Щелчок был негромким, сухим. Звук разрыва. Экран ноутбука погас, и в черном прямоугольнике отразилось мое лицо — бледное, с широко открытыми глазами. Из динамиков ещё на секунду вырвался голос моего тимлида: «Лена, ты всё ещё…» — и его тоже срезало.
Я медленно подняла голову. Свекровь стояла у розетки, убирая руку с выключателем удлинителя. На её лице было спокойное, почти хозяйственное удовлетворение, будто она только что выключила забытый утюг, а не уничтожила полчаса моей работы и профессиональную репутацию.
— Что вы наделали? — голос прозвучал чужим, ровным, без дрожи.
— Освободила тебя от ерунды, — сказала Тамара Ивановна, поправляя на блузке брошь. — Гости через час. Пора накрывать на стол, а не в мультики играть. Хозяйка должна знать свои обязанности.
За стеной на кухне шумела вода. Артём мыл посуду. Он специально ушёл, когда у меня начался созвон. Специально оставил нас в одной комнате, будто надеялся, что мы «разберёмся». Мы разобрались.
Я не ответила. Просто нажала кнопку питания на ноутбуке. Механический жест, последняя попытка сохранить контроль. Жужжание кулера было единственным звуком в комнате.
Она въехала к нам полгода назад, после потопа в её квартире. Ремонт то затягивался, то откладывался, а её чемоданы из прихожей плавно переехали в гостиную и обрели постоянную прописку. С её появлением воздух в квартире стал густым, как кисель. Каждое моё действие, от выбора йогурта в холодильнике до времени отхода ко сну, получало тихую, но весомую оценку.
Когда мой отдел на работе расформировали, а я решила рискнуть с фрилансом, Артём сначала поддержал.
— Отлично, передохнешь от офиса, — сказал он тогда. — Я покормлю.
Он кормил три месяца. Потом стал чаще задерживаться «с коллегами», а взгляд его скользил мимо меня, когда я рассказывала о поиске клиентов. А она — она просто перестала со мной разговаривать, кроме как для указаний. Молчание было красноречивее любых слов.
Первый серьёзный заказ на дизайн сайта для кофейни стал для меня глотком воздуха. Не столько из-за денег, сколько из-за ощущения — я ещё жива, я могу. Когда пришёл аванс, я купила Артёму дорогие часы, о которых он мечтал. Положила коробку на тумбочку с утра.
Он был тронут. В тот вечер мы ужинали в ресторане, он шутил, держал мою руку. Она сидела против меня, молча ковыряла рыбу ножом.
— Легкие деньги редко к добру приводят, — наконец-то произнесла она, когда официант унёс десерт. Настоящая стабильность, это оклад и соцпакет. Всё остальное — от лукавого.
Артём промолчал. А я подумала, что лукавый, наверное, очень любит кофе. Потому что мой заказ был как раз про него.
Но иллюзия мира раскололась быстро. Я погрузилась в работу над макетами, старалась уложиться в жёсткий крайний срок. Однажды вечером она вошла без стука и поставила перед моим ноутбуком тарелку с дымящимся борщом.
— Ешь. Простынет.
— Спасибо, я потом, — я не отрывалась от экрана, ловя ускользающую мысль о шрифтах.
— Я сказала — сейчас. Я старалась.
В её голосе была сталь. Я отложила стилус, взяла ложку. Она не уходила, стояла и смотрела, как я глотаю слишком горячий суп.
— Жалко мне сыночка, — выдохнула она. Работает, как вол, а дома, холод да беспорядок. И жена не жена, а какая-то тень за компьютером. Он заслужил большего.
Ложка звякнула о фарфор. Я подняла глаза.
— Артём взрослый человек. Мы договорились делить обязанности, пока я на старте.
— Договорились, — она фыркнула. — Мой сын договаривался о другом, когда женился.
Той ночью я спросила его прямо, глядя в потолок.
— Тебя не устраивает, как всё сейчас?
Он долго молчал.
— Меня всё устраивает. Просто мама… она волнуется. У неё другие представления о семье.
— А у тебя?
Он не ответил. Перевернулся на бок. Его спина в темноте была как стена.
затем я купила замок на дверь спальни. Никаких объяснений. Просто установила его. Артём хмурился, но ничего не сказал. Работа стала моей крепостью. Я сдала первый этап проекта, получила восторженный отзыв и бонус. Эти деньги я положила на отдельный счёт. Этот счёт стал моим тайным фундаментом, на котором только я стояла.
Тридцать первого декабря она объявила утром, как генерал перед битвой.
— Вечером придут гости. Подруга с дочерью. Накрывай на шестерых.
— У меня в шесть важный созвон, итоговый по проекту, — ответила я, не поднимая глаз от монитора. — Закончу к семи, всё успею.
