— Мама сказала, что в этом году мы не будем тухнуть в квартире. Мы едем в коттеджный поселок «Серебряный бор». Люкс-класс, Света. Настоящий камин, сауна, лес. Мы заслужили отдохнуть на Новый год как люди!
Егор произнес это с таким пафосом, будто только что лично купил этот поселок. Он стоял посреди кухни, упираясь руками в бока, и сиял. Светлана, не отрываясь от чистки картошки, устало вздохнула. После двенадцатичасовой смены в отделении травматологии ноги гудели, как высоковольтные провода, и меньше всего ей сейчас хотелось слушать про «люкс-класс».
— Егор, какой коттедж? — тихо спросила она, бросая очищенный клубень в кастрюлю. — У нас кредит за машину не закрыт. И ты обещал, что мы начнем откладывать на ремонт в ванной. Плитка уже отваливается.
— Ой, ну что ты опять начинаешь! — муж скривился, словно у него заболел зуб. — Ты же получила годовую премию? Получила. Я знаю. А у мамы юбилей скоро. Она хочет собрать всех. Вика с Аркадием приедут, тетя Галя… Не позорь меня перед родней, Светик. Аркадий вон вообще на новой «Ауди» прикатит, а я что, буду копейки считать?
Светлана отложила нож и посмотрела на мужа. В его глазах читалась та самая смесь инфантильности и желания пустить пыль в глаза, которая когда-то казалась ей милой амбициозностью. Но за десять лет брака амбиции остались на словах, а финансовые дыры закрывала она своими ночными дежурствами.
— Сколько? — коротко спросила она.
— Ну… там три дня, плюс банкет, плюс аренда бани… — Егор замялся. — Семьдесят тысяч. Это если сейчас забронировать, со скидкой.
Светлана мысленно пересчитала свои накопления. Семьдесят тысяч — это вся её премия плюс отложенное на стоматолога.
— Нет, — отрезала она. — У нас нет таких свободных денег. Пусть Аркадий платит, раз он на «Ауди».
— Света! — голос Егора дрогнул. — Мама уже всем сказала, что организацией занимаемся мы. Я пообещал. Ты что, хочешь, чтобы меня считали подкаблучником и нищебродом?
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось: «Людмила Николаевна».
— Светочка, здравствуй, дорогая! — голос свекрови сочился медом, но сквозь сладость проступала сталь. — Егорушка сказал, ты согласна? Какая ты умница! Я знала, что ты ценишь семью. Кстати, Викуля прислала список продуктов. Там немного: икра, хорошая рыба, сыры… Ты же умеешь выбирать, у тебя глаз наметан. А Аркаша привезет напитки, он в этом разбирается.
Светлана слушала, и внутри неё, где-то в районе солнечного сплетения, начал разгораться холодный, злой огонек. «Немного» продуктов по списку золовки Вики обычно тянуло на бюджет небольшой африканской страны.
— Хорошо, Людмила Николаевна, — неожиданно спокойно сказала Светлана. — Я всё организую.
Егор выдохнул и победно улыбнулся. Он не заметил, как изменился взгляд жены. В нём больше не было усталости — только холодный расчет медсестры, которая точно знает, какую дозу лекарства нужно ввести, чтобы пациент успокоился. Навсегда.
Подготовка шла полным ходом. Вика, золовка, присылала голосовые сообщения каждые полчаса:
— Свет, только бери пармезан настоящий, не этот наш суррогат. И икру — кеты, она крупнее. Аркаша сказал, что под его виски нужна хорошая закуска.
Сама Вика, разумеется, денег не перевела. «У нас сейчас все в обороте, бизнес расширяем, потом сочтемся», — небрежно бросила она.
Светлана молча покупала. Она складывала чеки в отдельный файл.
В «оперативный штаб» зашла Нина — соседка и подруга, работавшая главным бухгалтером в строительной фирме. Увидев гору пакетов и выписку с карты, она присвистнула.
— Ты с ума сошла, мать? — Нина повертела в руках банку дорогущих оливок. — Ты на них батрачишь, а они ноги вытирают. Ты же говорила, что хочешь уйти на полставки, чтобы спину вылечить!
— Спокойно, Нина, — Светлана разливала чай. — Я не сошла с ума. Я просто меняю стратегию. Знаешь, в медицине есть понятие «шоковая терапия».
