Утро выдалось таким, какие обычно показывают в рекламе счастливой жизни или йогуртов с высоким содержанием белка. Солнце, редкое для конца октября, пробивалось сквозь тяжелые бархатные шторы, расчерчивая паркет золотыми полосами. В доме пахло свежемолотым кофе и дорогим парфюмом Андрея — запахом, который Жанна любила последние двенадцать лет.
— Ты положил синий галстук? — крикнула она из гардеробной, перебирая свои шарфы.
— Конечно, милая. И тот, в полоску, тоже. Я же еду на переговоры, а не на показ мод, но выглядеть нужно убедительно, — голос мужа звучал бархатисто и спокойно. Как всегда.
Андрей появился в дверях спальни, застегивая запонки. Высокий, подтянутый, с той благородной сединой на висках, которая делает мужчин только привлекательнее. Жанна поймала его взгляд в зеркале и улыбнулась. Двенадцать лет брака. Ни одного крупного скандала. Подруги называли их отношения «стерильными», иногда с завистью, иногда с ядом, но Жанна знала: это не стерильность, это гармония.
— Казань встретит дождем, — он подошел и поцеловал её в макушку. — Рейс в двенадцать, вернусь в пятницу вечером. Не скучай.
— Позвони, как доберешься до отеля, — привычно отозвалась она, поправляя лацкан его пиджака. — Я буду волноваться.
— Жанна, — он мягко сжал её плечи, заглядывая в глаза. — Это всего лишь три дня. Я люблю тебя.
Через двадцать минут такси унесло его в сторону аэропорта. Дом мгновенно опустел, став слишком большим и тихим. Жанна допила остывший кофе, чувствуя легкую уколезину одиночества. Она не любила, когда Андрей уезжал, даже ненадолго. Чтобы не сидеть в четырех стенах и не гонять мысли по кругу, она решила осуществить давний план: навестить маму.
Мама жила в пригороде, в сорока километрах от города, в старом дачном поселке, где осенью пахло мокрой листвой и дымом из печных труб. Жанна быстро собралась, бросила в сумку книгу, которую давно обещала привезти, и села в свой внедорожник.
Дорога была на удивление свободной. Радио мурлыкало какой-то джаз, и настроение Жанны начало выравниваться. Она думала о том, что купит маме её любимый «Киевский» торт в той самой кондитерской на выезде из города, где пекут по старым рецептам.
Именно из-за торта она и свернула с привычного маршрута на дублер шоссе.
Кондитерская «Сладкая жизнь» находилась на перекрестке, рядом с крупным цветочным павильоном и аптекой. Жанна припарковалась, вышла из машины и поежилась от резкого ветра. Октябрьское солнце было обманчивым — грело оно только через стекло.
Она уже взялась за ручку двери кондитерской, когда её взгляд случайно скользнул по ряду машин, припаркованных чуть дальше, у цветочного.
Сердце пропустило удар, а потом забилось где-то в горле, мешая дышать.
Это был черный седан представительского класса. Номера были грязными, но Жанна узнала бы эту машину из тысячи. Царапина на правом крыле, которую Андрей посадил месяц назад, неудачно выезжая с парковки бизнес-центра. И характерная наклейка клуба автолюбителей на заднем стекле.
Это была машина Андрея.
«Бред, — пронеслось в голове. — Он уехал на такси. Машина осталась в гараже. Я сама видела, как он садился в желтое такси».
Но разум, холодный и циничный, тут же подбросил воспоминание: гараж находится в цоколе, и сегодня утром она туда не спускалась. Она просто предположила, что машина там.
Жанна замерла, не в силах отвести взгляд. Дверь цветочного павильона открылась. Звякнул колокольчик — весело и беззаботно, совершенно не соответствуя тому ужасу, который начинал сковывать её тело.
Из магазина вышел мужчина. В темно-синем пальто. Без чемодана.
Это был Андрей.
Жанна отшатнулась за рекламный щит, действуя инстинктивно, как зверь, почуявший опасность. В руках у Андрея был огромный букет. Не розы, которые он дежурно дарил ей на годовщины. Это были нежные, весенние тюльпаны и ирисы — странный, несезонный, трогательный выбор.
