Он всегда считал себя самым умным. Тем самым мужчиной, который «всё просчитал», который никогда не попадётся и всегда выйдет сухим из воды. Именно так он говорил друзьям, именно так он смотрел на жену, когда та пыталась с ним говорить о деньгах, о доме, о ребёнке, о том, что он стал поздно приходить и слишком часто прятать телефон. Он ухмылялся, говорил, что она накручивает себя, что ей пора заняться собой, а не лезть ему в голову, и каждый раз добавлял одну и ту же фразу: «Я знаю, что делаю».
Любовница появилась не сразу. Сначала были переписки, потом «задержки на работе», потом командировки, которые никто не мог подтвердить, и наконец — она. Молодая, уверенная, без лишних вопросов. Та, которая слушала и восхищалась, смеялась его шуткам и верила каждому слову. А он рассказывал ей, что давно живёт с женой как соседи, что всё имущество оформлено «на него», что скоро он всё решит и начнёт новую жизнь. Он любил повторять, что главное — грамотно уйти, не оставив следов.
Жена чувствовала, что что-то не так, но долго молчала. Не потому что была слабой, а потому что хотела понять, до какой степени он готов зайти. Она видела переводы с их общего счёта, странные снятия наличных, новые кредиты, о которых ей никто не говорил. Когда она спрашивала — он раздражался, говорил, что это его деньги, что он зарабатывает, а она «просто сидит дома». Он всё чаще подчёркивал, что без него она никто, что если он уйдёт — ей будет не на что жить.
Решение у него созрело быстро. Он нашёл покупателя на машину, тайно подал заявку на снятие крупной суммы, оформил билеты за границу и сказал любовнице, что через неделю они улетят. «Там нас никто не найдёт», — уверял он. — «У меня всё готово. Документы, деньги, маршрут. Я не из тех, кого ловят». Он уже мысленно видел, как проходит паспортный контроль, как выключает телефон и оставляет прошлую жизнь позади.
Жене он ничего не сказал. Просто однажды утром заявил, что улетает в срочную командировку, может, надолго, и чтобы она «не задавала лишних вопросов». Она молча кивнула. Не плакала. Не кричала. Не устраивала сцен. Это его даже удивило. Он был уверен, что всё прошло идеально.
В день вылёта он встал рано, собрал чемодан, проверил документы и ещё раз посмотрел на спящую жену. В голове мелькнула мысль, что она даже не догадывается, как грамотно он всё провернул. Он улыбнулся сам себе, взял телефон, написал любовнице: «Я выезжаю. Скоро будем свободны».
Он не учёл один-единственный факт — тот самый, который обычно упускают люди, слишком уверенные в себе. Пока он строил планы побега и считал дни до вылёта, жена не плакала и не металась по дому. Она действовала. За эту неделю она сделала то, о чём он даже не задумывался: переписала имущество. Квартира, счета, накопления, техника — всё ушло с его имени. Спокойно, законно, без шума. Единственное, что она ему оставила, — старый «Запорожец», тот самый, на котором когда-то ездил его отец. Как напоминание. Как точку.
Когда он оказался в аэропорту, всё ещё шло по его плану — ровно до стойки регистрации. Девушка за компьютером посмотрела в экран, нахмурилась и сказала ровным голосом: «Ваш билет аннулирован». Он сначала даже не понял смысл слов, переспросил, потом рассмеялся — нервно, с недоверием. «Этого не может быть. Я только вчера проверял». Девушка повернула монитор: «Аннулирование произведено ночью через приложение. Возврат оформлен. На сегодня рейсов для вас нет».
Он отошёл в сторону, достал телефон, начал звонить в авиакомпанию, потом в кассу, потом снова в поддержку. Ответ был везде одинаковый. Всё оформлено корректно. Никакой ошибки нет.
Только тогда до него начало доходить. Он понял, что жена знала. Знала куда, знала с кем и знала когда. Его накрыла злость, паника, чувство, что земля уходит из-под ног. Он начал звонить ей. Снова и снова. Без остановки. Любовница сидела рядом, сначала молчала, потом начала нервничать, задавать вопросы, но он уже почти её не слышал.
Она проснулась спокойно. Без суеты. Взяла телефон и увидела пропущенные. Ответила не сразу. И когда наконец взяла трубку, сказала почти ласково: «Ну что, вы уже на отдыхе?»
Он взорвался. Кричал, угрожал, говорил, что она играет с огнём, что он может вообще не возвращаться, что она пожалеет. А она слушала и говорила тихо: «Можешь не возвращаться. Это уже не твой дом. Деньги на счёте ты видел? Я оставила тебе пятьдесят тысяч. Думаю, вам хватит».
Он бросил трубку и зашёл в банковское приложение. Экран загрузился — и он замер. Баланс: 50 000 рублей. Ни больше, ни меньше. Всё остальное исчезло.
