- Ты зачем сменила пароль от карты? Мне нужны деньги!»
Голос Виктора в трубке срывался на крик. Людмила стояла у окна и смотрела, как октябрьский дождь заливает двор. Капли стекали по стеклу, размывая очертания детской площадки внизу. Той самой, где 12 лет назад она мечтала гулять с их ребенком. Ребенка так и не случилось. Виктор все время говорил, «Не сейчас. Подождем. Встанем на ноги».
- Ты меня слышишь вообще? Мама в реанимации. Ей операция нужна срочная.
Людмила не отвечала. Она смотрела на экран ноутбука, который стоял на подоконнике. Там была открыта страница в Инстаграме. Девушка лет 25 в ярком купальнике улыбалась на фоне бирюзовой воды. Геолокация. Шарм-эль-Шейх. Время публикации 40 минут назад.
- Людмила, 300 тысяч нужно. Переводи сейчас же.
На заднем плане его голоса плескались волны. Кричали чайки. Играла восточная музыка. Странные звуки для больничной реанимации в подмосковном Подольске.
- Хорошо, — сказала она ровным голосом. - Скажи только, в какой больнице Зинаида Павловна лежит. Я хочу позвонить, узнать, что привести.
Пауза. Секунда, две, три. В Центральной, в кардиологии. Профессор Семенов ведет, ты его знаешь. Людмила знала. Знала, что профессор Семенов умер четыре года назад. Она сама ездила на его похороны вместе со свекровью. Зинаида Павловна тогда плакала и говорила, что теперь не знает, кому доверить свое сердце.
- Поняла. Сейчас переведу.
Она положила трубку и открыла WhatsApp. Последнее сообщение от свекрови пришло два часа назад. Фотография. Зинаида Павловна в цветастом халате стоит на крыльце дачи и держит в руках огромный кабачок. Подпись. «Смотри, какой вырос. Жалко, Витенька уехал в командировку, а то бы рагу сделала». В командировку. В Египет. С 25-летней Кариной из отдела маркетинга. Людмила налила себе остывший кофе и села за кухонный стол. Руки не дрожали. Слез не было. Было только странное, звенящее спокойствие, как перед грозой, когда воздух становится тяжелым и неподвижным. Она знала. Конечно, она знала. Не первый месяц замечала поздние возвращения, запах чужих духов на рубашках, которые он небрежно бросал в корзину для белья. Видела, как он улыбается телефону. как прячет экран, когда она входит в комнату. Слышала, как он шепчет в ванной, включив воду, думая, что она не слышит. Но одно дело — подозревать. И совсем другое — видеть фотографии. Слышать шум Египетского моря, пока муж врет про умирающую мать.
Дверной звонок заставил ее вздрогнуть. На пороге стояла Валентина, соседка с пятого этажа, с которой они дружили уже лет 15. Валентина была в домашнем халате и тапочках, в руках телефон.
- Люда, ты только не падай, — сказала она вместо приветствия и протянула телефон экраном вперед.
На видео, снятом в аэропорту Домодедово четыре дня назад, Виктор обнимал молодую женщину у стойки регистрации. Он целовал ее в губы, она смеялась и запрокидывала голову. За их спинами было видно табло с информацией о рейсе. «Каир. Вылет в 14.40».
- Это мой племянник снял. - Валентина говорила быстро, нервно. - Он в аэропорту работает, в службе безопасности. Позвонил мне вчера, говорит, — тетя Валь. Это не муж ли твоей соседки? Я сначала не поверила, думала, похожий кто-то. А потом присмотрелась...
Людмила взяла телефон и перемотала видео на начало. Смотрела молча. Раз, второй, третий. Куртка Виктора — та самая, которую она подарила ему на прошлый день рождения. Его характерная манера запрокидывать голову, когда смеется. Родинка за левым ухом.
- Спасибо, Валя, — сказала она наконец. - Я тебе потом расскажу. Сейчас мне нужно кое-что проверить.
