В классе 10 «Б» стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь скрипом мела по доске. Елена Сергеевна, выпрямив спину так, словно проглотила линейку, выводила сложную формулу. Мел крошился в её пальцах, оседая белой пылью на строгом темно-синем жакете. Она знала, что за спиной двадцать пять пар глаз следят за каждым её движением, но чувствовала лишь один взгляд — ленивый, вызывающий и наглый.
— Итак, — она отряхнула руки и повернулась к классу, поправляя очки в тонкой оправе. — Кто объяснит мне физический смысл этого интеграла?
Руки взметнулись вверх: отличница Катя с первой парты, вечно сонный, но гениальный Петров, даже скромная Света. Но Елена смотрела в дальний угол, где, развалившись на стуле и крутя в руках последнюю модель смартфона, сидел Максим Волков.
— Волков, — её голос звучал ровно, без эмоций. — Прошу к доске.
Парень медленно поднял голову, скривив губы в ухмылке, от которой у большинства учителей начинали дрожать руки. Но не у Елены.
— Елена Сергеевна, да зачем? — протянул он, не меняя позы. — Мы же оба знаем, что физика мне не пригодится. Батя купит мне завод, найму ботаников вроде Петрова, они всё посчитают.
Класс затаил дыхание. Это был вызов. Очередной.
— Возможно, Максим, — спокойно ответила она, постукивая указкой по ладони. — Но пока завод не куплен, а вы находитесь в стенах государственной школы, извольте соблюдать правила. К доске. Или мне сразу поставить вам неудовлетворительно за работу на уроке? В журнал, Максим.
Волков-младший цокнул языком, встал, демонстративно шаркая ногами, и поплелся к доске. Он взял мел, покрутил его и бросил обратно в лоток.
— Не знаю я, — буркнул он.
— Садитесь. Два, — Елена открыла журнал и четким почерком вывела «двойку» напротив фамилии Волков. Это была уже третья за неделю.
Максим вспыхнул. Его лицо, обычно бледное и надменное, пошло красными пятнами.
— Вы специально? — прошипел он, проходя мимо учительского стола. — Отец узнает. Он этого так не оставит. Вы знаете, кто он?
— Знаю, Максим. Он человек, который, видимо, не научил сына тому, что уважение нельзя купить, — она закрыла журнал. — Урок окончен. Все свободны.
Когда класс опустел, Елена устало опустилась на стул. Голова раскалывалась. Она знала, кто такой Андрей Волков. Владелец строительной империи, меценат напоказ и человек, чье имя открывало любые двери в городе ногой. Слухи о его методах решения проблем ходили самые разные, и ни один из них не был приятным. Но у Елены были свои принципы. Она видела в Максиме не мажора, а умного, но запущенного парня, которому просто никто никогда не говорил «нет». Она ломала его не со зла, а чтобы построить заново.
На следующий день гроза разразилась прямо посреди третьего урока.
Дверь распахнулась с таким грохотом, что штукатурка с косяка посыпалась на пол. В класс влетел вихрь, пахнущий дорогим парфюмом, кожей и опасностью. За ним семенила испуганная директриса, что-то лепеча про «учебный процесс» и «подождите в приемной».
Андрей Волков был огромен. Высокий, широкоплечий, в идеально сидящем сером костюме, который стоил больше, чем годовая зарплата Елены. Его глаза метали молнии, а кулаки были сжаты.
— Кто здесь Елена Сергеевна?! — рявкнул он так, что стекла в окнах жалобно звякнули.
Класс вжался в парты. Максим на задней парте победно ухмыльнулся, скрестив руки на груди.
Елена Сергеевна медленно встала из-за стола. Она чувствовала, как сердце колотится где-то в горле, но внешне оставалась ледяной статуей.
— Я Елена Сергеевна, — произнесла она тихо, но ее голос странным образом перекрыл шумное дыхание разъяренного отца. — А вы, полагаю, господин Волков? Вы опоздали на урок, и у вас нет сменной обуви.
