Я стояла посреди гостиной в своей новенькой норковой шубке цвета горького шоколада и чувствовала себя преступницей, пойманной на месте преступления. Хотя какое, к чёрту, преступление? Я потратила свои кровные, заработанные собственным горбом!
— Артём, это мои деньги, — попыталась я сохранить спокойствие. — Я копила полтора года.
— Твои? — он саркастически усмехнулся. — Мы семья! У нас всё общее! А Павлику сейчас действительно трудно, ему на квартиру не хватает совсем чуть-чуть.
Вот она, любимая песня последних трёх месяцев. Павлик, младший брат Артёма, собирался купить квартиру. И почему-то весь наш дом должен был в этом участвовать.
Когда я выходила замуж за Артёма восемь лет назад, я не знала, что получу в нагрузку ещё и его семейство. Мама-свекровь Людмила Фёдоровна, которая считала своим долгом заявляться к нам без звонка в любое время суток. Сестра Олеся, которая каждый месяц "одалживала" деньги и никогда не возвращала. И братик Павлик — тридцатилетний инфантил, который до сих пор не понял, что пора самому зарабатывать на жизнь.
— Совсем чуть-чуть — это сколько? — спросила я, снимая шубу. — В прошлый раз "чуть-чуть" оказалось двести тысяч. До этого — сто пятьдесят.
— Катя, не начинай! — Артём сжал кулаки. — Это же мой брат! Семья!
— А я кто? — я почувствовала, как внутри всё закипает. — Декорация? Я тоже семья, между прочим. И я имею право потратить заработанные мной деньги на себя!
Он отвернулся к окну, и я поняла — разговор окончен. Так всегда было: если я не соглашалась, Артём просто переставал со мной говорить. Включал режим молчаливого укора.
Я работаю бухгалтером в торговой компании. Каждый месяц откладывала понемногу, отказывая себе в походах с подругами в кафе, в новой косметике. Я мечтала об этой шубе два года — с того самого момента, как увидела её в витрине бутика на Тверской.
А тут звонит свекровь.
— Катенька, милая, — промурлыкала она в трубку вчера вечером. — Ты не могла бы помочь Павлику? Ему для квартиры не хватает трёхсот тысяч. Такой шанс упускать нельзя!
Триста тысяч. Ровно столько, сколько я накопила на шубу.
— Людмила Фёдоровна, у меня нет таких денег, — соврала я.
— Как это нет? Артём говорил, ты копишь. Катенька, ну что тебе шуба? Купишь потом, никуда она не денется. А квартира — это же жильё для родного человека!
После этого разговора я встала с дивана, оделась и пошла в тот самый бутик. Купила шубу не раздумывая, словно боялась, что передумаю.
Следующие три дня в доме висела гробовая тишина. Артём разговаривал со мной исключительно односложно: "да", "нет", "угу". Я пыталась достучаться до него, но он выстроил стену.
На четвёртый день приехала свекровь. Без звонка, как обычно. Села на кухне, сложила руки на столе и посмотрела на меня с укором.
— Катя, я не ожидала от тебя такого эгоизма.
Во мне что-то щёлкнуло.
— Людмила Фёдоровна, это не эгоизм. Это мои деньги. Заработанные мной. Павлик уже трижды брал у нас в долг и ни разу не вернул. Помните ипотеку? Мы год платили за него, пока он "искал работу получше".
— Это семья! — она вскинула руки. — Неужели тебе не понятно? Мы друг другу помогаем!
— Помогаем или содержим? — не выдержала я. — Павлику тридцать лет! Пусть сам зарабатывает на квартиру! Я что, всю жизнь должна отказывать себе во всём, чтобы его содержать?
Свекровь встала, оскорблённо поджав губы.
— Вот и показала своё истинное лицо. Артём, ты слышал, как она разговаривает со своей свекровью?
Артём молча кивнул. И этот кивок больнее всего.
Людмила Фёдоровна ушла, гордо вскинув голову. А я осталась наедине с мужем, который смотрел на меня, как на предательницу.