Когда соседка ушла, Людмила достала из шкафа папку с документами. Квартира. Их квартира в центре города, которую они купили восемь лет назад. Точнее, которую купила она, на деньги от продажи бабушкиного дома в деревне. Бабушка умерла, оставив ей старый дом с участком. Людмила продала его за 3,5 миллиона. Сумасшедшие деньги по тем временам для деревенского дома. Но покупатель хотел именно то место, у реки. Она открыла договор купли-продажи. Всё верно. Покупатель Людмила Сергеевна Воронова. Расписки о передаче денег на ее имя. Выписка с ее счета о переводе денег продавцу. Все чисто, все прозрачно. А вот свидетельство о собственности. Людмила перечитала документ три раза, потом четвертый. Буквы расплывались перед глазами. Собственник. Воронов Виктор Андреевич. Она помнила тот день. Помнила, как Виктор объяснял, мол, так выгоднее для налогов, так проще будет потом приватизировать гараж, так надежнее. Она тогда была уставшая после похорон бабушки, замотанная переездом, счастливая от того, что наконец-то у них будет свое жилье. Она подписала доверенность, не глядя. Она верила мужу. Телефон зазвонил снова. Виктор.
- Ну что, перевела?
Людмила включила громкую связь и одновременно нажала на запись.
- Витя, я волнуюсь за Зинаиду Павловну. Расскажи подробнее, что врачи говорят.
Он начал рассказывать про обширный инфаркт, про консилиум врачей, про какие-то стенты и шунтирования. Голос его звучал встревоженно, убедительно, если не знать, что за ним плещется Красное море. Врачи сказали, если до завтра не прооперировать, шансов почти нет. Людка, ну, пожалуйста, переведи деньги. Это же мама. Конечно, Витенька. Только у меня проблемы с приложением банка. Не открывается. Давай я через Сбер попробую. Скинь номер карты. Пока он диктовал цифры, Людмила открыла Инстаграм Карины. Новое фото... Девушка в белом сарафане на балконе. За ее спиной виднелось море и кусочек мужского плеча. Подпись. Когда он рядом, даже закаты красивее.
- Витя, а ты сам как? Высыпаешься? В больнице же тяжело ночевать.
- Да нормально. Тут есть комната отдыха для родственников. Даже кофемашина стоит. - На заднем плане кто-то засмеялся женским голосом. Виктор торопливо добавил. - Это медсестры в коридоре. Ладно, я пошел к маме. Переводи деньги, Люда. Это срочно.
Она положила трубку и долго сидела неподвижно, глядя на экран с записью разговора. Двенадцать лет. Двенадцать лет она содержала этого человека. После того, как его попросили из банка за какие-то махинации, он так и не нашел работу, вернее, не искал. Перебивался проектами, консультациями, инвестициями, пустыми словами, за которыми не было ничего, кроме ее зарплаты. Она работала главным бухгалтером в строительной компании. Вставала в 6 утра, возвращалась в 9 вечера. Брала подработки на выходных, откладывала на отпуск, от которого потом отказывалась, потому что нет денег. А он, оказывается, катался в Египет с молоденькими девочками. Людмила открыла приложение банка и проверила историю операций по карте. Последние три месяца. Рестораны, о которых она никогда не слышала. Цветочные магазины. И это не к ее дням рождения. Ювелирный, а она за последние пять лет не получала от него даже сережек. Два перевода на незнакомый счет по 50 тысяч каждый. Она листала дальше. Год назад крупная сумма от продажи машины — 700 тысяч рублей. Той самой машины, которую Виктор якобы разбил в аварии. «Восстановлению не подлежит», — сказал он тогда. Пришлось сдать на запчасти за копейки. Она еще утешала его, говорила, что главное — он сам цел. Семьсот тысяч. Целая машина. Он продал ее и спрятал деньги. Людмила закрыла приложение и позвонила свекрови.
- Зинаида Павловна, добрый вечер. Как вы себя чувствуете?
- Людочка!» — голос свекрови звучал бодро. Да нормально. Спина только ноет после огорода. А ты чего звонишь? Случилось что?
- Нет-нет, просто соскучилась. Зинаида Павловна, вы завтра будете дома. Я хотела бы приехать, поговорить. Это важно.
Пауза. Свекровь явно почувствовала что-то в ее голосе.