Андрей замер. Он ожидал увидеть старую грымзу с пучком на голове или перепуганную девочку-практикантку. Он привык, что при виде него люди начинают заикаться и искать оправдания. Но перед ним стояла женщина лет тридцати пяти, стройная, с волосами цвета темного шоколада, собранными в строгий узел, из которого выбилась одна непокорная прядь. Её глаза за стеклами очков смотрели на него не со страхом, а с каким-то спокойным, изучающим любопытством. И в этих глазах была такая глубина и сталь, что он на секунду забыл, зачем пришел.
— Что? — переспросил он, растеряв половину своего запала.
— Сменная обувь, — повторила Елена, кивнув на его ботинки, оставляющие грязные следы на натертом линолеуме. — И, пожалуйста, не кричите. Вы пугаете детей. Если у вас есть вопросы по успеваемости сына, я готова обсудить их после звонка. А сейчас выйдите из класса.
Директриса за ее спиной чуть не упала в обморок. Андрей Волков моргнул. Он оглядел класс, увидел ухмылку сына, которая медленно сползала с лица Максима, сменяясь недоумением. Батя не орал? Батя не разнес эту училку в пух и прах?
Андрей перевел взгляд обратно на Елену. Она не отступила ни на шаг, хотя он нависал над ней как скала. В ней была какая-то старомодная, забытая им гордость.
— Вы поставили моему сыну три двойки подряд, — сказал он уже тише, но с угрожающими нотками. — Вы хоть понимаете, что портите ему аттестат? Я плачу налоги, я спонсирую эту школу...
— Оценки не продаются, Андрей Викторович, — перебила она. — Максим получил то, что заслужил. Он не готов к урокам. Он хамит. Он считает, что ваши деньги заменят ему мозги. Я так не считаю. Если вы хотите, чтобы ваш сын вырос идиотом с дипломом, переведите его в частную школу, где ему будут рисовать пятерки за вашу фамилию. Здесь я учу физике. И жизни.
В классе повисла гробовая тишина. Слышно было, как муха бьется о стекло.
Андрей смотрел на нее, и гнев внутри него уступал место чему-то другому. Восхищению? Он давно не встречал людей, которые говорили бы ему правду в лицо, не боясь последствий. Женщина перед ним была не просто красива строгой, холодной красотой — она была настоящей.
— Хорошо, — вдруг сказал он, и уголок его губ дрогнул в едва заметной улыбке. — После звонка. Я буду ждать.
Он развернулся на каблуках и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Елена выдохнула, чувствуя, как дрожат колени. Она оперлась о стол, чтобы не упасть.
— Продолжаем, — сказала она классу, стараясь, чтобы голос не дрожал. — На чем мы остановились?
В коридоре Андрей Волков прислонился спиной к стене и ослабил галстук. Сердце стучало как бешеное, и это было странно. Он пришел сюда, чтобы раздавить наглую училку, а уходил с чувством, что только что проиграл битву, но почему-то совсем не расстроен этим.
«Елена Сергеевна», — прошептал он, пробуя имя на вкус.
Он еще не знал, что эта женщина с ледяным взглядом и горячим сердцем станет его наваждением. И уж точно не догадывался, что в папке с личным делом, которую она хранила в нижнем ящике стола, лежали документы, способные не просто разрушить его бизнес, но и перечеркнуть всю его жизнь.
Звонок с урока прозвенел как сигнал к началу новой войны. Или любви.
Как только последний ученик покинул класс, плотно прикрыв за собой дверь, воздух в кабинете, казалось, стал плотным и тягучим. Андрей Волков не заставил себя ждать. Он вошел без стука, но уже без той агрессивной энергии, с которой влетел сюда полчаса назад. Теперь в его движениях сквозила уверенность хищника, который неожиданно нашел достойного противника и решил поиграть, прежде чем напасть.