Он не выглядел как человек, спешащий на самолет в Казань. Он выглядел как человек, у которого свидание.
Жанна почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Мир, такой устойчивый и понятный еще час назад, накренился. Может быть, он не улетел? Отменили рейс? Он решил сделать сюрприз ей? Но он ехал в другую сторону. И цветы...
Андрей подошел к своей машине, аккуратно положил букет на переднее сиденье, достал телефон и, улыбаясь чему-то на экране, сел за руль. Эта улыбка — не деловая, не сдержанная, а какая-то мальчишеская, открытая — резанула Жанну больнее, чем сам факт обмана. Она не видела такой улыбки у мужа уже лет пять.
Машина тронулась.
Жанна, забыв про торт, про маму и про все правила дорожного движения, бросилась к своему внедорожнику. Руки дрожали так сильно, что она не сразу попала ключом в зажигание.
«Только не упусти, только не упусти», — шептала она, выруливая на дорогу.
Андрей ехал не быстро, но уверенно. Он свернул с шоссе, ведущего в аэропорт, и направился в сторону нового элитного жилого комплекса «Заречье», расположенного на другом конце города, у реки. Это был район, где жили «молодые и успешные», район дорогих кофеен, частных детских садов и закрытых дворов.
Жанна держалась на расстоянии двух машин. Её мозг лихорадочно искал оправдания. Может, это партнер по бизнесу? День рождения жены важного клиента? Но почему он соврал про Казань? Зачем весь этот спектакль с такси и чемоданом?
Чемодан. Где чертов чемодан?
В машине Андрея его не было видно.
Они ехали около сорока минут. За это время Жанна успела прожить несколько жизней. В одной она врывалась в неизвестную квартиру и устраивала скандал. В другой — молча разворачивалась и подавала на развод. В третьей — это всё оказывалось чудовищной ошибкой, розыгрышем.
Андрей свернул к высокому зданию из стекла и бетона, огороженному кованым забором. Охрана на въезде, видимо, знала его машину — шлагбаум поднялся мгновенно, без проверки пропуска.
Жанне пришлось притормозить. У неё пропуска не было. Она увидела, как черный седан паркуется на гостевой стоянке у третьего подъезда. Андрей вышел, забрал букет и уверенным шагом направился к двери. Он набрал код на домофоне — по памяти, не заглядывая в телефон.
Дверь открылась. Он исчез в темном проеме подъезда.
Жанна припарковалась на обочине, чувствуя себя шпионом в дешевом сериале. Слезы, которые она сдерживала всю дорогу, наконец хлынули потоком. Тушь потекла, мир расплылся. Ей хотелось позвонить ему прямо сейчас. Закричать в трубку: «Я тебя вижу! Что ты делаешь?!»
Но она заставила себя опустить телефон. Если она сейчас позвонит, он придумает ложь. Он гениальный переговорщик, он выкрутится. Скажет, что заехал поздравить коллегу перед вылетом. Скажет, что рейс перенесли.
Ей нужна была правда. Неопровержимая.
Жанна вытерла лицо салфеткой, посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида — испуганная женщина с размазанной косметикой — и решительно открыла дверь машины. Охрана могла её не пустить, но она умела быть убедительной.
Она подошла к будке охранника.
— Добрый день, — голос её дрожал, но она старалась придать ему властности. — Мой муж только что заехал на территорию, забыл документы. Черный седан, номер 505. Андрей Ветров. В какую квартиру он пошел? У него вылет через два часа, это срочно.
Охранник, молодой парень, окинул её оценивающим взглядом. Дорогая машина, брендовая одежда, неподдельная паника в глазах.
— Ветров? — он сверился с журналом, хотя явно знал жильцов. — А, да. Квартира 42. Только он не гость, у него там...
Охранник осекся, понимая, что, возможно, сболтнул лишнего.
— Что у него там? — тихо спросила Жанна, вцепившись пальцами в холодный металл подоконника будки.
— Ну... постоянный пропуск, — уклончиво ответил парень и отвел глаза. — Проходите, раз срочно.
Жанна прошла через калитку. Ноги были ватными. Сорок вторая квартира. Четвертый этаж.