— Это как?
— Это когда организм встряхивают так сильно, что он либо начинает работать нормально, либо… — Светлана усмехнулась. — Кстати, мне нужен твой профессиональный совет. Как правильно оформить расписку, чтобы она имела юридическую силу, даже если написана на салфетке?
Нина заинтересованно придвинулась ближе:
— Ну, смотри. Согласно Гражданскому кодексу, главное — это сумма, дата, паспортные данные и подпись с расшифровкой. Но зачем тебе…
Светлана что-то прошептала ей на ухо. Лицо Нины просветлело, а затем расплылось в хищной улыбке.
— А ты коварная женщина, Светлана Петровна. Я в деле.
31 декабря коттедж сиял огнями. Огромный сруб, панорамные окна, запах хвои и дорогой кожи.
Геннадий Сергеевич, свекор, расхаживал по гостиной в новом свитере, который ему, конечно же, купила Светлана «от всех».
— Вот это я понимаю — уровень! — вещал он, наливая себе коньяк. — Я в девяностые такие вопросы решал, такие сауны строил… Аркадий, учись, пока я жив!
Аркадий, вальяжно развалившийся на диване, лениво кивал. Его жена Вика раскладывала на столе свои селфи-принадлежности, полностью игнорируя процесс накрывания на стол.
На кухне, сгорбившись над горой салатов, стояла тетя Галя — дальняя родственница свекра, маленькая, сухонькая старушка в застиранном платье. Её позвали «по-семейному», но по факту — чтобы было кому мыть посуду и резать оливье.
Светлана вошла в кухню и увидела, как тетя Галя, пряча глаза, достает из своей сумки пакет.
— Светочка, я вот… пирожков напекла. С капустой и с яблоками. Домашние, — тихо сказала старушка. — И носочки связала. Всем. Шерсть хорошая, собачья, теплая…
В этот момент на кухню влетела Вика.
— О боже, чем тут воняет? — она сморщила напудренный нос. — Тетя Галя, уберите это промасленное тесто! У нас тут фуа-гра и хамон. Куда вы свои пирожки лепите на праздничный стол? Это же колхоз! И носки эти… колючие. Уберите, не позорьтесь.
Тетя Галя сжалась, словно от удара. Её руки, покрытые пигментными пятнами и вздутыми венами, задрожали. Она начала суетливо запихивать пирожки обратно в пакет, низко опустив седую голову. В уголках её глаз блеснули слезы.
— Прости, Вика… Я думала, к чаю… — прошептала она.
— К чаю у нас тирамису из кондитерской! — фыркнула Вика и, схватив тарелку с нарезанной Светланой семгой, упорхнула в гостиную.
Светлана замерла. Внутри неё словно лопнула тугая пружина. Она подошла к старушке, мягко взяла её за руки и забрала пакет.
— Тетя Галя, — твердо сказала она. — Пирожки мы поставим в центр стола. А носки я надену прямо сейчас. У меня ноги мерзнут. И запомните: вы здесь гость. Главный гость. А посудомойка здесь есть электрическая.
Она вывела ошарашенную старушку в гостиную и усадила на лучшее место у камина.
Час икс настал в одиннадцать вечера. Стол ломился. Аркадий произносил третий тост «за процветание рода», намекая на свои (несуществующие) успехи. Людмила Николаевна благосклонно кивала, чувствуя себя королевой-матерью.
— Ну, — громко сказал Аркадий, — давайте выпьем за хозяев этого вечера! За нас, за то, что мы можем себе это позволить!
— Отличный тост, — громко произнесла Светлана, вставая. В руках у неё была папка.
В комнате повисла тишина. Обычно Светлана молчала и подкладывала салаты.
— Прежде чем мы продолжим, — Света улыбнулась той самой профессиональной улыбкой медсестры перед уколом, — нужно уладить одну формальность. Администратор коттеджа сейчас придет за финальным расчетом.
— В смысле? — поперхнулся Егор. — Ты же все оплатила!
— Нет, дорогой. Я внесла предоплату. Десять процентов. За бронь. — Светлана открыла папку. — А основная сумма вносится при заезде. Просто я попросила отсрочку до вечера, чтобы не портить вам настроение с дороги.
— Сколько? — голос Людмилы Николаевны потерял медовые нотки.