— Созвон? В канун Нового года? — её голос стал сладким, ядовитым. — Да твой начальник, небось, уже шампанское откупоривает. Отмени. Неудобно перед гостями.
— Не отменю. Это моя работа.
Она резко развернулась и вышла. Я почувствовала холодок под лопатками, но включила камеру и наушники.
В шесть я уже была на связи. Мой тимлид, Сергей, подводил итоги года, благодарил команду. Он как раз начал говорить о моём проекте, когда дверь распахнулась. Не Артём. Она.
— Лена! Немедленно на кухню! Катастрофа! — её голос звенел нарочитой паникой.
Я зажала микрофон рукой.
— Выйдите. Сейчас.
— Выйди? Икра пересолена! Ты специально всё испортила? Гости придут, а нас позорить?
В маленьких окошках на экране я видела застывшие лица коллег. Сергей смолк, его брови поползли вверх.
— Извините, помехи, — выдавила я в микрофон и отключила звук. Встала, заслонив ноутбук. — Тамара Ивановна, выйдите. Это последняя просьба.
Она посмотрела на меня. Не на меня — сквозь меня. Как на пустое место, которое мешает проходу. И её рука потянулась не ко мне, не к ноутбуку. К розетке. К синему выключателю на удлинителе.
Я замерла. Всё внутри оборвалось и провалилось куда-то в темноту. Я не могла пошевелиться, не могла крикнуть. Только смотрела, как её палец с аккуратным маникюром нажимает на пластик.
Щелчок.
Когда ноутбук, загрузился снова, мои руки были сухими и холодными. Я перезашла в конференцию. Голос не дрожал.
— Прошу прощения за технический сбой. В сети проблемы.
— Ничего страшного, — кивнул Сергей. Он что-то понимал, его взгляд был внимательным. — Продолжим. Так вот, за выдающийся результат и соблюдение жёстких дедлайнов компания назначает вам бонус в пятьдесят тысяч рублей. И с января мы хотели бы предложить вам официальный договор с окладом, о котором мы говорили, плюс процент от проектов.
Дверь с треском распахнулась. Артём, красный от гнева, ввалился в комнату.
— Лена, хватит! Мама всё рассказала! Как ты можешь так…
Он увидел экран. Увидел лицо Сергея. Его пыл мгновенно выдохся, сменившись растерянностью.
— Я… извините…
— Артём, это Сергей, мой руководитель, — сказала я чётко. — Сергей, это мой муж. Мы прервались из-за семейных обстоятельств.
Сергей кивнул, глянул мельком от Артёма ко мне, стал чуть мягче.
— Поздравляю с контрактом, Лена. Обсудим детали после праздников. С наступающим.
Он вышел из созвона.
В комнате стояла гробовая тишина. Артём смотрел на чёрный экран, потом на меня.
— Пятьдесят тысяч? Контракт?
— Да, — я закрыла крышку ноутбука. — Твоя мама выключила компьютер в тот момент, когда мне их объявляли.
Он побледнел. Развернулся и вышел. Я слышала его приглушённые, резкие голоса за дверью, её возмущённые всхлипы: «Да я ради неё… Она меня обманывает…».
Я не стала слушать. Взяла ноутбук, положила в сумку. Вышла в гостиную. Они стояли у окна. Она, с заплаканным, но всё ещё гневным лицом, он, с выражением глубочайшей усталости.
— Я уезжаю к Галине встречать, — выпалила она, увидев меня. — Мне тут места нет. Хозяйка тут одна.
— Верно, — сказала я спокойно. — Хозяйка здесь я. И всегда ею была. Счастливого Нового года.
Я прошла мимо них на кухню. Достала курицу, овощи. Включила воду и плиту. Через десять минут Артём пришёл, молча взял нож и начал резать огурцы для салата. Мы не разговаривали. Звонил дверь — это пришли её гости. Слышались суматошные сборы, прощания, хлопок входной двери.
Тишина, которая опустилась потом, была не тяжёлой, а просторной. Как в комнате после долгой болезни, когда в итоге открываешь окно.
Мы сели за стол, который накрыли вдвоём. Без гостей. На двоих. Он налил вина.
— Прости, — сказал он очень тихо. — Я… я просто не видел.
— Теперь увидел, — я взяла бокал. — И что?
Он посмотрел на меня. По-настоящему посмотрел. Впервые за долгие месяцы.
— Теперь буду догонять.
Я отпила вина. За окном рванула первая ракета, рассыпаясь синим фонтанчиком. Потом другая, третья. Начался салют. Мы не пошли на балкон. Сидели за нашим столом, учитывая кухонной лампы, и слушали, как грохочет праздник за стеклом. Мой телефон лежал рядом, молчал. Но внутри него, в памяти, уже лежал контракт. И ключ от замка на двери лежал у меня в кармане. И этот стол был накрыт мной. Это было вполне. Больше чем хватало.