Она вошла в подъезд. Лифт бесшумно вознес её на нужный этаж. Коридор был светлым, с картинами на стенах. Дверь 42 выглядела массивной и неприступной. Из-за неё не доносилось ни звука.
Жанна занесла руку, чтобы нажать на звонок, но в этот момент дверь соседней квартиры (номер 43) приоткрылась, и оттуда выглянула любопытная пожилая женщина с маленькой собачкой на руках.
— Вы к кому, милочка? — спросила старушка, сканируя Жанну цепким взглядом.
— Я... к Андрею, — выдохнула Жанна. — В сорок вторую.
— А, к Андрюше, — лицо старушки расплылось в улыбке. — Золотой мужик. Они только что пришли. С именинницей.
— С... именинницей? — эхом повторила Жанна.
— Ну да, у Алиночки сегодня день рождения. Три годика, кажется? Или четыре? Андрей всегда такие букеты носит, загляденье. Семья — картинка, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Вы, наверное, из агентства праздников? Клоун?
Мир Жанны не просто накренился. Он рухнул, рассыпавшись в мелкую пыль.
— Семья? — переспросила она одними губами.
— Ну да, — старушка погладила собачку. — Андрей, Леночка и дочка их. Живут тут уже года три. А вы что, адресом ошиблись?
Жанна прислонилась спиной к холодной стене. Три года. Три года он жил на две семьи. Пока она выбирала шторы в гостиную, пока планировала отпуск, пока лечилась от бесплодия, проходя бесконечные круги ада по клиникам, он растил дочь здесь, в «Заречье».
— Ошиблась, — прошептала Жанна, чувствуя, как внутри поднимается холодная, сжигающая ярость. — Я очень сильно ошиблась.
Она оттолкнулась от стены. Звонить в дверь сейчас было нельзя. Она не выдержит. Она убьет его прямо там, на пороге, при этой «Леночке» и ребенке.
— Спасибо, — бросила она старушке и бросилась к лестнице, игнорируя лифт.
Ей нужно было воздуха. И ей нужен был план. Простого скандала было мало. За двенадцать лет лжи он должен был заплатить чем-то большим, чем просто разводом.
Спускаясь по ступеням, Жанна достала телефон. На экране светилось сообщение от Андрея, пришедшее пять минут назад:
«Уже в самолете. Связь плохая. Люблю тебя».
Жанна остановилась на пролете между вторым и первым этажом. Пальцы побелели, сжимая смартфон. Она сделала скриншот сообщения. Это была первая улика в деле, которое она собиралась выиграть. Война началась.
Первые полчаса Жанна просто ехала. Без цели, без маршрута, механически перестраиваясь из ряда в ряд. Мир за лобовым стеклом превратился в смазанную серую полосу. В ушах стоял не шум мотора, а тот веселый, издевательский звон колокольчика в цветочном магазине. И слова старушки: «Три года... Семья — картинка».
Три года.
Это число пульсировало в висках. Три года назад они с Андреем начали очередной, пятый по счету протокол ЭКО. Жанна колола гормоны, от которых её разносило и бросало в жар, плакала ночами в подушку, чувствуя себя бракованной, пустой. А Андрей... Андрей в это время, оказывается, уже был отцом. Он держал за руку другую женщину, менял подгузники, праздновал первый шаг своей дочери, а потом возвращался домой и с скорбным лицом утешал Жанну: «Ничего, родная, мы справимся, мы пройдем через это вместе».
Жанна резко ударила по тормозам, едва не пропустив поворот на набережную. Машину занесло, сзади яростно посигналили. Она свернула на пустынную парковку у реки, заглушила мотор и закричала. Это был нечеловеческий, звериный вопль, в котором смешались боль, унижение и ярость. Она била ладонями по рулю, пока кожа не начала гореть.
Когда истерика отступила, оставив после себя звенящую пустоту и холодную ясность, Жанна достала телефон.
В списке контактов она нашла номер, который не набирала уже полгода. Марго. Её институтская подруга, ставшая самым циничным и дорогим адвокатом по бракоразводным процессам в городе. Андрей её терпеть не мог, называл «акулой в юбке», и Жанна, ради мира в семье, постепенно свела общение на нет. Какая же это была ошибка.