— Аренда коттеджа — 63 тысячи рублей. Плюс кейтеринг, который заказывала Вика — 25 тысяч. Алкоголь, который выбирал Аркадий, но почему-то не купил, и мне пришлось докупать — 18 тысяч. Итого, с учетом мелких расходов, — 115 тысяч рублей.
— Ты с ума сошла?! — взвизгнула Вика. — У нас нет таких денег с собой!
— Странно, — Светлана изобразила искреннее удивление. — Аркадий полчаса рассказывал про закрытую сделку. Вика, твоя сумка стоит как половина этого счета. А Людмила Николаевна говорила, что семья должна поддерживать друг друга.
— Света, не дури! — прошипел Геннадий Сергеевич. — Заплати, мы потом…
— Нет, папа, — перебила Светлана. — "Потом" не будет. У меня на карте ровно ноль. Я все свои деньги потратила на предоплату и продукты. А вот, кстати, индивидуальные счета.
Она раздала листочки.
— Аркадий и Вика — ваша доля 40 тысяч (вы же заказывали элитный алкоголь). Людмила Николаевна и Геннадий Сергеевич — 30 тысяч. Егор — твоя часть 20. Я свою долю и долю тети Гали внесла предоплатой.
— Ты считаешь деньги для родной матери?! — взвизгнула свекровь, хватаясь за сердце (театрально, но неубедительно).
— Я считаю деньги своего труда, Людмила Николаевна. Я медсестра. Я выношу судна, ставлю капельницы и не сплю ночами. Почему я должна оплачивать ваш праздник? Кстати, администратор будет здесь через пять минут. Если оплаты не будет, нас выселят. С полицией. Договор на моё имя, но я его сейчас расторгну по причине неплатежеспособности. Штраф заплачу я, а вот позор и ночевка на трассе в минус двадцать — это уже ваше приключение.
В дверь настойчиво постучали. Это был не администратор, а Нина (она приехала поддержать подругу и изобразить "представителя администрации" для убедительности, хотя долг перед реальным владельцем действительно висел).
— Добрый вечер. Оплата или выселение? — сухо спросила Нина, поправляя очки.
Начался хаос. Аркадий, красный как рак, звонил кому-то, пытаясь перехватить денег. Вика истерила, что «это подстава». Свекор молча достал «заначку», которую прятал в чехле телефона. Людмила Николаевна, забыв про сердце, злобно переводила деньги с накопительного счета, который, как оказалось, у неё был.
В течение пятнадцати минут вся сумма была собрана.
Когда куранты пробили двенадцать, атмосфера за столом была ледяной. Родственники сидели надутые, уткнувшись в тарелки. Аркадий нервно крутил пустой бокал.
А на другом конце стола сидела Светлана в теплых шерстяных носках, подаренных тетей Галей. Она ела пирожок с капустой и чувствовала себя абсолютно счастливой. Рядом сидела тетя Галя, впервые за вечер расправившая плечи.
— Вкусные пирожки, тетя Галя, — громко сказала Светлана в тишине. — Настоящие. Без фальши.
Егор попытался что-то сказать, но встретился взглядом с женой и осекся. Он понял: прежней безотказной Светы больше нет.
Утром 1 января Светлана собрала вещи.
— Я вызвала такси, — сказала она мужу. — Мы с тетей Галей едем ко мне. А вы отдыхайте, уплачено же.
— Света, ты что, уходишь от меня? — испуганно спросил Егор.
— Я ухожу от твоей родни и от твоей бесхребетности, Егор. Кредит за машину будешь платить сам. Карточку твою, зарплатную, которая у меня лежала, я оставила на тумбочке. Пин-код ты знаешь. Посмотрим, на сколько тебе её хватит без моего управления.
Она вышла на крыльцо. Морозный воздух обжег лицо, но дышать было легко. Тетя Галя семенила рядом, прижимая к груди свою сумку.
— Светочка, неужели так можно было? — прошептала старушка, когда они сели в такси. — Они же теперь тебя съедят.
— Не съедят, тетя Галя, — улыбнулась Светлана, глядя на проплывающие мимо сосны. — У них зубы обломаются. А мы с вами сейчас приедем, заварим чай с чабрецом и будем смотреть старые комедии. И никаких хамонов.
Машина набирала скорость, увозя их прочь от "богатой жизни", за которую всегда приходится платить слишком высокую цену, если не умеешь вовремя сказать «нет».