Утро вторника пахло не свежесваренный арабикой и поджаренными тостами, как обычно, а тревогой. Этот запах был едва уловим, как нотка газа, забытого на кухне, — вроде бы еще можно дышать, но чиркать спичкой уже опасно.
Андрей поправил запонку на манжете белоснежной рубашки и посмотрел на жену. Елена стояла у окна, спиной к нему. Её тонкая фигура в шелковом халате казалась натянутой струной. За десять лет брака Андрей научился считывать настроение жены по наклону головы и напряжению плеч. Сегодня её плечи были каменными.
— Лена, ты звонила в «L’Orangerie»? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал буднично. — Администратор просил уточнить количество гостей. Все-таки юбилей, сорок лет... Нужно утвердить винную карту до обеда.
Елена медленно повернулась. В утреннем свете её лицо казалось бледнее обычного, а под глазами залегли тени, которые не мог скрыть даже плотный слой консилера. Она не смотрела ему в глаза — её взгляд скользил где-то в районе узла его галстука.
— Мы не пойдем в ресторан на твой день рождения, — произнесла она тихо, но так четко, что каждое слово упало в тишину кухни, как тяжелый камень в воду. — Я уже всё отменила.
Андрей застыл. Рука, тянувшаяся за чашкой кофе, зависла в воздухе. Он усмехнулся, ожидая, что сейчас её губы дрогнут в улыбке, и это окажется глупой шуткой или прелюдией к сюрпризу — мол, не ресторан, а поездка в Париж, не ужин, а вечеринка на яхте.
Но Елена не улыбалась.
— Что значит «отменила»? — Андрей нахмурился, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. — До юбилея три дня. Приглашены пятьдесят человек. Партнеры по бизнесу, твои родители, мои друзья из министерства. Ты понимаешь, как это будет выглядеть?
— Я обзвонила гостей, — перебила она его ровным, безжизненным тоном. — Сказала, что мы переносим празднование по семейным обстоятельствам.
— По каким еще обстоятельствам?! — голос Андрея сорвался на крик. Он грохнул чашкой о блюдце, расплескав кофе на дубовую столешницу. — Я здоров, ты, кажется, тоже. Бизнес процветает. Что происходит, Лена? Ты решила наказать меня? За что? За прошлую неделю, когда я задержался в командировке?
Елена наконец подняла глаза. В них не было злости, только бездонная усталость и какой-то странный, пугающий страх, который она отчаянно пыталась загнать вглубь.
— Дело не в командировке, Андрей. И не в тебе. Просто... мы не можем позволить себе этот праздник. Сейчас не время.
— Не можем позволить? — Андрей рассмеялся, обведя рукой их просторную кухню с мраморными полами и техникой, стоившей как небольшая квартира на окраине. — Я только вчера закрыл сделку на строительство торгового центра. У меня на счетах достаточно денег, чтобы купить этот чертов ресторан, а не просто поужинать в нем!
— Денег нет, — отрезала она.
— Хватит нести чушь! — он шагнул к ней, хватая за плечи. — Скажи мне правду. У тебя кто-то есть? Ты хочешь развода и решила испортить мне юбилей, чтобы сделать побольнее?
Елена дернулась, высвобождаясь из его рук.
— Думай, что хочешь, — прошептала она. — Но ресторана не будет. И подарка тоже не будет. Прости.
Она развернулась и быстро вышла из кухни, оставив его одного посреди роскошного интерьера, который вдруг показался декорацией к дешевому спектаклю. Андрей слышал, как хлопнула дверь спальни, как щелкнул замок.
Он стоял, опираясь руками о стол, и пытался унять дрожь. «Денег нет». Это звучало абсурдно. Он всегда контролировал финансы. Ну, почти всегда. У Елены была дополнительная карта, привязанная к его основному счету, и её собственный счет, который он пополнял ежемесячно. Она никогда не была транжирой. Благотворительность, искусство, немного брендовой одежды — обычные расходы жены успешного архитектора.
Андрей выхватил телефон и открыл банковское приложение. Палец дрожал над сканером отпечатка.