— Жанна? — голос Марго звучал удивленно, на фоне слышался стук клавиатуры. — Ты жива? Я думала, тебя похитили инопланетяне или секта «Счастливая Жена».
— Мне нужно встретиться, — голос Жанны был хриплым, словно она простудилась. — Срочно. Не в офисе.
Пауза на том конце длилась секунду. Марго, профессионал до мозга костей, мгновенно уловила интонацию катастрофы.
— Через сорок минут в «Грин Лаунж». Тот столик в углу. Жду.
В кафе было полутемно. Марго, безупречная в своем строгом красном костюме, внимательно слушала, не перебивая. Она не ахала, не прикрывала рот рукой. Она просто пила эспрессо и смотрела на Жанну цепким, анализирующим взглядом.
— Значит, квартира в «Заречье», — резюмировала Марго, когда Жанна закончила рассказ, вытирая очередную порцию слез. — Черный седан, «командировка» в Казань. Классика. Банально до тошноты, дорогая. Но от этого не менее больно, я понимаю.
— Он украл у меня жизнь, Марго, — прошептал Жанна. — Я ведь верила ему безоговорочно. Я думала, у нас проблемы с зачатием, а у него... у него просто уже был ребенок. Он, наверное, предохранялся со мной все эти годы? Или врал врачам?
— Скорее всего, и то, и другое, — жестко отрезала Марго. — Но давай оставим лирику для психотерапевта. Сейчас нам нужно спасать твои активы. Ты понимаешь, что он живет на две семьи? А содержание любовницы и ребенка в «Заречье» стоит дорого. Очень дорого. Откуда деньги, Жанна?
Этот вопрос отрезвил Жанну лучше ледяного душа. Она всегда знала, что бизнес Андрея идет хорошо, но никогда не лезла в детали. У неё была карта, на которую ежемесячно падала сумма «на хозяйство и булавки», и этого хватало.
— У нас общий счет... — неуверенно начала она.
— Доступ есть?
— К приложению — да.
— Открывай. Прямо сейчас.
Жанна достала телефон, дрожащими пальцами ввела пароль. Приложение банка загрузилось. Цифры на основном счете были привычными.
— Смотри историю операций, — скомандовала Марго, пересаживаясь ближе. — Не супермаркеты и спа, ищи переводы. Крупные. Или снятие наличных.
Жанна пролистала ленту за последний месяц. Ничего подозрительного. Оплата коммуналки, продукты, бензин, рестораны.
— Слишком чисто, — прищурилась Марго. — У него есть второй счет. Или оффшор. Или он выводит деньги через фирму. Жанна, на кого оформлен ваш дом?
— На Андрея. Он купил его за год до свадьбы.
— Плохо. А твоя машина?
— Подарок на юбилей. Наверное, тоже на него.
Марго откинулась на спинку кресла, барабаня ухоженными ногтями по столу.
— Ситуация дрянь, подруга. Если он подаст на развод, ты останешься с чемоданом вещей и разбитым сердцем. Но у нас есть преимущество. Он не знает, что ты знаешь. Он думает, что ты сидишь дома, вяжешь носки и ждешь его из Казани. У тебя есть три дня.
— Чтобы что?
— Чтобы найти компромат. Чтобы найти деньги. Чтобы подготовить удар. Ты должна вернуться домой и перерыть всё. Сейф, компьютер, старые бумаги. Мне нужны выписки, договоры, всё, что найдешь. И главное — мне нужно знать, кто такая эта Лена. Если она работает в его компании, это служебный роман, и можно прижать его за нарушение этики, если у них в уставе это прописано. Если она — подставное лицо, через которое он отмывает деньги — мы посадим его, если он не отдаст тебе половину всего.
Жанна почувствовала, как внутри просыпается что-то темное и злое. Страх уходил. На его место приходила жажда крови.
— Я всё найду, — сказала она, поднимаясь.
Дом встретил её тишиной, которая теперь казалась зловещей. Каждый предмет интерьера, каждая ваза, которую они выбирали вместе, теперь выглядели как декорация в театре абсурда.
Жанна не стала разуваться. Она прошла прямо в кабинет Андрея. Дверь была не заперта — он никогда не прятался от неё, потому что считал её слишком глупой или слишком влюбленной, чтобы что-то заподозрить.
