит. Правила игры поменялись, Олег. А ты даже не заметил, когда прозвучал финальный свисток.
Олег выскочил в подъезд и побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Ему нужно было на воздух. Ему казалось, что стены этой хрущевки сжимаются, пытаясь его раздавить.
Он выбежал под дождь, сел в машину и ударил кулаками по рулю.
— Сука! — заорал он. — Сука!
Но в глубине души он понимал: она права. И это убивало его сильнее всего.
Телефон в кармане звякнул. Пришло сообщение от банка.
«Уведомление о начале процедуры отчуждения залогового имущества. Ваша квартира и автомобиль будут выставлены на торги через 72 часа».
Олег посмотрел на темные окна девятиэтажки. Свет в одном из них погас. Она уходила.
Он завел мотор. У него оставался последний, отчаянный, безумный шаг. Если он не может победить её в бизнесе, если не может шантажировать прошлым... значит, придется ударить по самому дорогому. По тому, что она создала сейчас.
Он вспомнил её фразу из интервью: «Я собираюсь перестроить эту систему с нуля».
— Хочешь перестроить? — прошептал Олег, глядя на свое отражение в зеркале заднего вида. Глаза у него были безумными. — Посмотрим, что ты будешь строить на пепелище.
Он включил передачу и рванул с места. В его голове созрел план, который мог стоить ему свободы, но зато гарантированно уничтожил бы её империю.
Олег не помнил, как доехал до логистического парка «ТрансЛогистик». В голове гудело, перед глазами плыли красные круги. В багажнике его джипа позвякивали две канистры с бензином, купленные на заправке за наличные.
План был прост и чудовищен. Если она хочет забрать его бизнес — пусть забирает пепелище. Склады были забиты стройматериалами на миллионы, на стоянке стояли фуры. Одной спички хватит, чтобы устроить фейерверк, который будет виден из космоса. Страховка не покроет умышленный поджог, репутация компании будет уничтожена, а активы превратятся в мусор.
— Перестроишь систему с нуля? — зло шептал он, перекусывая кусачками замок на боковых воротах. — Ну давай, строй на углях.
Дождь усилился, превратившись в ливень, но Олега это только радовало. Охрана наверняка сидит в теплой будке, пьет чай и смотрит сериалы. Им и в голову не придет делать обход в такую погоду. Да и кто полезет на охраняемую территорию? Только безумец. Или тот, кому нечего терять.
Он проскользнул на территорию, пригибаясь к земле. Канистры оттягивали руки. Вот они, ряды новеньких фур, которые завтра должны были перейти в собственность холдинга Власовой.
Олег открутил крышку первой канистры. Едкий запах бензина смешался с запахом мокрого асфальта. Он начал поливать колеса ближайшего тягача, затем плеснул на брезент полуприцепа. Сердце колотилось где-то в горле, адреналин бил в виски. Он чувствовал себя мстителем, вершителем судеб.
— Ты думала, я сдамся? — бормотал он, переходя к следующей машине. — Думала, я просто подпишу бумажки и уйду? Ты меня плохо знаешь, Ленка.
Опустошив обе канистры, он отшвырнул их в сторону. Бензиновая лужа радужно блестела в свете далекого фонаря. Олег достал из кармана зажигалку — дорогую, Zippo, подарок партнеров.
Чиркнул колесиком. Огонек вспыхнул, пляша на ветру.
— Гори в аду, — выдохнул он и занес руку для броска.
В ту же секунду территория склада, погруженная во мрак, взорвалась ослепительным белым светом.
Прожекторы ударили со всех сторон, ослепляя Олега. Он инстинктивно закрыл лицо рукой, выронив зажигалку. Она упала в лужу воды, не долетев до бензина, и с шипением погасла.
— Гражданин Соколов! — разнесся над стоянкой усиленный мегафоном голос. — Бросить всё, руки за голову! Вы окружены!
Олег замер, щурясь от нестерпимого света. Из темноты, как призраки, вынырнули фигуры бойцов спецназа. Черные маски, автоматы, лазерные целеуказатели. Красные точки заплясали на его промокшем пиджаке.
Это была не просто полиция. Это была засада. Его ждали.
— На колени! — рявкнули сзади. Удар под колени заставил его рухнуть в грязь. Лицом в мокрый асфальт, руки скрутили за спиной, холод металла наручников обжег запястья.
Когда его рывком подняли, он увидел, как к нему приближаются двое. Первым шел начальник службы безопасности его собственной компании, Петрович. Человек, которому Олег доверял, как себе.
— Ты? — прохрипел Олег, сплевывая грязную воду. — Петрович, ты меня сдал?
Старый безопасник даже не отвел глаз.
— Я служу компании, Олег Петрович. А вы решили её сжечь. К тому же, новые владельцы предложили условия, от которых глупо отказываться. Пенсия не за горами.
Из-за спины Петровича вышла Лена.
Она была под огромным черным зонтом, который держал её помощник. На ногах — резиновые сапоги Hunter, но даже в них она выглядела королевой, сошедшей на грешную землю.
Она подошла к Олегу почти вплотную. Он ожидал увидеть триумф, злорадство. Но на её лице было лишь брезгливое разочарование. Так смотрят на нашкодившего кота, который испортил дорогой ковер.