Вход выполнен. Загрузка данных...
Цифры на экране заплясали перед глазами.
Баланс основного счета: 1 240 рублей.
Накопительный счет: 0 рублей.
Валютный счет: 0 евро.
Холод, сковавший его внутренности, был осязаемее льда. Этого не могло быть. Еще неделю назад там были суммы с шестью нулями. Он лихорадочно открыл историю операций.
Вчера, 14:30. Перевод средств. Получатель: Оффшорная компания «Velis Corp».
Вчера, 14:45. Обналичивание через кассу.
Вчера, 15:00. Перевод на криптокошелек.
Все транзакции были подтверждены его электронной подписью. Или... подписью Елены, у которой была генеральная доверенность на случай форс-мажора. Доверенность, которую он сам заставил её подписать три года назад, когда ложился на сложную операцию.
Андрей осел на стул. Она не просто отменила день рождения. Она его уничтожила. Она вывела всё. Каждый рубль.
Зачем? Чтобы сбежать с любовником? Чтобы отомстить? Но почему так нагло, оставляя следы?
В кармане пиджака завибрировал второй телефон — рабочий. Звонил его зам, Виктор.
— Андрей Сергеевич, доброе утро! Тут из банка звонят, говорят, платеж по аренде офиса не проходит. Какая-то ошибка, недостаточно средств...
— Я разберусь, Витя, — хрипло ответил Андрей и сбросил вызов.
Он медленно поднялся. Ярость уступила место холодному, расчетливому спокойствию хищника. Если она думает, что может вот так просто обокрасть его и отсидеться в спальне, она ошибается. Но вламываться сейчас и требовать ответа было глупо. Она скажет, что это ошибка, или придумает ложь. Нет. Ему нужно знать, куда ушли деньги. И к кому.
Андрей тихо вышел в прихожую. Он слышал, как за дверью спальни Елена с кем-то разговаривает. Он прижался ухом к прохладному дереву.
— ...да, я все сделала, как вы сказали, — голос жены дрожал и срывался. — Перевод прошел вчера. Нет, он пока не знает деталей, только то, что праздника не будет... Пожалуйста, не надо. Я привезу остальное сегодня. Кольцо, да. И документы на дачу. Только прошу вас... дайте мне гарантии.
Пауза. Андрей затаил дыхание.
— Если он узнает, он меня убьет, — всхлипнула Елена. — Но я делаю это ради него. Вы же обещали, что тогда то досье исчезнет...
Андрей отшатнулся от двери. Досье? Какое досье? Ради него?
В голове смешались гнев и недоумение. «Остальное» — это кольцо с бриллиантом в три карата, фамильная реликвия его бабушки, которое он подарил Лене на десятилетие свадьбы?
Дверь спальни скрипнула. Андрей метнулся в гардеробную, оставив щель приоткрытой.
Елена вышла в коридор. Она уже переоделась: джинсы, неприметная серая толстовка, темные очки, скрывающие заплаканные глаза. В руках она сжимала объемную сумку.
Она огляделась, словно воровка в собственном доме, и выскользнула из квартиры.
Андрей подождал ровно десять секунд. Затем схватил ключи от своей старой машины, которую редко использовал и которую Елена могла не заметить в потоке, и бросился следом.
В лифте он увидел свое отражение в зеркале: идеально выбритый, в дорогом костюме, но с глазами человека, у которого земля уходит из-под ног.
«С днем рождения тебя, Андрей, — подумал он с горечью. — Кажется, вечеринка только начинается».
Он выбежал на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Елена садится не в свое авто, а в желтое такси. Машина тронулась, смешиваясь с утренним потоком машин на Ленинском проспекте.
Андрей прыгнул в свой старый «Фольксваген», мотор которого отозвался недовольным рычанием.
— Ну давай, родная, не подведи, — прошептал он, вжимая педаль газа.
Такси петляло по городу, уходя от центра к спальным районам. Чем дальше они ехали, тем сильнее сжималось сердце Андрея. Это был не путь в банк и не дорога в аэропорт. Они ехали в промзону — туда, где старые склады соседствовали с гаражными кооперативами и заброшенными стройками. Место, где решаются вопросы, о которых не говорят в приличном обществе.