- Конечно, буду. Приезжай к обеду, я пирогов напеку. После разговора Людмила долго сидела в темноте. За окном шел дождь. Где-то внизу хлопнула дверь подъезда, залаяла собака. Обычные звуки обычного вечера. А ее жизнь только что перевернулась с ног на голову. Она достала из ящика стола старую записную книжку и нашла номер Игоря Семеновича, нотариуса, который помогал ей оформлять наследство после бабушки. Звонить было поздно, почти десять вечера, но она все равно набрала номер. «Игорь Семенович, простите за поздний звонок. Это Людмила Воронова, помните меня. Мне очень нужна консультация. Это срочно.
Нотариус помнил. Они договорились встретиться завтра в одиннадцать. Ночью Людмила не спала. Лежала в пустой кровати и думала. Двенадцать лет брака. 12 лет вранья. Сколько раз он ездил в командировки? Сколько раз задерживался на работе? Сколько раз она верила каждому его слову? Телефон завибрировал. Сообщение от Виктора. Денег так и нет. Мама в тяжелом состоянии. Ты хоть понимаешь, что делаешь? Она не ответила. Утром она первым делом поехала в банк. написала заявление о блокировке карты в связи с подозрительной активностью. Менеджер, молодой парень в очках, посмотрел на нее с профессиональным сочувствием.
- Карта будет заблокирована в течение часа. Все попытки транзакций будут зафиксированы с указанием места и времени.
- Это именно то, что мне нужно.
От банка она поехала к нотариусу. Игорь Семенович встретил ее в маленьком кабинете, заваленном папками. Ему было под 70, но глаза смотрели остро и внимательно.
- Рассказывайте, Людмила Сергеевна, что у вас стряслось?
Она рассказала все. Про квартиру, купленную на ее деньги, но оформленную на мужа. Про измену. Про вранье, про больную мать. Про спрятанные деньги от проданной машины. Нотариус слушал молча, делая пометки в блокноте. Когда она закончила, он долго молчал, постукивая ручкой по столу.
- Ситуация непростая. Формально квартира принадлежит вашему мужу, и оспорить это будет сложно, даже при наличии доказательств, что деньги были ваши». Людмила почувствовала, как внутри все сжимается.
- То есть я ничего не могу сделать?
- Я этого не сказал. Есть варианты. Например, если собственник добровольно передаст квартиру другому лицу, скажем, своей матери, это будет законно и необратимо, особенно если оформить дарственную с определенной датой.
- Он замолчал, давая ей время осмыслить.
- Вы хотите сказать...
- Я ничего не хочу сказать, Людмила Сергеевна. Я просто объясняю юридические возможности. Если, допустим, Зинаида Павловна так, кажется, зовут вашу свекровь, если она согласится принять квартиру в дар от сына, и этот дар будет оформлен надлежащим образом... Ну, вы понимаете.
Людмила понимала. Вопрос был в том, согласится ли свекровь.
Она приехала к Зинаиде Павловне к часу дня. Старый пятиэтажный дом на окраине Подольска, квартира на третьем этаже. Пахло пирогами и какими-то травами. Свекровь всегда сушила мяту и ромашку на балконе.
- Людочка, проходи. Я, как чувствовала, что ты приедешь, наготовила всего.
Зинаида Павловна была маленькой, сухонькой женщиной 72 лет. После смерти мужа Виктор-старший умер от инфаркта 10 лет назад. Она жила одна, изредка приезжая к сыну погостить. Людмилу она всегда называла доченькой и искренне любила, возможно, даже больше, чем родного сына. Они сели за стол на кухне. Людмила смотрела на пироги, на чашку с чаем, на руки свекрови, морщинистые, с узловатыми венами, но все еще крепкие. Как сказать этой женщине, что ее единственный сын — лжец и предатель?
- Зинаида Павловна, - начала она медленно. - То, что я вам сейчас расскажу, будет очень тяжело слышать, но вы должны знать правду.
Она достала телефон и включила запись вчерашнего разговора с Виктором. Голос сына заполнил маленькую кухню, тревоженный, убедительный, рассказывающий про обширный инфаркт, консилиум врачей, срочную операцию. Зинаида Павловна слушала молча. Лицо ее постепенно бледнело. Когда Виктор произнес «Это же мама!» Она вздрогнула, как от удара.
- Он говорит, что вы в реанимации, — тихо сказала Людмила, что вам нужна операция за 300 тысяч, что без нее вы не доживете до завтра.
- Господи! - Свекровь прижала руку к груди. - Я вчера весь день картошку копала. Какая реанимация?