В кабинете пахло кожей и табаком. На массивном дубовом столе царил идеальный порядок. Ноутбук он забрал с собой. Жанна начала открывать ящики стола. Канцелярия, старые ежедневники, зарядные устройства. Ничего.
Взгляд упал на книжный шкаф. За третьим томом энциклопедии был спрятан сейф. Андрей установил его пять лет назад.
«Код... какой код?»
Жанна замерла перед металлической дверцей. Андрей был педантом, но не отличался фантазией в быту. Пин-код его карты был 0000. Пароль от телефона — год его рождения.
Она набрала 1980. Загорелась красная лампочка. Ошибка.
Попробовала дату их свадьбы. Снова ошибка.
Сердце колотилось. Может быть, дата рождения той девочки? Алины? Жанна вспомнила старушку у подъезда: «Три годика, кажется?». Значит, 2020 или 2021 год.
Она попробовала несколько комбинаций наугад, но после третьей попытки сейф заблокировался на 15 минут.
Жанна выругалась и ударила кулаком по стене. Ей нужно было успокоиться. Она села в кресло Андрея и закрыла глаза, пытаясь думать как он. Что для него важно? Что он ценит больше всего?
Себя. Он ценит только себя.
Его первый миллион? Нет. Номер его первой машины?
Взгляд Жанны упал на фотографию в рамке на столе. На ней они вдвоем, счастливые, на Бали. Это было 10 лет назад. Он тогда сказал, что это был лучший день в его жизни.
Но рядом с рамкой лежала неприметная бумажка — стикер, приклеенный под подставку для ручек. На нём рукой Андрея были написаны какие-то цифры, похожие на номер телефона, но короткие. 42-88-15.
Жанна нахмурилась. Это не было похоже на дату. Но цифра 42... Номер квартиры той женщины.
Когда блокировка сейфа снялась, она дрожащими пальцами ввела: 428815.
Зеленый огонек. Щелчок. Дверца плавно открылась.
Внутри лежали пачки наличных — доллары и евро. Много. Но Жанну интересовали не деньги. Она вытащила толстую папку с документами.
Сверху лежали паспорта. Его загранпаспорт. И... второй загранпаспорт. На другое имя. Фотография Андрея, но имя — Андрей Волков. Гражданство — Кипр.
Руки Жанны похолодели. Это было серьезнее, чем просто любовница. Это была подготовка к побегу.
Она листала дальше. Договор купли-продажи квартиры в ЖК «Заречье». Оформлена на Елену Соколову. Дата — три года назад.
А потом она нашла документ, от которого у неё потемнело в глазах.
Это был проект брачного договора, составленный «задним числом», и заявление о расторжении брака, уже заполненное, но без даты. И рядом — медицинское заключение из частной клиники. На имя Жанны.
Она вчитывалась в строки, и смысл доходил до неё медленно, как яд.
«...диагноз: полная проходимость труб, гормональный фон в норме... патологий не выявлено...»
Это была её медицинская карта двухлетней давности. Оригинал. Но ей он показывал другую копию — поддельную, где говорилось, что она безнадежна. Он заставлял её верить, что она больна. Он заставлял её пить таблетки, которые, возможно, и провоцировали сбои.
Он не просто изменял ей. Он газлайтил её годами, внушая чувство вины за отсутствие детей, в то время как сам строил запасной аэродром.
Внизу папки лежал распечатанный электронный билет.
Рейс: Москва — Лимасол (Кипр).
Дата: 1 ноября.
Пассажиры: Андрей Волков, Елена Соколова, Алина Соколова.
Жанна перевела взгляд на календарь на стене. Сегодня 29 октября.
Он не вернется из «Казани» в пятницу вечером. В пятницу, 1 ноября, он улетает навсегда. Вместе со всеми деньгами, которые он, судя по всему, уже вывел в оффшоры, оставив Жанну с долгами и ипотекой за дом, который, как выяснилось из следующего документа, был перезаложен банку месяц назад.
У неё не было трех дней. У неё было меньше сорока восьми часов.
Телефон в кармане звякнул. Сообщение от Андрея. Фотография из окна отеля с видом на Казанский Кремль.