Такси затормозило у ржавых ворот с надписью «Автосервис 24». Елена вышла, озираясь. К ней тут же подошел высокий мужчина в кожаной куртке. Лица его Андрей разглядеть не мог — мешал капюшон. Но он увидел, как мужчина грубо схватил Елену за локоть и потащил вглубь ангара. Она не сопротивлялась.
Андрей заглушил мотор. В бардачке у него лежал травматический пистолет — подарок того самого зама, Виктора. Он никогда не думал, что ему придется его достать.
Он проверил магазин. Полный.
— Мы не пойдем в ресторан, говоришь? — прошептал он, выходя под мелкий, моросящий дождь. — Ты права, дорогая. Кажется, сегодня мы ужинаем в аду.
Дождь усиливался, превращаясь из назойливой мороси в плотную серую завесу. Андрей стоял у приоткрытой створки ворот ангара, чувствуя, как холодные капли стекают за шиворот, но не обращал на это внимания. Его мир сузился до узкой полоски света, пробивавшейся изнутри, и звука голосов, эхом отражавшихся от жестяной крыши.
Он крепче сжал рукоять травматического пистолета. Ладонь вспотела. Андрей никогда не считал себя героем боевика. Он был архитектором, созидателем, человеком чертежей и смет. Но сейчас, глядя в темноту склада, он чувствовал пробуждение чего-то первобытного. Его женщину загнали в угол. Его жизнь рушили.
Андрей сделал шаг внутрь. Запахло старым машинным маслом, сырой землей и дешевым табаком. Он двигался бесшумно, ступая по масляным пятнам, скрываясь за штабелями старых покрышек.
В центре ангара, под тусклой лампой, свисавшей на проводе, стоял старый полированный стол. За ним, развалившись на офисном стуле с выдранной обивкой, сидел тот самый мужчина в кожаной куртке. Капюшон был откинут. Андрей увидел бритого наголо человека с тяжелым, мясистым лицом и шрамом, пересекающим бровь.
Елена стояла перед ним, обхватив себя руками. Сумка лежала на столе, выпотрошенная. Пачки денег — евро, доллары, рубли — были небрежно свалены в кучу. Поверх них сверкало то самое кольцо с бриллиантом, ловя тусклый свет лампы.
— Это всё, — голос Елены был тихим, но твердым. — Здесь всё, что было на счетах. Плюс украшения. Этого хватит, чтобы перекрыть сумму с процентами.
Мужчина, которого Андрей про себя окрестил «Шрамом», лениво перебирал купюры толстыми пальцами.
— Красиво, — хмыкнул он, подкидывая кольцо в воздухе. — Но ты же понимаешь, Леночка, что инфляция нынче бешеная. А риски? Мой босс очень рискует, держа эти бумаги под сукном.
— Мы договаривались! — вскрикнула Елена, делая шаг вперед. — Вы сказали: двадцать миллионов, и оригиналы у меня. Я принесла двадцать два! Отдайте папку!
— Оригиналы... — Шрам ухмыльнулся, открывая ящик стола. Он достал синюю папку, перевязанную бечевкой. — Вот она. История успеха твоего мужа. Или, лучше сказать, история его позора?
Андрей замер за колонной. Сердце пропустило удар. О чем они говорят?
— Жилой комплекс «Северное сияние», — с расстановкой произнес Шрам, похлопывая ладонью по папке. — Пять лет назад. Тендер выигран честно, конечно. А вот геологическая экспертиза... поддельная. Фундамент залит с нарушениями. Бетон марки ниже заявленной. Экономия — колоссальная. Откат чиновникам — щедрый. А то, что дом может поползти в овраг при первом серьезном ливне, — мелочи, правда?
Андрея обдало жаром. Ноги стали ватными.
«Северное сияние». Его первый крупный самостоятельный проект. Он помнил тот период как в тумане: сроки горели, инвесторы давили, подрядчики подводили. Ему принесли документы на подпись, сказали, что всё согласовано с геодезистами. Он подписал, не глядя. Он тогда был молод, амбициозен и... беспечен.
