Я проснулась от странного ощущения — будто сама тишина дышала вокруг, наполняя комнату тяжёлой, почти осязаемой вязкостью. За окном стояла непроглядная тьма, лишь редкие капли дождя мягко стучали по стеклу, словно отсчитывали мгновения, которых у меня оставалось всё меньше. Часы на стене показывали три ночи. Я встала, подошла к окну. За стеклом раскинулся мир, погружённый в сумрак. Дождь, едва заметный, окутывал деревья серебристой дымкой. В этой тишине каждый звук обретал особое значение: шорох листьев, стук капель, далёкий скрип старой берёзы во дворе. «Как давно не было такой тишины», — подумала я, прижимая ладони к холодному стеклу. Казалось, сама природа замерла в ожидании чего‑то важного. Дождь усиливался. Капли стекали по веткам, образуя тонкие ручейки, которые сливались в один поток у подножия старого дуба. Этот дуб стоял здесь ещё до моего рождения — могучий, древний, с корявыми ветвями, похожими на руки старца, протянутые к небу. Сейчас он казался живым существом, принимающим