Елена Сергеевна сидела за столом, перебирая тетради. Она не подняла головы, даже когда он подошел вплотную. Запах его одеколона — сандал и морозная свежесть — заполнил всё пространство, вытесняя привычный запах мела и старой бумаги.
— Вы не похожи на обычную школьную учительницу, Елена Сергеевна, — произнес он низким, бархатным голосом, в котором слышалась усмешка.
Елена медленно сняла очки, протерла их платком и посмотрела на него снизу вверх.
— А вы, Андрей Викторович, удивительно похожи на человека, который привык, что мир вращается вокруг него. К сожалению, законы физики утверждают обратное.
Волков рассмеялся. Смех у него был неожиданно приятный, глубокий, от которого в груди возникал странный резонанс. Он придвинул стул с первой парты, развернул его спинкой вперед и сел верхом, оказавшись с ней лицом к лицу.
— Один-ноль, — кивнул он. — Признаю, я погорячился. Максим... он сложный парень. Мать уехала в Лондон три года назад, у нее новая жизнь. А я... я строю империю. Мне казалось, что лучшее, что я могу ему дать — это неограниченные возможности.
— Возможности без границ превращаются в вседозволенность, — парировала Елена. — Максим не глуп. У него отличная логика, нестандартное мышление. Но он ленив и уверен, что ему всё сойдет с рук. Моя «двойка» — это не наказание. Это сигнал: «Парень, ты можешь лучше».
Андрей смотрел на нее, не отрываясь. Он изучал черты её лица: высокие скулы, тонкую бледную кожу, упрямый подбородок. В ней не было ни капли кокетства, ни грамма желания понравиться богатому папочке. Это было настолько ново и освежающе, что он почувствовал, как внутри просыпается азарт. Не деловой, а мужской.
— Вы говорите о нем так, будто вам не всё равно, — тихо заметил он.
— Мне не всё равно, — просто ответила она. — Это моя работа.
— Только работа? — он чуть подался вперед. — Знаете, я навел справки, пока ждал в коридоре. Вы работаете здесь всего полгода. Приехали из Петербурга. Документы в порядке, рекомендации блестящие, но... о вас почти ничего неизвестно. Вы как невидимка, Елена.
Сердце Елены пропустило удар, но лицо осталось непроницаемым. Она знала, что он будет копать. Такие люди, как Волков, всегда проверяют территорию.
— Я ценю приватность, Андрей Викторович. В наше время это роскошь, которую не купить за деньги.
— Я могу купить всё, — он улыбнулся, но в глазах мелькнул холодный блеск. — Но сейчас я хочу купить... ваше время. Ужин. Сегодня вечером. Мы обсудим педагогические методы воздействия на моего оболтуса.
Елена встала, собирая тетради в стопку. Её руки не дрожали, хотя внутри всё сжалось в тугой узел. Быть рядом с ним было физически больно и одновременно притягательно. Его энергетика подавляла, обволакивала.
— Я не ужинаю с родителями учеников. Это неэтично.
— А если я приглашу вас не как родитель? — он тоже поднялся, нависая над ней. Теперь они стояли слишком близко. — А как мужчина, который впервые за долгое время встретил женщину, способную смотреть ему в глаза, не моргая?
На секунду в кабинете повисла тишина. Елена чувствовала жар, исходящий от его тела. Ей хотелось сделать шаг назад, убежать, спрятаться, но она заставила себя стоять на месте.
— Нет, — твердо сказала она. — До свидания, Андрей Викторович. Завтра у Максима контрольная. Проследите, чтобы он подготовился.
Волков усмехнулся, покачал головой, признавая поражение в этой битве, но не в войне. Он достал из кармана визитку — черный матовый пластик с золотым тиснением — и положил её на край стола.
— Если передумаете... или если Максиму понадобится помощь. Я умею быть благодарным, Елена. И я умею ждать.
Он вышел, оставив после себя шлейф дорогого парфюма и ощущение надвигающейся бури.
