Местные обходят этот распадок стороной. Говорят, место гиблое, «кружное». Но я работаю лесопатологом, мне в мистику верить по штату не положено. Моя задача — метить сухостой под санитарную рубку. Работа сдельная, лес — тайга, и я торопился, стараясь до заката закрыть квадрат.
Снег в этом году лег поздно, но сразу много. Наст еще не схватился, лыжи проваливались, идти было тяжело. Я срезал путь через густой ельник, где сумерки наступают на час раньше, чем во всем остальном мире.
Хруст под ногами я услышал слишком поздно.
Это был не треск ветки. Это был влажный, глухой звук ломающегося настила — гнилых жердей, присыпанных снегом.
Мир перевернулся. Желудок подскочил к горлу.
Я падал недолго, секунду, но успел понять: я провалился.
Удар был жестким. Меня спасли лыжи — они встали в распор, спружинив и погасив скорость. Я рухнул на дно, хватая ртом ледяной воздух, перемешанный с пылью и гнилью.
Я лежал, боясь пошевелиться. Правая нога ныла, ребра горели огнем, но позвоночник, кажется, был цел.
Я включил налобный фонарь. Луч выхватил стены: жирная, мерзлая глина, переплетенная корнями. Высота — метра три с половиной. Стены отвесные, скользкие, как мыло. Без снаряжения не вылезти.
Я опустил луч ниже, под ноги. И тут меня прошиб холодный пот.
Я стоял между кольями.
Из дна ямы торчали старые, почерневшие от времени, заостренные дубовые колья. Их было пять. Один прошел в сантиметре от моего бедра, разодрав штанину ватных брюк. Другой сломался под моим весом, оставив глубокую ссадину на боку.
Это была старая волчья яма. Браконьерская ловушка, вырытая лет двадцать назад. Тот, кто её рыл, хотел, чтобы зверь падал на колья и умирал в муках, не портя шкуру выстрелом.
Я был жив только благодаря чудовищному везению и тому, что дерево сгнило.
— Эй! — крикнул я вверх. — Есть кто?!
Глупо. До ближайшего жилья — полдня пути. Связи нет.
Я попытался карабкаться. Вгонял пальцы в глину, подтягивался. Но стоило подняться на метр, как грунт осыпался, и я скатывался обратно, рискуя насадиться на остатки кольев.
Через час я выбился из сил.
Мороз крепчал. В яме ветра не было, но холод здесь был другим — могильным, идущим от земли. Он просачивался через подошвы, поднимался по ногам, делая их ватными. Если я усну — я не проснусь.
И тут сверху посыпался снег.
Я резко поднял голову, светя фонарем.
На краю ямы, на фоне фиолетового вечернего неба, появился силуэт. Острая морда, треугольные уши.
Собака? Откуда здесь...
Нет.
Существо посмотрело вниз. В луче света сверкнули два желтых, абсолютно спокойных глаза.
Волк.
Не тот, которого рисуют в сказках. А настоящий, лесной убийца: матерый, с серой, свалявшейся шкурой, с широкой грудью и шрамом через переносицу.
Он не рычал. Он просто смотрел. Изучающе. Как ученый смотрит на мышь в лабиринте.
Рядом с ним появилась вторая голова. Потом третья.
Через минуту по периметру ямы сидела стая. Семь волков.
Они расселись на краю, свесив морды вниз, образовав идеальный круг.
— Пошли вон! — заорал я, размахивая руками. — А ну пшли!
Я схватил обломок кола и швырнул вверх. Деревяшка ударилась о стенку, не долетев до верха.
Волки даже не шелохнулись.
Они не собирались прыгать вниз. Они были слишком умны. Яма — это ловушка. Входа нет, выхода нет.
Они просто ждали.
Чего? Когда я замерзну?
Я смотрел в их глаза и чувствовал, как внутри нарастает паника. Это был не взгляд хищника на добычу. Хищник смотрит с азартом.
Эти смотрели с... осуждением.
Это звучало как бред замерзающего мозга, но я физически ощущал это. Они смотрели на меня не как на еду, а как на представителя вида, который вырыл эту яму.
«Ты вырыл — ты и попался», — читалось в их желтых зрачках.
Они были Зрителями. Или Присяжными. Это место было их проклятием. Возможно, в эту яму падали их предки. И теперь, когда один из «двуногих» оказался на дне, они пришли посмотреть, как сработает справедливость.
