Лeвoн Артурович откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и улыбнулся своим воспоминаниям. Полумрак кабинета, наполненный ароматом старого дерева и дорогих сигар, располагал к неспешным беседам о прошлом.
– Да, с Володей Винокуром чего только не случалось… – начал он, словно продолжая прерванный разговор с самим собой. – Работать с ним было одно удовольствие, особенно в зените его славы. Куда бы мы ни приезжали, везде аншлаг, овации, цветы… И, конечно, банкеты после каждого выступления.
Он замолчал, поглаживая свой холеный подбородок, и в его глазах мелькнула искорка ностальгии.
– Мы с Вовкой, как ты знаешь, оба любители хорошо поесть. Сибариты, одним словом. Быстро набрали вес, особенно я. А после сорока уже нужно следить за собой, поэтому периодически садились на диету. Я предпочитал диету Павора – три дня отварного несоленого риса. А Володе какая-то… диетолог, что ли, посоветовала фуросемид, мочегонное средство. Мол, для выведения шлаков и токсинов.
Левон Артурович усмехнулся, покачав головой.
– Наивный Вовка поверил. А ведь к этому препарату быстро привыкают. И вот однажды, перед концертом в Ленинграде, Володя принял пару таблеток. Но эффект не наступал. Он занервничал, конечно. Вышел на сцену, начал свой монолог… И тут, в самый неподходящий момент, лекарство подействовало.
Он сделал паузу, словно давая рассказу настояться.
– Представляешь картину? Володя стоит на сцене, перед многотысячной аудиторией, и вдруг понимает, что ему срочно нужно… отлучиться. Он поворачивается ко мне, глаза круглые, руками показывает – мол, пришло. А что делать? Концерт идет, зрители ждут.
Левон Артурович рассмеялся, вспоминая комичность ситуации.
– И вот, спектакль, который обычно шел полтора часа без антракта, мы отыграли за сорок четыре минуты! Сорок четыре минуты, Карл! Это был какой-то безумный галоп по Европам! Володя читал текст, как заведенный, шутки сыпал одна за другой, я еле успевал аккомпанировать. Зрители, конечно, ничего не заметили. Наоборот, решили, что мы в ударе, что у нас столько энергии и драйва.
Он откинулся на спинку кресла, довольно улыбаясь.
– После концерта к нам зашел Владислав Стржельчик. Великий актер, интеллигент до мозга костей. Подошел, пожал нам руки и говорит: "Ребята, я преклоняюсь перед вашей работоспособностью! Вы работаете в таком бешеном темпе, столько энергии! Просто невероятно!".
Левон Артурович замолчал, словно готовясь к кульминации истории.
– И тут Володя, вместо того чтобы скромно принять комплимент, возьми да и выпали: "Могу открыть секрет, Владислав Игнатьевич! Примите фуросемид – и не в таком темпе заработаете!".
Кабинет наполнился его раскатистым смехом.
– Представляешь лицо Стржельчика? Он, конечно, не понял, что к чему. Посмотрел на нас с недоумением и вежливо попрощался. А мы с Володей потом долго смеялись над этой историей.
Левон Артурович замолчал, глядя в окно. За ним медленно опускалась ночь на город, зажигая огни в окнах домов.
– Да, были времена… – пробормотал он, словно обращаясь к самому себе. – Весело было с Володей…
В тишине кабинета слышалось лишь тихое потрескивание дров в камине и мерный стук часов. Левон Артурович снова прикрыл глаза, погружаясь в свои воспоминания. Ему было что вспомнить, было что рассказать. И каждая история, каждая встреча с Володей Винокуром была наполнена юмором, энергией и неповторимым духом того времени.
---
Жизнь шла своим чередом. После того случая в Ленинграде прошло уже много лет. Левoн Артурович и Володя Винокур продолжали работать вместе, гастролировать по стране и миру, радовать зрителей своими выступлениями. Но тот концерт, с фуросемидом, Стржельчиком и бешеным темпом, навсегда остался в их памяти как один из самых курьезных и запоминающихся.
Однажды, во время гастролей по Сибири, после очередного успешного выступления, Левoн Артурович и Володя Винокур сидели в ресторане, отмечая успех.
- Помнишь, как мы в Ленинграде фуросемидный триумф устроили? - засмеялся Левoн Артурович.
- Да уж, незабываемо, - поддержал его Володя. – Стржельчик до сих пор, наверное, гадает, что это за секрет такой – фуросемид.
Они снова рассмеялись, вспоминая удивленное лицо великого актера.
- А знаешь, Вовка, - сказал Левoн Артурович. – Ведь в каждой шутке есть доля правды. Фуросемид, конечно, не панацея от всего, но иногда, чтобы выложиться на все сто, нужен какой-то толчок, какой-то стимул.
- Ты прав, Левон, - согласился Володя. – Главное, чтобы этот стимул не навредил здоровью.
Они помолчали, задумавшись над своими словами.
- А вообще, - продолжил Володя, - секрет нашего успеха не в фуросемиде, конечно. Секрет в том, что мы любим то, что делаем. Мы любим публику, любим сцену, любим дарить людям радость и смех.
- Вот именно, Вовка, - подтвердил Левoн Артурович. – И пока мы будем любить свое дело, пока будем выкладываться на полную катушку, фуросемид нам не понадобится.
Они чокнулись бокалами с вином, подтверждая свои слова.