«Добрался. Устал ужасно. Сразу спать. Целую».
Фотография была скачана из интернета. Жанна видела её на первой странице поисковика по запросу «Казань вид из отеля».
Она медленно положила телефон на стол рядом с папкой. Страх исчез окончательно. Осталась только ледяная, кристально чистая ненависть.
— Спать, говоришь? — прошептала она в тишину кабинета. — Ну спи, дорогой. Пока можешь.
Она достала телефон и набрала Марго.
— Планы меняются, — сказала Жанна, как только подруга ответила. — Он не просто гуляет. Он улетает послезавтра. На Кипр. Навсегда. И он хочет оставить меня нищей.
— Ого, — присвистнула Марго. — Ставки повышаются. Ты в норме?
— Я? — Жанна посмотрела на свое отражение в темном окне. Там больше не было заплаканной жертвы. Там была женщина, которой нечего терять. — Я в полном порядке. Марго, мне нужно, чтобы ты нашла мне человека. Не юриста. Того, кто умеет вскрывать не только сейфы, но и цифровые замки. И, возможно, машину.
— Жанна, это незаконно.
— Незаконно — это то, что он делал со мной двенадцать лет. Я хочу уничтожить его, Марго. Я хочу, чтобы в пятницу он приехал в аэропорт и понял, что он — никто. Что его паспорт — бумажка, его счета — пусты, а его «идеальная жизнь» принадлежит мне.
— Мне нравится твой настрой, — в голосе Марго послышалась улыбка. — Приезжай ко мне. Ночь будет долгой.
Жанна сгребла документы в сумку, закрыла пустой сейф и вышла из кабинета. В прихожей она увидела свои любимые туфли, которые Андрей подарил ей на прошлый день рождения. Она взяла один, посмотрела на тонкую шпильку, а затем с силой швырнула его в зеркало.
Зеркало пошло трещинами, искажая пространство.
— На счастье, — сказала Жанна и вышла из дома, захлопнув дверь.
Клим не был похож на хакеров из кино. Никаких капюшонов, темных очков и подвалов с зелеными кодами на мониторах. Это был щуплый мужчина лет сорока в растянутом свитере с оленями, который сидел на кухне у Марго и с аппетитом уплетал сырники, периодически стуча по клавишам тонкого ноутбука.
— Ситуация интересная, — прожевал он, не отрываясь от экрана. — Твой благоверный не просто выводит активы. Он их «пылесосит». Обналичивает всё, до чего может дотянуться, и перегоняет в крипту. Умный ход для 2024 года, но он допустил ошибку.
— Какую? — Жанна сидела напротив, сжимая чашку с остывшим чаем. Она не спала уже сутки, но усталости не чувствовала. Внутри неё гудела высоковольтная линия напряжения.
— Он торопится, — усмехнулся Клим. — А когда торопишься, пользуешься привычными шлюзами. Он зашел в свой кошелек с IP-адреса квартиры в «Заречье». И, судя по всему, сохранил пароли в браузере на том ноутбуке, который оставил дома в сейфе. Он думал, что сейф — это гарантия. Наивный.
Жанна вспомнила, как Андрей кичился своей цифровой гигиеной. «Мой бизнес — это крепость», — любил повторять он. Оказалось, крепость была из картона.
— Я могу перехватить транзакцию? — спросила Жанна.
— Перехватить — нет. Это блокчейн, детка. Но... — Клим хитро прищурился. — У меня есть доступ к его облачному хранилищу через твой семейный аккаунт. Ты же синхронизировала фото с отпуска?
— Да.
— Так вот, он синхронизировал туда и резервные копии ключей. По инерции. Я могу зайти в его кошелек раньше него. И перевести всё на... скажем, в фонд защиты уссурийских тигров?
— Нет, — голос Жанны стал твердым, как сталь. — Переведи всё на мой счет. Тот, который Марго открыла сегодня утром.
— Это кража, — заметил Клим, отправляя в рот очередной сырник.
— Это раздел совместно нажитого имущества, — парировала Марго, входя в кухню с новой пачкой документов. — В суде мы докажем, что эти средства были выведены из семейного бюджета без ведома супруги. А пока суд да дело, пусть деньги полежат у Жанны. Так надежнее.