Елена стояла неподвижно, пока звук его шагов не затих в дальнем конце коридора. Только тогда она позволила себе выдохнуть. Маска железной леди сползла, обнажив усталость и страх.
Она быстро подошла к двери, заперла её на ключ и вернулась к столу. Дрожащими пальцами она взяла визитку Волкова. «Андрей Викторович Волков. Генеральный директор "Волков Групп"». Буквы, казалось, жгли кожу.
Елена открыла нижний ящик стола, достала старую кожаную сумку и вытащила оттуда телефон — не тот, с которым ходила по школе, а другой, простенький, кнопочный. Затем из потайного кармана сумки появилась толстая папка.
Она раскрыла её. С первой страницы на неё смотрел мужчина — улыбающийся, добрый, с такими же глазами, как у неё. Виктор Соколов.
— Я видела его, папа, — прошептала Елена в пустой класс. — Он ничего не подозревает.
Пятнадцать лет назад Андрей Волков и Виктор Соколов были партнерами. Они начинали бизнес вместе, с нуля, в гараже, мечтая построить город будущего. Но когда пошли большие деньги, Волков захотел всё. Поддельные подписи, фиктивное банкротство, подброшенные улики. Виктор сел в тюрьму по обвинению в хищениях, которых не совершал, и умер там от сердечного приступа через полгода. Его семья осталась на улице, с клеймом позора.
Елена Соколова тогда была подростком. Она сменила фамилию, взяв девичью фамилию матери, уехала, выучилась, стерла свое прошлое. Она потратила десять лет, собирая по крупицам информацию о том, как именно Волков провернул ту аферу.
Ей не нужны были его деньги. Ей нужно было его уничтожение. Полное. Репутационное и уголовное.
Она устроилась в эту элитную школу не случайно. Ей нужен был доступ. Доступ к сыну, через которого можно подобраться к отцу. К его дому, к его компьютеру, к его архивам. План был идеален: стать доверенным лицом, войти в круг, найти доказательства и отправить Волкова туда, где умер её отец.
Но был один нюанс, который она не учла в своих расчетах.
Елена провела пальцем по визитке. В тот момент, когда он смотрел на неё — не как на врага, а с восхищением — что-то внутри неё предательски екнуло. Андрей Волков оказался не карикатурным злодеем из её детских кошмаров. Он был живым, харизматичным, сильным мужчиной. И, к её ужасу, он ей понравился.
— Соберись, — приказала она себе, смахивая непрошеную слезу. — Ты здесь не для романов. Ты здесь, чтобы восстановить справедливость.
Она спрятала папку обратно, взяла визитку и решительно разорвала её пополам. Но выбросить не смогла. Половинки черного пластика легли в карман её жакета.
Вечером телефон Максима Волкова звякнул. Сообщение от неизвестного номера: «Физика, параграф 12. Если завтра не сдашь — отец узнает, где ты прячешь вейп. Е.С.»
Максим удивленно уставился в экран, а потом, сам того не ожидая, хмыкнул и потянулся за учебником.
В своем пентхаусе Андрей Волков стоял у панорамного окна, глядя на огни города. Он думал о странной учительнице с глазами, полными боли и силы. Он уже дал задание службе безопасности пробить её биографию до седьмого колена. Интуиция подсказывала ему, что Елена Сергеевна — это шкатулка с секретом. И он собирался подобрать к ней ключ, чего бы это ни стоило.
Он еще не знал, что ключ, который он ищет, открывает ящик Пандоры.
Ноябрь выдался дождливым. Свинцовое небо неделями висело над городом, превращая улицы в серые реки. Для Елены это время тянулось мучительно медленно. Она продолжала играть свою роль: строгая учительница днем, мстительница ночью. Но прогресса не было. Волков был слишком осторожен, его цифровые крепости — неприступны. Ей нужен был физический доступ к его домашнему кабинету, к серверу, который не подключен к общей сети. Это был единственный способ найти черную бухгалтерию пятнадцатилетней давности.
