Дверь в прихожую была закрыта. В квартире наступала та особая, тянущаяся пауза, которая бывает лишь в новогоднюю ночь, когда воздух уже насыщен ожиданием, а главное событие ещё не случилось. Андрей Петрович стоял у окна, глядя, как за стеклом медленно оседают хлопья снега, а в соседских окнах мерцают разноцветные огоньки — стандартный новогодний антураж.
— Идёт? — спросила из комнаты жена, Марина.
— Нет ещё. Наверное, много заказов.
Именно в этот момент из-за угла соседней девятиэтажки показалась фигура. Неслась по сугробам, подбирая полы шубы, бренча посохом о замёрзший асфальт. Дед Мороз. Вернее, Сергей Семёныч, пенсионер из соседнего дома, на подработке.
«Торопится, это хорошо — подумал Андрей Петрович. — Видимо график действительно плотный».
Долгожданный звонок в дверь наконец-то прозвучал. Андрей Петрович распахнул дверь, впуская вихрь морозного воздуха, дешёвого акрилового меха и усталой доброты.
— С Новым годом, хозяева! — прогремел Сергей Семёныч, но глаза его, умные и усталые, уже бегло осматривали прихожую, находя Марину. Деловой взгляд.
— Проходите, проходите, мы готовы! — засуетилась Марина, и в её голосе зазвучала та самая, отрепетированная до естественности, радушная интонация образцовой хозяйки.
Пока Дед Мороз в прихожей с трудом стягивал валенки (чтобы не занести снег на дорогущий паркет), Андрей Петрович ловко, одним движением, перевёл на указанный номер оставшуюся сумму. Три тысячи пятьсот шестьдесят семь рублей. За эти деньги — ровно пятнадцать минут «чуда», фотосессия и вручение двух подарков, которые родители незаметно всунули в дедморозовский мешок. Снегурочка, к слову, вышла в этом году дороже, и от неё отказались. Экономия.
Ритуал начался. Андрей Петрович смотрел, как его пятилетний сын Алёша, замирая от восторга и жуткого любопытства, тянет к бороде деда руку — проверяет. Сергей Семёныч терпеливо позволял, читал заученные стихи, шутил. Он был хорош. Профессионал. В его «хо-хо-хо» слышалась лёгкая хрипотца — вероятно, шестой вызов за вечер, — но эта хрипотца придавала правдоподобия. Настоящий Дед Мороз, должно быть, к полуночи тоже устаёт и хрипит.
И глядя на это, Андрей Петрович вдруг почувствовал острую, щемящую грусть. Не от суммы этого поздравления. И не от обмана своего сына — они же сами всё устроили. А от какой-то прозрачности этой магии. От того, как точно это «новогоднее таинство» укладывается в коммерческий прайс. Как просто: звонок, перевод, пятнадцать минут актёрской игры... Никакой тайны за семью печатями, никакого ожидания скрипа полозьев на крыше. Всё у них, у взрослых, было учтено, распланировано и — главное — оплачено. Даже это искреннее, детское счастье на лице сына.
В этот момент Андрей Петрович подошёл ближе к сыну и положил руку на его теплое плечо. Сын вскинул на него сияющие глаза: «Папа, смотри, он настоящий! Он мне подарки подарил!». И в этот миг взгляд Андрея Петровича встретился со взглядом Сергея Семёныча. В глазах уставшего пенсионера-актёра он прочёл то же самое: тихую, умудрённую грусть. Понимание. Они были сообщниками в этом благом, нелепом, трогательном и безнадёжно прагматичном спектакле.
— Ну, мне пора, — сказал Дед Мороз, уже своим, обыденным голосом, когда ритуал был завершён, а подарки вручены. — Другие ребятишки ждут.
— Спасибо вам огромное, — искренне сказала Марина, уже помогая ему надеть валенки.
— Не за что. С наступающим!
Дверь закрылась. Чудо кончилось. Его время истекло. В квартире снова пахло ёлкой и мандаринами, а на телефоне у Андрея Петровича горело уведомление об успешном платеже.
Он подошёл к Алёше, который уже лихорадочно разворачивал первый подарок.
— Понравился Дед Мороз?
— Очень! — сказал мальчик, не отрываясь от коробки. И вдруг добавил, уже совсем тихо, словно делясь главной догадкой: — Только он, наверное, очень устал. И, кажется, грустил немного.
Андрей Петрович взглянул в окно. Там, в тёмном периметре двора, удалялась, поскрипывая снегом, одинокая фигура в красной шубе. Он шёл дарить следующую порцию оплаченного волшебства. Взрослые подсчитывали расходы, дети верили, а где-то там, между платежом и верой, теплилось нечто настоящее — обычное родительское счастье видеть счастливые глаза своего ребенка
«С наступающим», — мысленно повторил Андрей Петрович слова актёра. И пожелание это, вырвавшееся из самых глубин сердца, вдруг стало олицетворением тихого, человеческого тепла и благодарности.