- За наше дело! - провозгласил Левoн Артурович.
- За успех! - поддержал его Володя.
И они выпили за то, что было, есть и будет в их жизни – за юмор, за творчество, за дружбу и за любовь к сцене.
---
Шли годы. Левoн Артурович и Володя Винокур продолжали радовать своими выступлениями многочисленных поклонников. Но тот случай с фуросемидом в Ленинграде они вспоминали всегда с улыбкой. Эта история стала для них своеобразным талисманом, символом их творческой энергии и неиссякаемого чувства юмора.
Однажды, уже в наше время, Левoн Артурович давал интервью одному известному журналисту.
- Левoн Артурович, - спросил его журналист. – За годы вашей карьеры вы работали со многими выдающимися артистами. Кто из них вам запомнился больше всего?
- Безусловно, Володя Винокур, - ответил Левoн Артурович. – Работать с ним было одно удовольствие. Он не только талантливый артист, но и замечательный человек.
- А можете рассказать какую-нибудь интересную историю, связанную с Владимиром Натановичем? - поинтересовался журналист.
Левoн Артурович улыбнулся, вспоминая тот самый случай в Ленинграде.
- Да, была одна история… - начал он свой рассказ. И он рассказал журналисту о фуросемиде, о Стржельчике и о самом быстром концерте в их жизни.
Журналист слушал его с большим интересом, то и дело прерываясь от смеха.
- Вот это история! - воскликнул он, когда Левoн Артурович закончил свой рассказ. – Неудивительно, что вы так долго работаете вместе.
- Да, - согласился Левoн Артурович. – С Володей скучать не приходится.
И он снова улыбнулся, вспоминая своего друга и коллегу – Владимира Винокура.
Вечером того же дня, Володя Винокур позвонил Левoну Артуровичу.
- Левон, привет! - сказал он. – Мне тут журналисты звонили, спрашивали про какой-то фуросемид. Ты им что наговорил?
- Да ничего особенного, - ответил Левoн Артурович, смеясь. – Просто рассказал одну историю из нашей жизни.
- Ну ты даешь! - воскликнул Володя. – Теперь все будут знать про наш фуросемидный триумф.
- А что такого? - спросил Левoн Артурович. – Это же правда.
- Правда-то правда, - согласился Володя. – Но зачем же об этом рассказывать всем?
- А чтобы помнили! - ответил Левoн Артурович. – Чтобы помнили, что мы не только талантливые артисты, но и люди с чувством юмора.
Володя помолчал немного, а потом засмеялся.
- Ладно, Левон, - сказал он. – Уговорил. Пусть помнят.
И они снова засмеялись вместе, вспоминая тот самый случай в Ленинграде.
Ведь эта история, на самом деле, была не только о фуросемиде и быстром концерте. Она была о дружбе, о творчестве, о юморе и о любви к своему делу. И именно эти качества помогали Левoну Артуровичу и Владимиру Винокуру оставаться на вершине славы на протяжении многих лет.
---
Спустя годы, Левoн Артурович, умудренный опытом и сединами, часто вспоминал эти моменты с улыбкой. Фуросемидный инцидент стал легендой, своеобразным символом безудержной энергии и спонтанности, которые царили в их творческом дуэте. Он понимал, что за внешней комичностью скрывалась глубокая связь, истинное партнерство, построенное на взаимопонимании и уважении.
Он сидел в своем кабинете, перебирая старые фотографии. На одной из них – молодые, полные энтузиазма, он и Володя после того самого концерта в Ленинграде. В их глазах – озорной блеск и неподдельная радость. Левoн Артурович вздохнул, чувствуя легкую грусть по ушедшим временам.
Вдруг зазвонил телефон. На экране высветилось имя: "Володя".
Левoн Артурович улыбнулся и ответил на звонок.
- Привет, старый друг! - раздался в трубке бодрый голос Винокура. - Как жизнь?
- Да вот, сижу, вспоминаю наши былые подвиги, - ответил Левoн Артурович. - Листал фотографии, наткнулся на ту, ленинградскую.
Володя засмеялся.
- А, помню-помню! Фуросемидный экспресс! - сказал он. - Слушай, а давай повторим?
Левoн Артурович сначала опешил, но потом тоже рассмеялся.
- Ты что, серьезно? - спросил он.
- Да я шучу, шучу! - ответил Володя. - Хотя знаешь, иногда так хочется тряхнуть стариной…
Они еще долго болтали, вспоминая смешные случаи из гастрольной жизни, делясь новостями и планами. Левoн Артурович чувствовал, как теплая волна накрывает его, наполняя сердце радостью и благодарностью за долгую и насыщенную жизнь, за верную дружбу и за возможность создавать искусство, которое дарит людям улыбки.
После разговора он посмотрел в окно. За окном начинался новый день, полный новых возможностей и приключений. И хотя годы брали свое, в душе Левoна Артуровича по-прежнему жила та самая искра, которая когда-то зажгла его на сцене, искра, которая продолжала гореть и вдохновлять его на новые свершения. И он знал, что пока эта искра горит, жизнь продолжается, и впереди еще много интересного и неизведанного.
Он снова взял в руки старую фотографию и улыбнулся. Фуросемидный триумф… Как много в этом слове для тех, кто пережил его вместе. И это был всего лишь один эпизод из целой жизни, наполненной юмором, творчеством и настоящей дружбой.