Случай представился в пятницу вечером, когда Елена уже собиралась ложиться спать. Телефон на тумбочке вибрировал, светясь незнакомым номером.
— Алло?
— Елена Сергеевна? — голос Максима срывался и хрипел. На фоне гудели машины и слышался чей-то пьяный смех. — Вы... вы можете меня забрать?
— Максим? Где ты? Что случилось?
— Я не могу звонить отцу. Он убьет меня. Пожалуйста. Я скину геолокацию.
Елена колебалась ровно секунду. Это был шанс. И, к своему удивлению, она почувствовала настоящий страх за мальчишку.
Через сорок минут её старенький «Форд» затормозил у обочины на окраине города, где тусовались стритрейсеры. Максим сидел на бордюре, прижимая к лицу окровавленный платок. Рядом валялся разбитый мотоцикл.
— Живой? — она выскочила из машины, подбегая к нему.
— Вроде, — он попытался улыбнуться, но поморщился. — Шлем спас. Только ногу подвернул и бровь рассек.
Елена осмотрела его профессионально и быстро — навыки жизни в бегах пригодились. Переломов нет, сотрясения, похоже, тоже, но швы на бровь наложить не помешало бы.
— В больницу, — скомандовала она.
— Нет! — Максим вцепился в её рукав. — Сразу протокол, полиция, отец узнает через пять минут. У него завтра сделка века, он меня в порошок сотрет, если я опять вляпаюсь. Елена Сергеевна, отвезите меня домой. Охрана пустит, они меня прикроют. А отец вернется только под утро.
Елена замерла. Дом Волкова. Прямой доступ.
— Ладно, — сказала она сухо. — Садись. Но с тебя объяснительная на три листа.
Особняк Волкова находился в элитном поселке за городом. Высокий забор, камеры по периметру, КПП с вооруженной охраной. Елена вцепилась в руль, стараясь унять дрожь в руках. Она въезжала в логово человека, уничтожившего её семью.
Охранник, увидев разбитое лицо Максима на пассажирском сиденье, молча открыл ворота. Видимо, это было не впервой.
Дом поражал. Это был не кичливый дворец нувориша, а стильный, современный особняк из стекла и бетона, вписанный в сосновый лес. Холодный, красивый и пустой.
Они вошли внутрь. Тишина здесь была оглушающей.
— Аптечка в ванной на первом этаже, — прохромал Максим, опираясь на плечо Елены.
В огромной ванной, больше похожей на спа-салон, Елена обрабатывала рану ученика. Максим шипел от перекиси, но терпел.
— Почему вы приехали? — вдруг спросил он, глядя на неё в зеркало. — Вы же меня терпеть не можете.
— Я не люблю твою лень, Волков. А тебя я не знаю, — ответила она, наклеивая пластырь. — Ты не плохой парень, Максим. Просто очень одинокий.
Максим опустил глаза.
— Батя... он нормальный. Просто он думает, что любовь — это когда у тебя самая дорогая тачка в классе. Он после смерти мамы вообще закрылся. Только работает.
Елена почувствовала укол совести. Она использовала доверие этого мальчика, чтобы уничтожить его отца. Но образ папы, умирающего в тюремной больнице, быстро вернул её на землю.
— Всё, жить будешь. Иди спать, — сказала она, отмывая руки.
— Спасибо, — тихо сказал Максим и ушел.
Елена осталась одна в холле. Часы показывали час ночи. Она знала, что должна уйти, но ноги сами понесли её вглубь дома. Где кабинет? Скорее всего, на втором этаже, в западном крыле, подальше от спален.
Она поднялась по лестнице. Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах. Вот она, массивная дубовая дверь. Ручка подалась легко. Не заперто.
Елена скользнула внутрь. Кабинет пах кожей и табаком. На огромном столе стоял компьютер — мощная станция. Рядом — сейф. Она подошла к столу, провела пальцем по столешнице. Её отец когда-то сидел за таким же столом с Волковым, обсуждая планы на будущее.