Клим пожал плечами и нажал «Enter».
— Готово. Два с половиной миллиона долларов улетели в теплые края. Но не на Кипр.
Жанна выдохнула. Первый удар нанесен. Андрей проснется нищим, но узнает об этом только тогда, когда попытается расплатиться за что-то крупное. Или когда проверит баланс.
— Теперь паспорт, — напомнила Марго. — Это сложнее.
— Паспорт на имя Волкова настоящий, — сказал Клим, изучая сканы, которые сделала Жанна. — Но получен он по «серой» схеме через инвестиции. Если сейчас в миграционную службу Кипра и в наш Интерпол упадет анонимка с доказательствами, что господин Волков на самом деле господин Ветров, находящийся под следствием за финансовые махинации...
— Он не под следствием, — возразила Жанна.
— Будет, — Марго положила на стол папку. — Я подготовила заявление в прокуратуру. О мошенничестве в особо крупных размерах, уклонении от налогов и подделке медицинских документов. Ты подпишешь его завтра утром, за час до его вылета. Как только дело заведут, его «чистый» выезд закроют. А паспорт на чужое имя станет билетом в тюрьму за незаконное пересечение границы.
Жанна посмотрела на документы. Вся жизнь Андрея, вся его безупречная репутация теперь зависела от её подписи.
— Делай, — сказала она.
Следующий день, 31 октября, прошел как в тумане. Жанна вернулась в свой пустой дом. Ей нужно было сыграть последнюю роль в этом спектакле.
В обед позвонил Андрей.
— Привет, любимая, — его голос был бодрым, фоном слышался шум улицы. — Я уже освободился, партнеры в восторге. Завтра вылетаю первым рейсом, буду дома к обеду.
— Я так соскучилась, — Жанна удивилась тому, как легко ложь срывается с её губ. — Купила вина, приготовлю утку. Твою любимую.
— О, звучит отлично, — он замялся. — Слушай, тут такое дело... Рейс могут задержать. Погода нелетная. Ты не встречай меня, я сам доберусь на такси, хорошо? Не хочу, чтобы ты ждала в аэропорту.
«Конечно, ты не хочешь, — подумала Жанна. — Ведь ты будешь в другом терминале, на рейсе в Лимасол».
— Хорошо, милый. Я буду ждать дома.
Она положила трубку и посмотрела на чемоданы, которые стояли в прихожей. Не её чемоданы. Она собрала вещи Андрея. Все до единой. Костюмы, рубашки, обувь, даже его коллекцию виски.
Вечером она вызвала грузовое такси.
— Куда везем? — спросил водитель, угрюмый мужик в кепке.
— ЖК «Заречье», — улыбнулась Жанна. — Квартира 42. Оставьте всё у двери. Скажите консьержу, это сюрприз от жены ко дню рождения.
Когда грузовик уехал, Жанна почувствовала странное облегчение. Дом был очищен. Осталось очистить свою жизнь.
Она налила себе бокал того самого вина, которое обещала Андрею, и села у камина. На экране телефона светилось уведомление от Клима: «Система "Поток" зафиксировала его машину. Едет в сторону аэропорта. Он решил переночевать в гостинице при терминале, чтобы не рисковать утром».
— Боится опоздать, — прошептала Жанна, глядя на огонь. — Правильно боится.
Утро 1 ноября было серым и дождливым. Небо плакало, оплакивая двенадцать лет брака Жанны Ветровой. Но сама Жанна больше не плакала.
Она надела свое лучшее платье — черное, футляр, идеально сидящее по фигуре. Сверху набросила бежевое кашемировое пальто. Красная помада, высокие шпильки. Она выглядела не как брошенная жена, а как вдова мафиози, пришедшая на похороны врага.
В аэропорту было шумно. Жанна прошла через контроль безопасности, показывая свой билет. Она купила самый дешевый билет до Сочи, просто чтобы попасть в «чистую зону» международного терминала, который находился рядом. Стеклянная перегородка разделяла потоки, но обзор был отличным.
Она заняла позицию в кафе на втором этаже, откуда просматривались стойки регистрации бизнес-класса.