Неужели это правда? Неужели он построил дом на песке, рискуя сотнями жизней?
— Андрей не знал! — горячо возразила Елена. — Его подставил субподрядчик! Он не виноват!
— Незнание закона не освобождает от ответственности, — зевнул Шрам. — А подпись стоит его. И печать его. Если эта папка попадет в прокуратуру, твой ненаглядный архитектор поедет валить лес лет на десять. А его активы конфискуют. Так что, считай, ты купила ему не просто свободу, а жизнь.
Андрей прислонился спиной к холодному бетону.
Вот оно что.
Она не предавала его. Она спасала его.
Всё это время, пока он выбирал вино для банкета и кричал на неё из-за отмененного праздника, она носила в себе этот ужас. Она обналичила всё, лишила себя будущего, украла деньги, которые он считал своими, чтобы выкупить его ошибку пятилетней давности.
Стыд жгучей волной накрыл его с головой. Он думал, что она завела любовника. А она торговалась с бандитами за его шкуру.
— Отдайте папку, — повторила Елена, протягивая руку.
Шрам перестал улыбаться. Он резко подался вперед, и в его глазах блеснул хищный огонь.
— Знаешь, я тут подумал... Деньги — это хорошо. Но такая красивая женщина, да еще и такая преданная... Это редкость. Может, добавим небольшой бонус? Чтобы закрепить сделку?
Он встал и обошел стол, приближаясь к Елене. Она попятилась, но наткнулась на стопку покрышек.
— Не подходите, — ее голос дрогнул.
— Ну что ты ломаешься? Муж всё равно ничего не узнает. Он же у тебя слепой, раз за пять лет не заметил, что под ним бомба тикает.
Шрам протянул руку к ее лицу.
В этот момент в ангаре грохнуло.
Это не был выстрел. Это Андрей с силой ударил ногой по пустой железной бочке, стоявшей у входа. Звук получился оглушительным.
Шрам дернулся и резко обернулся. Елена вскрикнула.
Андрей вышел из тени. Пистолет в его руке не дрожал. Теперь, когда он знал правду, страха не было. Была только холодная, кристальная ясность.
— Отойди от моей жены, — произнес он. Голос звучал низко и угрожающе спокойно.
Шрам прищурился, оценивая ситуацию. Он увидел ствол, увидел дорогой костюм, забрызганный грязью, и глаза человека, которому нечего терять.
— О, именинник пожаловал! — усмехнулся бандит, но руки поднял на уровень груди. — А мы тут как раз обсуждали твой подарок. Сюрприз немного испорчен, не находишь?
— Андрей! — Елена бросилась к нему, но он жестом остановил её.
— Я всё слышал, — сказал он, не сводя глаз со Шрама. — Про бетон, про подпись, про деньги.
Он подошел ближе, держа бандита на мушке.
— Папку на стол. Медленно.
Шрам криво улыбнулся.
— Ты же понимаешь, архитектор, что это травмат? Ты мне максимум синяк поставишь. А мои ребята за дверью переломают тебе ноги.
— Возможно, — кивнул Андрей. — Но я буду стрелять в лицо. Глаз выбью точно. Тебе оно надо? Из-за одной папки? Деньги у тебя. Забирай и вали.
В ангаре повисла тишина. Слышно было только, как дождь барабанит по крыше. Шрам переводил взгляд с пистолета на деньги, потом на решительное лицо Андрея. Жадность боролась с инстинктом самосохранения.
Наконец он фыркнул и отступил.
— Ладно. Ты псих. Мне это нравится. Забирай свою макулатуру.
Он швырнул синюю папку на пол, прямо в грязную лужу.
— Только учти, — добавил Шрам, сгребая деньги в свою спортивную сумку. — Копии есть у серьезных людей. Если вы попробуете рыпнуться в полицию...
— Мы не пойдем в полицию, — перебил Андрей. — Мы просто уйдем.
— Разумно.