Он начал метаться, как загнанный зверь. Звонил всем подряд — знакомым, «друзьям», юристам, каким-то полузнакомым людям, которые когда-то «разруливали» ему вопросы. Он кричал в трубку, спрашивал, как вообще такое возможно, как без его согласия жена могла всё переписать, переоформить, снять, закрыть, уничтожить его жизнь за одну неделю. И везде слышал одно и то же, спокойным, почти равнодушным тоном: «Вы сами всё подписали. Документы есть. Электронные подтверждения есть. Доверенности действительные. Оснований что-то отменять нет».
И вот тогда в голове щёлкнуло. Он вспомнил. Тот вечер. Она подошла к нему между делом, когда он собирался уходить, сунула папку и сказала: «Тут по коммуналке какие-то новые условия, подпиши, пожалуйста, а то штрафы будут». Он даже не посмотрел. Даже страницу не пролистал. Подписал на автомате, как делал это всегда. Потому что был уверен — она никто. Потому что думал, что умнее.
Осознание накрыло его волной. Его трясло. Он снова набрал её номер. На этот раз голос был уже не злым, а истеричным. Он кричал, что она натворила уголовщину, что она ещё пожалеет, что он всё отберёт, что это не конец, что она за всё ответит.
Она выслушала и вдруг спокойно сказала: «Слушай, а у вас там шумно… вы что, всё ещё в аэропорту?»
Он замолчал.
«Я так и думала», — продолжила она. — «Ну ладно. Я не хочу, чтобы вы там пешком по городу бродили. Я кое-что ещё для тебя предусмотрела».
Он не понял. «Что ещё?» — спросил он глухо.
«Машину тебе оставила», — сказала она. — «Через полчаса выйди к первому выходу. Тебя встретят».
Он усмехнулся истерично. «Ты издеваешься? Какую ещё машину?»
«Выйдешь — увидишь», — ответила она и отключилась.
Ровно через полчаса он вышел. Любовница шла рядом, молчала, уже не такая уверенная, уже не такая «любимая». И там, у входа, стоял он. Старый, облезлый, перекошенный временем «Запорожец». Тот самый. С ржавыми арками. С потертым салоном. С запахом прошлого. Рядом стоял водитель и протянул ключи: «Передали для вас».
Он смотрел на эту машину и не мог сдвинуться с места. Это был не просто автомобиль. Это было унижение, завернутое в металл. Напоминание о том, кем он был. И о том, кем стал. Любовница посмотрела на него, потом на машину, потом снова на него — и впервые за всё это время в её глазах мелькнуло сомнение.
А он стоял, сжимая ключи, и понимал: он проиграл не деньги. Он проиграл уважение, контроль, власть. Он проиграл женщине, которую считал слабой.
Любовница посмотрела на старый «Запорожец», потом на него, потом на людей вокруг, которые уже начали оборачиваться. Её лицо резко изменилось. Исчезла улыбка, исчезла мягкость, исчез тот самый «зая», ради которого он собирался бросить всё.
— Ты вообще понимаешь, что ты мне сейчас устроил? — прошипела она. — Ты зачем мне этот цирк показываешь? Ты меня унижаешь перед людьми.
Она сделала шаг назад.
— Я из-за тебя отказалась от других вариантов. Я поверила, что ты мужчина, что у тебя есть деньги, статус, будущее. А ты… — она кивнула в сторону машины. — Ты бедный. Ты пустой.
Он растерялся. Голос сорвался.
— Зая, подожди… Сейчас всё решим. Это временно. Пожалуйста, не уходи…
Она даже не дослушала. Развернулась и ушла, не оглянувшись ни разу. Как будто его никогда и не было. Как будто он был просто удобной иллюзией, которая лопнула в один момент.
Он остался стоять один. С ключами в руке. С ржавым «Запорожцем». Без денег. Без женщины. Без будущего, которое он себе придумал.
И тогда он снова набрал номер жены. Уже не угрожая. Уже не крича. Уже с истерикой, с обвинениями, с попыткой надавить на жалость. Он говорил, что она бездушная, неблагодарная, что так не поступают, что у неё нет человечности, что она его уничтожила.
Она выслушала и ответила спокойно, почти холодно:
— Ты сейчас про человечность со мной говоришь? А когда ты собирался исчезнуть, даже не сказав мне правду, у тебя она была? Когда ты планировал уехать с другой женщиной и оставить меня ни с чем — это была благодарность?
Пауза.
— Я просто напомнила тебе, откуда ты пришёл. И всё. Теперь живи без иллюзий. Без чужих денег. Без моего имени.
Она сделала вдох и добавила:
— И запомни. Если я увижу тебя рядом с домом — ты пожалеешь.
После этого она заблокировала номер. Везде. Навсегда.
Он сел в старый «Запорожец». Завёл двигатель. Машина кашлянула, загудела, как будто смеялась над ним. И в этот момент он окончательно понял: он потерял всё не из-за жены. Он потерял всё из-за себя.