Всё изменилось три года назад, когда свекровь, Елизавета Петровна, упала дома и сломала шейку бедра. Ночной звонок из больницы, хлопоты со справками, бесконечные очереди в поликлиниках. Ольга металась между офисом и больничными коридорами, а её муж Дмитрий лишь вздыхал и твердил одно:
— Не могу на это смотреть. У меня сердце не выдержит.
С той поры все заботы о семидесятипятилетней Елизавете Петровне легли на плечи Ольги. Дмитрий как-то тихо и незаметно самоустранился. Сначала не смог приехать на выписку — важный проект на работе. Потом перестал сопровождать мать на приёмы к врачам — нервы сдают. А затем и вовсе заявил, что его присутствие только расстраивает мать.
Ольга не спорила. В их семье, где он был архитектором, а она — редактором, не было принято выяснять отношения на повышенных тонах. Она просто взяла на себя всё, что касалось свекрови.
Её жизнь превратилась в календарь: понедельник — терапевт, вторник — окулист, среда — кардиолог, четверг — эндокринолог, пятница — аптека и магазин.
— Оленька, ты не забыла про мои капли для глаз? — встречала её Елизавета Петровна. — И сыр купи, пожалуйста, там кальций.
— Конечно, всё куплю, — отвечала Ольга.
Она вела списки, отмечала в планере даты анализов, подстраивала рабочий график под нужды свекрови. Клиенты иногда сердились на переносы дедлайнов, но Ольга всегда находила слова.
Квартира свекрови тоже требовала внимания. Регулярная уборка, мытьё полов, смена белья. Сама Елизавета Петровна почти ничего не могла — давали о себе знать возраст и последствия перелома.
— Спину прихватывает, нагнуться не могу, — жаловалась она. — Слава богу, ты у нас такая рукодельница.
Дмитрий навещал мать по выходным, ненадолго. Сидел, делился новостями, выпивал чашку чая и уезжал.
— Мама выглядит неплохо, — говорил он дома. — Молодец, что справляешься.
В его словах не было благодарности, лишь констатация: жена выполняет то, что ему не хочется делать.
Ольга зарабатывала хорошо, около восьмидесяти тысяч, но постоянные траты на лекарства и продукты для свекрови съедали значительную часть бюджета. Пенсия Елизаветы Петровны в двадцать две тысячи на всё не хватала.
— Оленька, можешь купить вот это лекарство? — показывала она рецепт. — Дорогое, но необходимое.
Ольга покупала. Тратила на препараты для свекрови тысяч пятнадцать в месяц. Дмитрий знал об этом, но не предлагал помочь. Его зарплата уходила на хобби — дорогую фототехнику и поездки.
— Фотография — мой способ отдохнуть, — объяснял он, когда Ольга намекала на расходы.
Лето стало испытанием. Жара плохо действовала на Елизавету Петровну.
— Оленька, мне сегодня так тяжело, — звонила она. — Может, заедешь?
Ольга бросала дела и мчалась через весь город. Помогала, ухаживала, покупала фрукты и воду.
— Спасибо, что ты есть, — говорила свекровь. — Не знаю, что бы я без тебя делала.
А Дмитрий в это время уезжал к другу на дачу. Фотографировал природу, купался в озере, жарил шашлыки.
— Нужно же иногда перезагружаться, — говорил он, возвращаясь домой загорелый и довольный.
В середине июля Елизавете Петровне стало плохо ночью. Ольга получила звонок в два часа.
— Вызывай скорую, очень плохо! — дрожал голос в трубке.
Ольга разбудила Дмитрия.
— Твоей маме плохо, едем.
— Опять эти сердечные дела... — проворчал он, не вставая. — Поезжай сама, ты лучше разберёшься.
Ольга поехала одна. Провела в больнице всю ночь и следующий день. Дмитрий позвонил лишь утром, и, узнав, что мать в стабильном состоянии, сразу объявил:
— Отлично. А я тогда на дачу, обещал помочь с постройкой.
И уехал. Ольга же осталась решать все вопросы.
После выписки Елизавета Петровна сказала:
— Ты для меня как родная дочь.
Дмитрий же ни разу не спросил, нужна ли помощь.
К августу Ольга заметила перемены в муже. Он стал задерживаться, ссылаясь на аврал на работе, купил новую одежду, стал чаще пользоваться телефоном. Ольга, поглощённая заботами о свекрови, сначала не придала этому значения.
В начале сентября она случайно увидела сообщение на его телефоне от женщины по имени Алиса: "Жду сегодня. Приготовила то, что ты любишь".
Сердце сжалось. Пока она водила его мать по врачам, он строил новые отношения. И удобнее всего было то, что жена взяла на себя все хлопоты, освободив ему время.
Прямой разговор состоялся в конце месяца.
— Ты встречаешься с другой? — спросила Ольга.
— Да, — ответил Дмитрий без колебаний. — Хочу развестись. Мы с Алисой планируем быть вместе.
— А твоя мать?
— Что мать?
— Кто будет о ней заботиться?
Дмитрий пожал плечами.
— Ты. У тебя отлично получается.
— Ты уходишь к другой, а я должна заботиться о твоей маме?
— Ну, она к тебе привыкла. Зачем её расстраивать?
Развод оформили быстро. Делить было почти нечего. Ольга переехала в съёмную квартиру. Но по привычке продолжала звонить Елизавете Петровне, ездить к ней, покупать лекарства.
— Оленька, когда приедешь? Давление опять, — звонила бывшая свекровь.
И Ольга ехала. Тратила свои деньги и время.
Дмитрий исчез в новой жизни. Не звонил матери, не интересовался. Ольга же жила в прежнем ритме: работа, свои дела, и — заботы о пожилой женщине, которая была ей теперь никто.
В декабре, после очередной ночи, проведённой у постели Елизаветы Петровны в кардиологии, Ольге позвонил Дмитрий. Первый раз за много недель.
— Привет. Как мама?
— А тебе зачем? — спросила Ольга, стоя в больничном коридоре с пакетом лекарств.
— Как зачем? Она же моя мать.
— Твоя мать лежит в больнице после криза. Тебе полтора месяца было недосуг узнать.
— Ну, ты же рядом... Ты за всем следишь.
— Мы развелись, Дмитрий. Ты живёшь с Алисой. Я больше не твоя жена.
— Но мама к тебе привыкла...
— А ты привык, что я решаю твои проблемы. Всё кончено.
Ольга положила трубку. И наконец осознала весь абсурд: от брака остались только обязанности. Ни прав, ни поддержки — одна бесконечная ноша.
Когда Елизавету Петровну выписали, Ольга твёрдо сказала:
— Нам нужно поговорить. Мы с Дмитрием развелись. Он живёт с другой. Теперь о вас должен заботиться он.
Она оставила все контакты сына и ушла. Впервые за три года её субботний вечер принадлежал только ей.
Через неделю она узнала, что Дмитрий начал навещать мать, но приезжал с Алисой, и та была явно не в восторге. Но это больше не касалось Ольги.
Она поняла простую вещь: нельзя нести ответственность за тех, кто сам от тебя отказался. Семья держится на взаимности. Если связь разорвана, то и обязанности заканчиваются.
Ольга начала жить для себя. Планировать свою жизнь. И оказалось, что жизнь без чужого груза может быть очень лёгкой и интересной.