- Вот именно.
Людмила показала ей фотографии из Инстаграма Карины. Пляж, море, романтические ужины. На некоторых снимках мужская рука обнимающая девушку за талию, рука с обручальным кольцом, которое Людмила выбирала 12 лет назад.
- Это кто? — голос Зинаиды Павловны стал хриплым.
- Его коллега. Карина. Ей 25. Они в Египте. Уже пятый день.
Свекровь долго смотрела на фотографии. Потом подняла глаза на Людмилу и в этих глазах была такая боль, что стало страшно.
- Он использовал мою смерть, — произнесла она медленно, — чтобы выманить деньги на свою шлюху.
Людмила никогда не слышала от свекрови таких слов.
- Зинаида Павловна, я...
- Подожди. - Пожилая женщина подняла руку. - Дай мне минуту.
Она встала, налила себе воды, выпила залпом. Руки дрожали так сильно, что стакан звякнул о зубы.
- Двенадцать лет, — сказала она, глядя в окно. - Двенадцать лет ты его содержишь, пока он ищет себя. Я это вижу. Я не слепая. Думала, Ну, бывает у мужчин кризис. Пройдет, найдет работу, станет нормальным человеком. А он...
Она недоговорила. По ее щекам текли слезы.
- Я экономила на лекарствах, — продолжила она тихо, - чтобы ему деньгами помогать. Он звонил, говорил, мама, тяжело сейчас, не хватает. А я пенсию свою нищенскую ему отправляла. Думала, сыну помогаю. а он, значит, на девочек это тратил.
Людмила молчала.
- Что тут скажешь? Что ты собираешься делать? — спросила свекровь, повернувшись к ней.
- Разводиться. Но есть проблема. Квартира, которую я купила на свои деньги, она оформлена на него. Он меня обманул тогда, а я дура поверила.
Зинаида Павловна медленно кивнула.
- Понимаю. Хочешь, чтобы я помогла?
- Есть способ. Если вы оформите дарственную, точнее, если Виктор как бы подарит квартиру вам, на бумаге, тогда она будет ваша, а не его, и при разводе он не сможет ее забрать.
Свекровь Долго молчала. Людмила ждала, не дыша.
- Я знаю, это непросто, — добавила она. - Он все-таки ваш сын. Если вы не хотите...
- Такой сын мне не нужен. - Голос Зинаиды Павловны стал жестким. - Он предал тебя, женщину, которая его содержала. Он использовал мою смерть, для своих грязных дел. Он врал мне годами. Нет, это не мой сын. Это чужой человек. Говори, что нужно делать.
Людмила достала из сумки документы, которые дал ей нотариус. Чистые бланки договора дарения. Инструкции по заполнению. Список необходимых справок.
- Нужно будет поехать к нотариусу. Завтра утром. Вы готовы?
Зинаида Павловна взяла ручку и посмотрела на невестку.
- Я готова была с той минуты, как услышала, что он рассказывает про мой инфаркт.
Вечером того же дня телефон Людмилы взорвался звонками. Виктор звонил каждые полчаса. Сначала требовательно, потом умоляюще, потом снова с угрозами.
- Людмила, что ты творишь? Карта заблокирована. Я не могу снять деньги. Мама умирает, а ты в игры играешь.
Она слушала, записывала, откладывала телефон. На заднем плане его голоса по-прежнему слышалось море. Потом пришло сообщение от банка. «Зафиксирована попытка снятия наличных по вашей карте. Местоположение. Шарм-эль-Шейх, Египет. Операция отклонена». Людмила усмехнулась и сделала скриншот. Утром она и Зинаида Павловна сидели в кабинете нотариуса. Игорь Семенович разложил перед ними документы и начал объяснять процедуру.
- Значит так. Формально это будет выглядеть как дарение квартиры от сына матери. Дата. Ставим неделю назад. Технически это возможно, поскольку регистрация права собственности происходит позже подписания договора.
Зинаида Павловна слушала внимательно, задавала вопросы. Ее руки больше не дрожали.
