Вадим Сергеевич привык к комфорту. Бизнес-класс в самолетах, люкс-номера в отелях, личный водитель. Поэтому, когда острая боль в животе скрутила его прямо на совещании, он первым делом прохрипел секретарше: «Лучшую клинику! Отдельную палату!»
Но судьба распорядилась иначе. «Скорая» привезла его в ближайшую городскую больницу, где его срочно прооперировали — аппендицит с осложнениями. А когда Вадим очнулся от наркоза, он обнаружил, что лежит не в люксе с телевизором, а в обычной палате на четверых.
VIP-отделение было закрыто на ремонт.
— О, очнулся барин! — раздался скрипучий голос с соседней койки.
Вадим с трудом повернул голову. Рядом лежал сухонький старичок с седой бородой, одетый в застиранную пижаму. На тумбочке у него стояла трехлитровая банка с компотом и тарелка с домашними пирожками, накрытая полотенцем.
— Водички хочешь? — дед протянул кружку.
— Не надо мне вашей воды, — поморщился Вадим. — И уберите свои пироги, пахнет жареным маслом. Мне плохо.
Дед не обиделся. Он спокойно убрал еду в тумбочку.
— Ну, дело хозяйское. Меня Иванычем звать. А тебя как величать?
Вадим отвернулся к стене. Он потянулся за телефоном. Нужно позвонить жене, партнерам.
Жена была на Мальдивах.
— Вадик, ну как ты не вовремя! — защебетала она в трубку. — У меня ретрит оплачен. Я прилечу через неделю, ладно? Там же врачи, они справятся. Целую!
Партнер по бизнесу буркнул: «Выздоравливай, брат, мы тут зашиваемся, приехать не смогу, но фрукты пришлю с курьером».
Прошло три дня.
К Вадиму действительно приехал курьер. Передал пакет с дорогими апельсинами и папку с документами на подпись. И всё. Вадим лежал, уткнувшись в ноутбук, и злился на весь мир.
А у Иваныча был аншлаг.
Сначала пришла дочь — полная, улыбчивая женщина, принесла куриный бульон в термосе. Потом прибежал внук-студент, рассказывал про экзамены, смешил деда. Вечером заглянула соседка баба Нюра.
Иваныч всех угощал, шутил, спрашивал про огород, про кота Ваську. Вокруг него была жизнь. Теплая, настоящая, шумная.
Вадим лежал на своей «элитной» подушке (которую ему привез водитель) и чувствовал ледяную пустоту внутри. У него на счетах были миллионы. Но никто не принес ему бульон. Никто не спросил, как он себя чувствует, глядя в глаза, а не в экран смартфона.
На четвертый день Иванычу стало хуже. Старик побледнел, схватился за сердце. Врачи забегали. Оказалось, нужны редкие препараты, которых в больнице сейчас нет, а квоту ждать долго. Дочь Иваныча плакала в коридоре — у них таких денег не было.
Вадим слышал это через приоткрытую дверь.
Он посмотрел на спящего деда. На банку с компотом на тумбочке. Вспомнил, как Иваныч в ту ночь, когда Вадим стонал от боли, позвал медсестру и поправил ему одеяло.
Вадим взял телефон.
— Алло, Петр? — набрал он своего помощника. — Срочно найди мне один препарат для сердца, импортный, лучший. И привези в 4-ю горбольницу. В хирургию. Да, прямо сейчас. И договорись с главврачом о переводе пациента Ивана Кузьмича Соколова в профильный кардиоцентр. Оплату я беру на себя. Анонимно. Понял?
Лекарство привезли через два часа. Иванычу стало лучше. На следующий день его готовили к переводу в лучшую клинику города.
— Чудеса, — качал головой Иваныч, собирая вещи. — Говорят, какая-то квота освободилась. Бог есть, сынок.
Он подошел к кровати Вадима.
— Ты, Вадим, не серчай, что я тебя болтовней донимал. Ты человек хороший, я вижу. Только одинокий очень. Глаза у тебя грустные.
Дед порылся в пакете и достал банку.
— Возьми. Варенье малиновое. Дочка варила. К чаю. Оно душу греет.
Вадим, который никогда не ел домашнего варенья, взял банку. В горле встал ком.
— Спасибо, Иваныч.
— Выздоравливай, сынок.
Когда деда увезли, палата стала пустой и тихой. Той самой тишиной, которой Вадим так хотел в первый день. Но теперь она казалась невыносимой.
Он открыл банку с вареньем. Запахло летом, детством и теплом.
Вадим взял телефон и набрал номер, который не набирал уже лет пять.
— Алло… Мам? Привет. Это Вадик. Нет, ничего не случилось. Просто… я соскучился. Можно я к тебе приеду, как выпишусь? На блины.
А как вы считаете, деньги портят людей или просто проявляют их истинную сущность? И что для вас важнее в больнице — комфорт или человеческое отношение?