(опыт сравнения)
.
.
.
Правда ли то, что Олег Юрьев был лучшим поэтом 80х годов? И насколько, другие поэты из журнала Камеры Хранения уступают, или не уступают Юрьеву говоря о его продолжателях, или учениках? В принципе, если сравнить поэзию Олега Юрьева и его супруги, поэтессы Ольги Мартыновой, можно сказать, что Ольга Мартынова конечно уступает в масштабе Олегу Юрьеву, но по поэтике, стихи Мартыновой написаны не хуже. Просто разный масштаб, разный размах.. Если даже сравнить её стихи со стихами Александры Петровой, кто из них лучше? Обе писали прекрасно. Мартынова более романтичная, и в то же время, более восточная по образности, краскам, иносказанию, цветам. Она более яркая в красках. А Петрова, более по образности старо -европейская, (я бы так сказал, хотя не знаю, насколько это точно) у неё выразительные не цвета, а линии, хотя поздние её стихи мне нравятся меньше, лучшая её книга это Линия Отрыва. Краски ее не ярки, а будто приглушены. Она не так романтична, как Мартынова, но более классична, даже там, где она тянется к аванграду, и ритмически ломает стих, у нее сохраняются классические ударенья, ( как впрочем, и у поздней Мартыновой, более тяготеющей к Гельдерлину), хотя поздние ее стихи, может быть, более сухи. А если сравнить стихи Шубинского с Юрьевым? Самый лучший Шубинский, это Шубинский свободный от влияния Юрьева, там же, где он писал под его влиянием, получалось у него хорошо, но не так хорошо, как у Юрьева, однако же, если взять стихи Шубинского свободные от влияния Юрьева, они не уступят Юрьеву, хотя в целом, Шубинский уступит Юрьеву в масштабе, или может быть, даже не в масштабе, а в радикализме. Юрьев чисто религиозно как юдаист в поэзии да и в жизни, радикальные Шубинского. Шубинский, безусловно более христианский, если не по религии, то по культуре, поэт. Но в нем нет такого религиозно поэтического радикализма, а если бы он и был, он не влиял бы так хорошо на его поэзию , как происходило это в поэзии Юрьева. Просто, разные пути, склады, разные психологии и подходы. А вот что касается Дмитрия Закса, он среди этих поэтов чистый романтик, и ближе он к мандельштамовской, или пастернаковской линии, чем собственно к линии Юрьева. Он написал мало, меньше Юрьева и Мартыновой, но все написанное им замечательно, все это очень чисто, воздушно, полетно, проникновенно, красиво и легко.
Х Х Х
В этом складе прозрачных вещей,
Где лишь храбрые люди не спали,
Где деревья с бессмертных очей
Золотые повязки не сняли,
В этом граде прекрасных пустот
И полночных мерцаний промозглых,
Где прекрасное время живет,
Как пчела в обмороженных розах,
Мы стояли как полночь сама
Под невидящим глазом затменья,
Словно черные снизу дома,
Словно белые сверху растенья,
Словно люди, глядящие вверх,
Где тягуча, страшна, двуязыка,
Как смертельных огней фейерверк
Золотая запела музыка...
«Да о чем же?» — спросили из тьмы,
Словно кровь пронеслась по аортам.
«О прекрасном», — ответили мы,
А деревья сказали: «О мертвом».
Дмитрий Закс
(а ведь прекрасные стихи, жаль сейчас так никто уже не пишет)
Х Х Х
Такая быстрая зима, как век снежинки;
Такое медленное, медленное лето.
Жизнь, как купальщица на фотоснимке —
Вполоборота и полуодета.
И ухмыляется беспечно, неизменно,
И капли моря ей легли на плечи,
В ней все манит — и смуглые колена,
И кружева, и ясный взгляд овечий..
… А там зима, больная и глухая,
И злобная, и старая; и скоро
Ее пустое сердце, затихая,
Откатится и ляжет среди сора.
Как жаль ее! как долго станет лето,
Не шелохнувшись, красоваться где-то;
Как медленно купальщица уходит
И на песке не оставляет следа.
Ольга Мартынова
(Ранние ее стихи, средь которых нравится и это )
Х Х Х
Я забыл тишину — на каком языке,
Говорите, она говорила?
То ли русскую розу сжимала в руке,
То ли твурог немецкий творила?
То ли ножик еврейский в межпальчьях мелькал,
Как дежурный обшлаг генерала?
Говорите, она была речью зеркал,
Говорите, она умирала?
Как я вышел из думу к поклонной реке
И потек в направлении света,
Всё слабела она в темноте, тишина,
Вся под сеткой светящейся лета.
Ускакал я в огонь на зеленом жуке,
Обнуздавши рогатое рыло…
Я забыл темноту — на каком языке,
Говорите, она говорила?
Олег Юрьев
Эти стихи Юрьева интересны тем, что написаны будто немного под влиянием Дмитрия Закса, (можно сказать ученика Юрьева) , впрочем, Юрьев и в этих стихах похож прежде всего на себя.
СПЕКТР
Я мальчик и вижу, как колется свет,
Как чистая краска смущает, и жжет,
И манит, как цвет наползает на цвет,
Как мокрая музыка бьется о лед -
Но вьется дорога к костру моему,
Где скроются краски в горчащем дыму.
Я молод и вижу, как воздух горяч,
Я вверчен в огонь и не стану другим,
Все полнится кровью трепещущий хрящ,
И вещи смывают младенческий грим,
И маленькой птицы все уже круги
Над медленным шумом словесной тайги.
Я взрослый, я вижу, как облак висит,
Как люди и сосны недвижно стоят,
Но маленький мир в каждой точке прошит
Невидимой нитью и этим богат,
Как пьяный божок, разглядевший на свет
В сиянье и в холод одетый предмет.
Я старец и вижу, как мир на свету
Теряет объем и смывает цвета,
Что впору вещам обнажать черноту,
Когда подступает извне темнота,
И вся-то отрада, что с той стороны
Уснувшие краски вернуться вольны.
Я умер и вижу, как ломка стена,
И знаю, что наспех заделан пролом,
Но краски… Их узел, их пир – белизна,
И то, что снаружи зовется огнем.
Мир стянут до нитки и скатан в клубок,
И вы не поймете, как я одинок.
О если б пройти сквозь горячую сеть,
Сквозь звонкую твердь, сквозь изнанку цветка
В свободу ослепнуть за право смотреть
В крушение мира – изнанку зрачка,
Начало движения к тем, что ушли
В невидимый спектр – в основанье земли.
1987 Шубинскимй
Ну, что тут скажешь...наверное, самые лучшие стихи у Шубинского.
* * *
.
Милый человек, я не знаю твоего языка.
Яблоко падает за облака.
Ждем дождя.
Вот уж которую ночь мы провожаем друг друга.
Не до смерти любим, но до поливальных машин,
до солнца, повернутого в профиль к Югу.
Все больше простору внутри этих стен; вот опять
последняя книжная полка сегодня открылась прозрачной,
но дружество наше так темно и зыбко, как правописание ять;
ты слово сказал, я не понял его, хоть, наверно, оно и удачно.
Оборваны шторы, распахнуты двери, рука
лишь наспех задержана в рукопожатьи – куда там...
Ты тоже событий взметнувшаяся мука,
сквозняк, – и некому ставить заплаты.
Александра Петрова
1988, Тарту
Такие хорошие стихи, что ими, данный очерк и завершу.