Шрам закинул сумку на плечо и направился к черному выходу, насвистывая какую-то мелодию. У дверей он обернулся.
— Кстати, с днем рождения. Дорогой вышел праздник, а?
Дверь хлопнула. Они остались одни.
Андрей медленно опустил пистолет. Адреналин начал отступать, и колени снова задрожали. Он посмотрел на Елену. Она стояла бледная, прижимая руки к груди, и смотрела на него так, словно видела впервые.
Он подошел и поднял папку из грязи. Тяжелая. Внутри — приговор его репутации и свободе.
— Андрей... — начала она, глотая слезы. — Прости меня. Я хотела как лучше. Я не хотела, чтобы ты знал... Тот человек, который приходил ко мне... он показал доказательства... Я испугалась.
Он посмотрел на неё. Впервые за много лет он видел не просто красивую женщину, украшение его жизни, а человека. Человека, который пошел ради него на преступление.
— Ты дура, Лена, — тихо сказал он, но в его голосе не было злости. Он шагнул к ней и крепко прижал к себе. Она уткнулась лицом в его мокрый пиджак и разрыдалась.
Он гладил её по волосам, вдыхая запах её духов, смешанный с запахом сырости и страха.
— Почему ты не сказала мне? Мы бы решили это вместе.
— Я боялась, что ты наделаешь глупостей. Что ты пойдешь разбираться и тебя убьют. Или посадят. Я думала, деньги решат всё.
Андрей посмотрел поверх её головы на пустой стол. Денег не было. Кольца не было. Счетов не было. Всё, что он строил десять лет, исчезло за один день. Но странное дело — он не чувствовал опустошения. Он чувствовал облегчение. Ложь, на которой, как выяснилось, стоял не только дом «Северное сияние», но и его собственное благополучие, рухнула.
— Мы банкроты, Лена, — сказал он. — У нас ничего нет. Даже на бензин, наверное, не хватит.
Она подняла на него заплаканные глаза и попыталась улыбнуться.
— Зато мы не идем в ресторан. Я же говорила.
Андрей истерически хохотнул.
— Да уж. Ужин отменяется.
Он взял её за руку.
— Пойдем отсюда. Пока этот урод не передумал или не вернулся с друзьями.
Они вышли под проливной дождь. «Фольксваген» Андрея стоял одиноко и жалко на фоне огромного ангара.
Сев в машину, Андрей бросил папку на заднее сиденье.
— Что мы будем с этим делать? — спросила Елена, кивая назад.
Андрей вставил ключ в зажигание.
— С папкой? Сожжем. А вот с «Северным сиянием»... — он поморщился. — Придется нанимать независимую экспертизу. Самому. Если там действительно опасно, людей надо выселять.
— Но это же... это конец твоей карьере. Суды, пресса...
— Лучше тюрьма, чем кладбище, Лена, — жестко сказал он. — Я не убийца. Если я накосячил, я отвечу.
Машина тронулась.
— И куда мы теперь? — спросила она тихо. — Домой нельзя. Они могут знать адрес.
Андрей посмотрел на дорогу. Дождь заливал лобовое стекло, дворники едва справлялись.
— К моей маме, в деревню. Там нас никто искать не будет пару дней. Поедим картошки, выпьем самогона. Отпразднуем, черт возьми, мое сорокалетие.
Елена положила голову ему на плечо.
— Андрей?
— М?
— Я люблю тебя.
Он накрыл её ладонь своей.
— Я знаю. Я тоже тебя люблю. И спасибо.
Они ехали по шоссе, оставляя город позади. Казалось, самое страшное уже позади. Но Андрей не зря был архитектором — он знал, что если фундамент треснул, здание рано или поздно рухнет.
В кармане завибрировал телефон. Не его, не рабочий. Телефон Елены.
Она достала его из кармана джинсов. На экране высветилось сообщение.
Елена побледнела, читая текст.
— Что там? — спросил Андрей, чувствуя, как напряжение снова возвращается.
Она медленно повернула к нему экран.