Она достала из кармана флешку. Специальный софт, который ей написал знакомый хакер, должен был скопировать содержимое жесткого диска за пару минут.
Она потянулась к USB-порту монитора.
— Ищете дополнительные материалы к уроку, Елена Сергеевна?
Голос прозвучал из темноты угла, где стояло глубокое кресло. Елена вздрогнула всем телом, выронив флешку. Она со стуком упала на паркет.
Вспыхнула настольная лампа. Андрей Волков сидел в кресле, держа в руке стакан с виски. Он был без пиджака, в расстегнутой рубашке, и выглядел смертельно усталым. Но его глаза смотрели на неё с пугающей ясностью.
— Андрей Викторович... — её голос предательски дрогнул. Она быстро наклонилась и подняла флешку, сжав её в кулаке. — Я... Максим попросил меня. Он попал в аварию. Я привезла его домой. Я искала выход, заблудилась.
Андрей медленно встал и подошел к ней. Он двигался как тигр — мягко и неслышно.
— Максим в порядке? — спросил он, не сводя с неё глаз.
— Жить будет. Ушибы, ссадины. Он спит.
— Спасибо, — он сделал еще шаг. Теперь их разделяло всего полметра. — Но выход в другой стороне, Елена. И вы это знаете.
Елена отступила назад и уперлась бедрами в край его стола. Бежать было некуда.
— Вы что-то скрываете, — прошептал он, наклоняясь к её лицу. — Весь этот месяц... я чувствую это. Вы смотрите на меня так, будто хотите ударить. Или поцеловать. Я никак не могу решить, что именно.
Запах виски смешивался с его парфюмом. Елена чувствовала жар его тела. Это было неправильно. Категорически, преступно неправильно. Она должна ненавидеть его. Но в этот момент, в полумраке кабинета, она видела не врага, а мужчину, который притягивал её как магнит.
— А чего хотите вы, Андрей? — вырвалось у неё. Она впервые назвала его по имени.
Он поставил руки на стол по обе стороны от неё, заперев её в ловушку. Его взгляд опустился на её губы.
— Я хочу узнать, кто вы на самом деле.
В воздухе заискрило. Еще секунда — и он поцелует её. И самое страшное, что она ответит.
Внезапно в кармане брюк Андрея зазвонил телефон. Резкий звук разрушил магию момента.
Андрей выругался, отстранился и достал трубку.
— Да, — рявкнул он.
Елена судорожно вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок. Ей нужно бежать. Немедленно.
— Что? — голос Андрея изменился. Он стал ледяным. — Ты уверен? Пришли мне файл. Сейчас же.
Он медленно опустил телефон и посмотрел на Елену. В его глазах больше не было тепла. Там была пустота и холодный расчет.
— Вам лучше уйти, Елена Сергеевна, — сказал он тихо. — Охрана проводит вас.
— Андрей Викторович, я...
— Вон, — не повышая голоса, произнес он так, что у неё внутри всё похолодело.
Елена выбежала из кабинета, не чувствуя ног. Она спустилась вниз, проскочила мимо сонного охранника и запрыгнула в свою машину. Только отъехав на километр от поселка, она позволила себе остановиться и разрыдаться. Она была так близко. И она всё испортила.
В кабинете Андрей Волков подошел к компьютеру. На экране светилось письмо от начальника службы безопасности. Вложенный файл: «Соколова Елена Викторовна. Досье».
Он открыл файл. С фотографии на него смотрела восемнадцатилетняя девушка — та же Елена, только без очков и с длинной косой. А рядом — фото её отца. Виктора Соколова. Его бывшего друга. Человека, которого он предал.
Андрей налил себе еще виски и залпом выпил. Рука со стаканом дрожала.
— Значит, война, — сказал он в пустоту. — Что ж, Лена. Посмотрим, кто кого.
Но в глубине души он знал, что эта война уже проиграна. Потому что он впервые в жизни боялся не потерять деньги, а потерять её.