Ровно в 10:00 появился Андрей.
Он шел рядом с молодой блондинкой — той самой «Леночкой». Она была миловидной, но какой-то простой, совсем не роковой женщиной. Рядом бежала девочка в розовом комбинезоне, таща за собой маленький чемоданчик. Алина.
Жанна почувствовала укол в сердце, глядя на ребенка. Девочка была копией Андрея. Тот же разрез глаз, та же улыбка. Это было больно, но эта боль уже не парализовывала. Она действовала как топливо.
Андрей выглядел напряженным. Он постоянно оглядывался, проверял телефон.
Они подошли к стойке регистрации рейса на Лимасол. Андрей протянул паспорта — свой (синий, на имя Волкова), Елены и ребенка.
Жанна сделала глоток эспрессо. Шоу начинается.
Девушка за стойкой взяла паспорта, улыбнулась, начала вводить данные. Потом её улыбка застыла. Она нахмурилась, что-то набрала на клавиатуре еще раз. Подняла трубку телефона.
Андрей начал нервно постукивать пальцами по стойке. Он наклонился к девушке, что-то спрашивая. Елена тревожно прижала к себе дочь.
Через минуту к стойке подошли двое полицейских и человек в штатском.
Жанна видела, как меняется лицо Андрея. Сначала недоумение. Потом возмущение — он начал размахивать руками, указывая на свои часы. Потом — страх. Истинный, животный страх.
Полицейский взял паспорт "Волкова", просветил его ультрафиолетом и покачал головой. Андрей попытался выхватить документ, но его руку перехватили и профессионально заломили за спину.
В зале повисла тишина. Люди оборачивались. Елена закричала, девочка заплакала.
Андрей, прижатый лицом к холодной стойке регистрации, крутил головой, пытаясь найти выход. И в этот момент он поднял взгляд.
На втором этаже, за стеклянной перегородкой, стояла Жанна. Она медленно подняла руку с бокалом (в кафе подавали шампанское) и слегка салютовала ему.
Их взгляды встретились.
В глазах Андрея Жанна прочитала всё: шок, осознание, мольбу. Он понял. Он понял, что это не случайность. Понял, кто стоит за крахом его идеального плана побега. Он открыл рот, чтобы что-то крикнуть — возможно, ее имя, — но полицейский рывком поднял его и повел к выходу.
— Андрей! — кричала Елена, бежа за ними. — Андрей, что происходит?! Где деньги?!
— Денег нет, Леночка, — тихо сказала Жанна самой себе, наблюдая, как её мужа уводят в наручниках. — И Андрея Ветрова тоже больше нет.
Она достала телефон. На экране высветилось сообщение от банка: «Зачисление средств: 2 540 000 USD».
Следом пришло сообщение от Марго: «Его арестовали. Попытка пересечения границы по поддельным документам плюс подозрение в хищении. До суда он будет в СИЗО. А с учетом того, что дом заложен, а счета пусты... Леночке придется искать работу. Ты как?»
Жанна посмотрела на удаляющуюся процессию. Девочка плакала, роняя своего плюшевого мишку. На секунду Жанне стало жаль ребенка. Но только на секунду. Дети не отвечают за грехи отцов, но они платят за них.
— Я свободна, Марго, — набрала она ответ. — Я абсолютно свободна.
Она допила кофе, оставила щедрые чаевые и направилась к выходу. На улице всё так же шел дождь, но воздух казался удивительно свежим.
Жанна села в свой внедорожник. На соседнем сиденье лежала папка с результатами её настоящего медицинского обследования, которое она прошла вчера в независимой клинике.
«Здорова. Способна к зачатию».
Она завела мотор. Впереди была новая жизнь. Без лжи, без Андрея, без иллюзий.
А в доме престарелых, где жила мама, её всё еще ждал «Киевский» торт. Правда, уже другой, свежий. Она купила его сегодня утром.
— Мам, я еду, — сказала Жанна в громкую связь. — И я еду надолго. Нам о многом нужно поговорить.
Машина плавно выехала с парковки аэропорта, оставляя позади руины прошлой жизни, и устремилась вперед, туда, где сквозь серые тучи уже пробивался тонкий, но яркий луч ноябрьского солнца.