Сообщение было с неизвестного номера:
«Деньги получены. Молодец. Но босс пересмотрел условия. Оригиналы у нас. А то, что в папке, — ксерокопии. Ждем второй транш. Срок — неделя. Иначе мы отправляем документы не в прокуратуру, а журналистам. И еще... тормоза в вашей машине могут барахлить. Аккуратнее на поворотах».
Андрей ударил по тормозам. Педаль провалилась в пол.
Машина летела к крутому повороту мокрой трассы, не сбавляя скорости.
— Ручник! — заорал Андрей, перекрывая шум дождя и свист ветра. — Дергай ручник!
Елена вцепилась обеими руками в рычаг между сиденьями и рванула его вверх с нечеловеческой силой. Андрей одновременно выкрутил руль вправо, пытаясь увести машину от отбойника в сторону размытой грунтовки, уходящей в поле.
Старый «Фольксваген» взвыл, его занесло. Задние колеса заблокировались, машину развернуло боком. Мир за окнами превратился в смазанное серо-зеленое пятно. Удар был не резким, но тяжелым — они слетели с насыпи и, пропахав бампером мокрую глину, замерли в глубокой колее, накренившись на правый бок.
Двигатель заглох. В наступившей тишине было слышно только тяжелое дыхание и стук дождя по крыше.
— Ты цела? — Андрей повернулся к жене. На лбу у него набухала шишка — ударился о стойку.
Елена кивнула, трясущимися руками ощупывая себя.
— Кажется... да. Подушки не сработали.
— Их там нет уже лет десять, — нервно хохотнул Андрей, вытирая кровь со лба. — Старая школа. Нас спасла грязь.
Он с силой толкнул водительскую дверь. Она поддалась со скрежетом.
— Вылезай. Быстро. Если они ехали за нами, у нас есть минут пять.
Они выбрались под ледяной ливень. Машина увязла по самые пороги. Андрей схватил Елену за руку и потащил прочь от дороги, к темной полосе леса, видневшейся вдали. Ноги скользили по жирной земле, дорогие туфли Елены остались где-то в глине, но она бежала в одних носках, не жалуясь.
Добежав до первых деревьев, они рухнули на мокрый мох, скрытые кустарником. С трассы их было не видно.
Андрей прислонился спиной к стволу сосны, пытаясь отдышаться. Ярость, холодная и расчетливая, снова заполнила его.
— Дай телефон, — потребовал он.
— Зачем? Они отследят сигнал...
— Пусть отслеживают. Это уже неважно.
Он взял смартфон, экран которого был покрыт паутиной трещин, но работал. Палец быстро нашел контакт в записной книжке.
Виктор. Его зам. Человек, который подарил ему пистолет и который знал о стройке «Северного сияния» не меньше самого Андрея.
— Витя, — сказал Андрей, как только услышал «алло». — Слушай меня внимательно и не перебивай. Я знаю про фундамент.
На том конце повисла тяжелая пауза.
— Андрей Сергеевич, я... — голос Виктора дрогнул. — Я пытался уладить это сам. Эти люди... они вышли на меня месяц назад.
— Ты слил им информацию?
— Они угрожали моей семье! Андрей, у них связи везде!
— Заткнись и слушай. Прямо сейчас ты едешь в офис. Забираешь сервер с исходниками проектов. И едешь в прокуратуру.
— Ты с ума сошел? Нас посадят!
— Меня посадят, Витя. А ты пойдешь как свидетель, если сделаешь всё правильно. Или сядешь как соучастник, если будешь молчать. Выбор за тобой. У тебя час.
Андрей сбросил вызов. Затем открыл камеру, переключил на видеорежим.
— Что ты делаешь? — прошептала Елена, глядя на него с ужасом.
Андрей поправил мокрый, грязный пиджак, пригладил волосы и нажал кнопку записи.
— Меня зовут Андрей Вершинин. Я архитектор и владелец компании «Вершина». Я делаю это заявление, находясь в здравом уме. Пять лет назад, при строительстве ЖК «Северное сияние», были допущены критические нарушения...
Он говорил две минуты. Четко, без эмоций. Он рассказал о поддельной экспертизе, о своей халатности, о шантаже и о том, что прямо сейчас его жизнь и жизнь его жены под угрозой.