— Ты могла бы проявить понимание, — тихо сказал он.
— А ты мог бы встать на мою сторону хоть раз в жизни! — выкрикнула я. — Я устала! Устала постоянно быть последней в очереди на внимание в этой семье!
Слёзы душили меня, и я убежала в спальню, хлопнув дверью. Села на кровать и разрыдалась. Неужели я действительно поступила так ужасно? Неужели желание купить себе что-то красивое делает меня эгоисткой?
Телефон завибрировал. Подруга Лена написала: "Ну что, купила ту самую шубу? Давай фотку!"
Я посмотрела на шубу, висевшую на стуле. Она была действительно великолепна. Мягкая, тёплая, элегантная. Я столько о ней мечтала. И вот теперь радость от покупки испорчена.
Вечером в дверь позвонили. Я открыла — на пороге стоял Павлик собственной персоной. В новеньких кроссовках последней модели.
— Привет, Катюнь, — он широко улыбнулся. — Артём дома?
Я молча показала на гостиную. Павлик прошёл, и я невольно услышала их разговор.
— Слушай, может, ты с Катькой поговоришь? — начал Павлик. — Не хочется из-за этой квартиры вас ссорить.
Я замерла.
— Это она не понимает, что такое семья, — мрачно ответил Артём.
— Да ладно тебе, — засмеялся Павлик. — По-моему, это ты не понимаешь, что такое жена. Пацаны на работе смеются: "Что, братан даже на квартиру себе деньги выбивает?" Как-то неловко, честно говоря.
— То есть ты... — Артём замолчал.
— Слушай, я разберусь сам, — продолжил Павлик. — Мне зять Лёхи дядю знакомого нашёл, который может помочь с первым взносом. Ипотеку оформлю нормально. Мне мама тоже всю плешь проела с этой помощью от вас. А мне как-то не по себе. Я ведь взрослый мужик, между прочим.
Я тихонько прошла на кухню, чтобы не подслушивать дальше. Села за стол и уставилась в окно. Значит, Павлик сам не хотел брать деньги. Это мама всё организовала.
Через полчаса брат ушёл, и Артём зашёл на кухню. Сел напротив, долго молчал, разглядывая столешницу.
— Извини, — тихо сказал он. — Я был неправ.
Я посмотрела на него.
— Я правда не подумал... — он провёл рукой по волосам. — Мама так настаивала, а я просто подхватил эту идею. Не подумал о том, что ты... что ты столько времени копила. И что имеешь право тратить свои деньги на себя.
— Наши деньги, — тихо поправила я.
Он поднял глаза.
— Прости меня. Прости за то, что не встал на твою сторону. Ты права — я всегда ставлю их интересы выше твоих. А это неправильно. Ты моя жена, и ты должна быть на первом месте.
Я почувствовала, как напряжение последних дней начинает отпускать.
— Покажешь мне эту шубу? — спросил он с робкой улыбкой. — Хочу посмотреть, на что ты копила полтора года.
Я принесла шубу и надела. Артём присвистнул.
— Красавица! И шуба тоже ничего, — он обнял меня. — Прости меня, дурака. И прости, что позволял маме вмешиваться в нашу жизнь.
— Мне просто хотелось, чтобы ты был на моей стороне, — призналась я. — Хоть иногда.
— Буду, — пообещал он. — Всегда.
На следующий день позвонила свекровь. Артём взял трубку и твёрдо сказал: "Мама, я прошу тебя больше не вмешиваться в наши с Катей финансовые вопросы. И согласовывай свои визиты заранее. Уважай наше личное пространство".
Я слушала этот разговор и чувствовала, как внутри теплеет. Впервые за восемь лет брака муж действительно встал на мою сторону.
А шуба? Она оказалась ещё прекраснее, чем я мечтала. Я ношу её с гордостью — не просто как тёплую одежду, а как напоминание о том, что иногда нужно уметь отстаивать своё право на счастье. Даже перед семьёй.