— Я знала, что ты предсказуем, Олег, но не думала, что ты настолько примитивен, — тихо сказала она. Шум дождя не мог заглушить её голос. — Поджог? Серьезно? Это методы девяностых.
— Ты... ты всё подстроила! — заорал он, дергаясь в руках спецназа. — Ты меня спровоцировала!
— Я просто просчитала психотип, — она пожала плечами. — Нарцисс, загнанный в угол, всегда выбирает разрушение. Я знала, что ты придешь сюда. Мы ждали тебя с восьми вечера.
Она кивнула на камеры видеонаблюдения, висящие на столбах.
— Покушение на уничтожение чужого имущества, проникновение, попытка поджога особо опасного объекта. С учетом суммы ущерба и общественной опасности — это лет пять, Олег. Может, семь, если судья будет не в духе.
Олег обмяк. Всё кончилось. Не было никакой войны. Было избиение младенца.
— Зачем? — тихо спросил он. — Ты же могла просто забрать компанию. Зачем тюрьма?
Лена вздохнула и посмотрела на небо.
— Помнишь, ты говорил, что я должна найти себе тракториста? Что мое место в деревне? Ты был неправ. Мое место — здесь, на вершине. А вот тебе... — она смерила его взглядом. — Тебе полезно будет поработать руками. В колонии как раз есть швейное производство. Или лесоповал. Труд облагораживает. Может, хоть там ты научишься ценить то, что имеешь.
Она развернулась и пошла к ожидавшему её черному лимузину.
— Уведите его, — бросила она через плечо.
— Лена! — крикнул он ей вслед, и в этом крике уже не было злости, только животный страх. — Ленка, прости! Не губи!
Она не обернулась. Дверь лимузина мягко захлопнулась, отрезая её от его мира навсегда.
Два года спустя.
Поселок городского типа «Заречье» жил своей размеренной жизнью. Осенняя распутица превратила дороги в месиво, серые избы жались к земле под гнетом низкого неба.
У покосившегося забора крайней избы стоял мужчина в старом, латаном бушлате и кирзовых сапогах. Он остервенело колол дрова. Топор взлетал и падал с глухим стуком, щепки летели в грязь.
Олег постарел. Лицо осунулось, обветрилось, в волосах пробилась густая седина, а от былого лоска не осталось и следа. Условно-досрочное освобождение стоило ему остатков сбережений, которые удалось спрятать от приставов. Квартира, машина, дача — всё ушло с молотка в счет погашения долгов и штрафов.
В Москву ему путь был заказан. Там его никто не ждал, а репутация уголовника закрывала двери всех приличных офисов. Ему осталось только одно место на земле — родительский дом в Заречье, который он когда-то так презирал и который чудом не отобрали.
— Эй, Петрович! — окликнула его соседка, полная женщина с ведрами. — Чего застыл? Коровы уже с пастбища идут, встречай свою Зорьку!
Олег вытер пот со лба грязным рукавом.
— Иду, теть Валь.
Он воткнул топор в колоду и поплелся к калитке. Вечерами он подрабатывал пастухом — следил за стадом, чтобы заработать на еду и дрова.
Проходя мимо сельпо, он увидел, что у витрины столпились местные мужики. Там, за стеклом, работал телевизор. Шли новости.
— ...И в завершение выпуска, — бодро вещала дикторша. — Сегодня в Лондоне состоялась церемония вручения премии «Бизнесмен года». Впервые в истории эту престижную награду получила россиянка, владелица транснациональной корпорации «Pharm-Genezis» Елена Власова.
Олег замер, как вкопанный. Он подошел ближе, расталкивая мужиков.
На экране, в свете софитов, стояла она. В роскошном вечернем платье, с сияющей улыбкой, держа в руках золотую статуэтку. Рядом с ней, обнимая её за талию, стоял высокий, статный мужчина — какой-то европейский аристократ или медиамагнат, Олег видел его фото в журналах. Они смотрели друг на друга с такой теплотой и любовью, которой у Олега с Леной не было никогда.
— Вот это баба! — восхищенно цокнул языком местный алкоголик Митька. — Королева, едрит-мадрид! Наша, русская! Интересно, кто у неё муж был? Небось, идиот какой-то, раз такую упустил.
Мужики загоготали.
Олег стоял, не в силах оторвать взгляд от экрана. Лена что-то говорила в микрофон, зал аплодировал. Она выглядела абсолютно счастливой. Она была в другой вселенной, до которой ему теперь не дотянуться, даже если прожить сто жизней.
— Ну, ты чего, Олег? — толкнул его Митька. — Пойдем, накатим за успех соотечественницы!
Олег отшатнулся. Горло перехватило спазмом.
— Мне пора, — хрипло выдавил он. — Коровы ждут.
Он натянул шапку поглубже на глаза и побрел по грязи прочь от магазина, прочь от сияющего экрана.
Дождь снова начал накрапывать, холодный и нудный. Где-то вдалеке замычала корова, требуя, чтобы её подоили.
Олег шел и горько усмехался. Судьба — великий шутник. Он был уверен, что отправил её в деревню к коровам. Но жизнь расставила всё по своим местам.
Королеве достался трон. А пастуху — его стадо.
Всё было честно. Абсолютно честно.