— Я готов понести ответственность. Но я не буду платить преступникам, которые прикрываются безопасностью людей. Я требую немедленной эвакуации жильцов и проведения государственной экспертизы.
Он нажал «Стоп».
— Ты отправишь это? — спросила Елена.
— Да. В городской паблик, в новостные каналы и... — он быстро набрал номер шантажиста из смс и прикрепил файл. — И нашему другу «Шраму».
Как только сообщение ушло, Андрей выключил телефон и вытащил сим-карту, ломая её пальцами.
— Теперь у них нет рычага, — сказал он, глядя на жену. — Шантажировать можно только тем, что скрыто. Я сжег мосты. Им больше нет смысла нас убивать. Мы стали публичными фигурами. Если с нами что-то случится сейчас — это подпишет им приговор.
Елена смотрела на него, и в её глазах смешались боль и восхищение.
— Ты уничтожил свою жизнь...
— Я уничтожил ложь, — поправил он. — А жизнь... жизнь мы как-нибудь построим заново. Фундамент у нас теперь крепкий.
Вдали, на трассе, замелькали синие огни мигалок.
— Похоже, Витя все-таки позвонил куда надо, — устало улыбнулся Андрей. — Или кто-то увидел аварию. Пойдем сдаваться, именинник.
Шесть месяцев спустя.
Крошечная кухня в съемной «однушке» на окраине пахла жареной картошкой с луком. Окно было открыто, впуская теплый весенний воздух и шум детской площадки.
Андрей сидел на табурете, листая планшет. На экране была статья: «Дело архитектора Вершинина: суд вынес приговор. Три года условно и запрет на профессию на пять лет. Жильцы "Северного сияния" расселены за счет городского бюджета и конфискованных активов застройщика».
Он отложил планшет. Условно. Адвокат, государственный, оказался толковым парнем, да и чистосердечное признание, плюс помощь в поимке банды шантажистов (которых взяли через два дня после того видео), сыграли роль.
Денег не было. Квартиру, машины, счета — всё забрали в счет погашения ущерба и долгов. Но Андрей нашел работу прорабом на маленькой стройке. Зарплата смешная по его старым меркам, но руки помнили работу, а совесть была чиста.
Елена вошла в кухню, держа в руках тарелку. Она похудела, волосы были собраны в простой хвост, никакого макияжа. Но она казалась моложе, чем полгода назад. Исчезло то вечное напряжение, которое, как он теперь понимал, отравляло их последние годы.
— Ужин подан, сэр, — улыбнулась она, ставя перед ним сковородку.
— Картошка? — Андрей вдохнул аромат. — Мое любимое блюдо.
— И еще кое-что.
Она достала из холодильника маленькое пирожное с одной единственной свечкой.
— Сегодня ровно полгода с твоего сорокалетия. Мы тогда так и не поели. Я решила, что пора закрыть гештальт.
Андрей посмотрел на дрожащий огонек свечи.
Полгода назад он был миллионером, стоящим на краю пропасти. Сегодня он был банкротом, сидящим на кухне с женщиной, которая готова была сесть в тюрьму и умереть ради него.
— Знаешь, — сказал он, беря её за руку. — Ты была права тогда.
— В чем?
— Мы не пошли в ресторан. И это было лучшее, что ты могла сделать.
— Загадывай желание, — шепнула Елена.
Андрей посмотрел на неё, потом на огонек. Ему нечего было загадывать. Всё, что ему было нужно, сидело напротив него и улыбалось уголками глаз.
— Чтобы фундамент больше не трескался, — сказал он и задул свечу.
В полумраке кухни стало тихо. Андрей притянул жену к себе, усаживая на колени.
— Кстати, — прошептал он ей на ухо. — Я получил аванс. Хватит на бутылку вина.
— Ого, шикуем? — рассмеялась она.
— Гулять так гулять.
За окном садилось солнце, окрашивая небо в те же цвета, что были на логотипе его бывшей компании. Но теперь это был просто закат. Просто красивый закат над городом, который дал им второй шанс.