Ночь опустилась окончательно.
Я начал замерзать по-настоящему. Дрожь колотила так, что зубы клацали. Сонливость накатывала мягкими, теплыми волнами.
Волки не уходили. Они лежали на снегу наверху, положив морды на лапы, и смотрели. Иногда они тихо перескуливались, но это не был вой охоты. Это был разговор.
«Умирай», — казалось, говорили они. — «Земля примет. Будет тихо».
Я вскочил. Злость — лучшее топливо.
— Не дождетесь! — прохрипел я. — Я не рыл это! Я не убийца!
Я посмотрел на колья. Орудие пытки.
Если я умру здесь, яма победит.
Мне нужно выбраться.
Я начал выламывать оставшиеся колья. Гнилой дуб поддавался с трудом, с сухим треском. Я рычал, ломая их ногами, руками. Я выкорчевывал их из мерзлой земли.
Яма должна перестать быть ловушкой.
У меня в руках оказалось четыре длинных обломка. Крепких, промороженных.
Я увидел на стене, на высоте двух метров, толстый корень ели, который обнажился, когда я пытался лезть первый раз.
До него не достать.
Но если...
Я начал вбивать обломки кольев в стену ямы. Глина была твердой, но я использовал камень, который нашел на дне, как молоток.
Я вгонял колья лесенкой. Один. Второй. Третий.
Руки были сбиты в кровь. Я не чувствовал пальцев.
Волки встали. Они подошли к самому краю. Теперь их интерес сменился. Они наблюдали за моей борьбой. Приговор был отложен. Подсудимый подал апелляцию.
Я полез.
Первый кол скрипнул под моим весом, но выдержал.
Второй.
Я поднялся на два метра. До корня оставалось полметра.
Я потянулся. Нога соскользнула.
Я повис на одной руке, вцепившись в глиняный выступ. Сердце ухнуло вниз.
Волки сверху подались вперед. Альфа зарычал — тихо, утробно.
«Падай», — требовал лес.
— Нет! — выдохнул я.
Рывок. Я схватил корень. Он был шершавым, надежным.
Подтянулся. Мышцы стонали, готовые порваться.
Мое лицо оказалось на уровне края ямы.
Прямо перед моим носом были волчьи лапы.
Альфа со шрамом стоял в полуметре. Я чувствовал его запах — дикий, мускусный запах мокрой шерсти и крови. Я видел пар, вырывающийся из его черных ноздрей.
Он мог сейчас просто куснуть меня за лицо. Или толкнуть лапой в лоб. И я бы полетел вниз, на остатки кольев, ломая шею.
Я замер, вися на корне над бездной.
Мы смотрели друг другу в глаза. Человек и Зверь.
В его взгляде не было жалости. Но там было признание.
Он видел, что я сломал колья. Я уничтожил ловушку внизу. Я перестал быть Палачом, который ставит капканы. Я стал Зверем, который борется за жизнь.
А право на борьбу этот лес уважал свято.
Волк фыркнул. Он сделал шаг назад. Потом развернулся и медленно пошел прочь, в темноту ельника.
За ним, один за другим, потянулись остальные. Они уходили бесшумно, как тени, растворяясь в метели.
Суд окончен. Оправдан.
Я подтянулся из последних сил. Перевалился через край.
Упал лицом в снег.
Я лежал, жадно глотая этот снег, и смеялся. Хрипло, страшно. Я был жив.
Я добрался до своего снегохода только к утру.
Егеря, которым я потом рассказал про яму (но промолчал про волков), сказали, что в тех краях пропадали люди. Говорили, что лес там «злопамятный».
Через неделю я вернулся туда. С бензопилой и лопатой.
Я спилил сухостой вокруг, завалил яму бревнами, а сверху засыпал землей и снегом. Сровнял с землей.
Ямы больше нет.
И когда я уходил, мне показалось, что на краю просеки мелькнула серая тень.
Я кивнул ей. И пошел домой.
Все персонажи и события вымышлены, совпадения случайны.
Так же вы можете подписаться на мой Рутуб канал: https://rutube.ru/u/dmitryray/
Или поддержать меня на Бусти: https://boosty.to/dmitry_ray
#страшныеистории #реальныеистории #мистика #хоррор