- А он не сможет оспорить. Когда узнает? Теоретически может попытаться, но шансов мало. Вы, его мать, дарение близким родственникам — обычная практика. Доказать, что это было сделано против его воли, практически невозможно. Подписи легли на бумагу одна за другой. Людмила смотрела, как свекровь выводит свое имя, медленно, тщательно, как на экзамене. Когда все было закончено, Игорь Семенович убрал документы в папку. Регистрация займет несколько дней. После этого квартира официально принадлежит Зинаиде Павловне. И только ей. На выходе от нотариуса Людмила остановилась у машины.
- Спасибо вам, — сказала она свекрови. - Я знаю, как это тяжело.
Зинаида Павловна посмотрела на нее долгим взглядом.
- Ты двенадцать лет терпела моего сына, кормила его, одевала, тянула на себе, а он даже детей тебе не дал. Все не время было. Это я должна просить у тебя прощения. За то, что вырастила такого.
Она не договорила, только махнула рукой. В машине Людмила открыла инстаграм Карины. Новые фото. Девушка с недовольным лицом в каком-то дешевом кафе. Подпись. Когда планы меняются на ходу. Комментарии были закрыты. Видимо, романтический отдых пошел наперекосяк. Дома ее ждал сюрприз. В почтовом ящике лежало письмо, официальное, в плотном конверте. Людмила вскрыла его и не поверила своим глазам. Это была выписка из банка. Но не из ее банка. Из другого, о существовании которого она и не подозревала. Видимо, какая-то ошибка в системе, или автоматическая рассылка по адресу регистрации. Неважно. Важно было то, что в выписке значилось. Счет на имя Воронова Виктора Андреевича. Остаток 843 тысячи рублей. История операции за последний год. Регулярные пополнения по 20-30 тысяч. Переводы на какие-то непонятные счета. Оплата отелей, ресторанов, авиабилетов. Людмила сидела на кухне с этой бумагой в руках и чувствовала, как внутри поднимается что-то темное и тяжелое. 800 тысяч. Он прятал от нее почти миллион. В то время как она работала на двух работах, отказывала себе во всем, экономила на еде, он копил деньги на развлечения с любовницами. Она набрала номер адвоката Елены Викторовны, которую ей порекомендовала Валентина. Та взяла трубку после третьего гудка.
- Елена Викторовна, это Воронова. Помните, я звонила насчет развода. У меня новые обстоятельства, очень серьезные.
Она продиктовала данные со второго счета. Адвокат молчала, записывая.
- Это меняет дело, — сказала она наконец. - Сокрытие доходов при разводе — это статья. Можем подать заявление на арест счета до решения суда. Плюс это доказательство его недобросовестности.
- Делайте все, что нужно.
- Хорошо. И еще. Вы собираете доказательства измены?
- Да. Записи разговоров, фотографии из социальных сетей, видео из аэропорта. Отлично. Пришлите мне все, я подготовлю дело. С такой доказательной базой мы его уничтожим.
Вечером позвонила Зинаида Павловна.
- Людочка». Голос у нее был странный. Я тут кое-что нашла. В старом телефоне Виктора он его у меня на даче оставил в прошлом году.
- Что нашли?
- Переписку. С разными женщинами. Их там несколько. И фотографии. Людочка. Это не первый раз. Он давно... давно этим занимается.
- Людмила закрыла глаза. Конечно. Конечно. Не первый раз. Она должна была догадаться. Сколько их там? Пять. За последние три года пять разных. Некоторым он обещал развестись и жениться. Одной даже ребенка обещал. Тишина. Потом тихий всхлип. Свекровь плакала. Я так его любила, Люда. Всю жизнь я Только он, единственный сын, думала, хороший человек, просто несчастливый в жизни. А он... «Зинаида Павловна, отправьте мне скриншоты. Все, что найдете, это пригодится». Ночью пришло сообщение от Виктора. «Ты за это ответишь. Вернусь, выгоню тебя из квартиры. Ты у меня на улице жить будешь».
Людмила прочитала, усмехнулась и положила телефон на тумбочку. Потом взяла снова и написала ответ. «Жду». До возвращения мужа оставалось два дня. Людмила провела их с максимальной пользой. Она обзвонила всех общих знакомых. Спокойно, без истерик, объяснила ситуацию. Показала доказательства, кому по электронной почте кому при встрече. Попросила об одном — если Виктор будет просить в долг, не давать. Реакция была единодушной. Все знали, что Людмила — порядочный человек. Все годами наблюдали, как она тянет на себе безработного мужа. Теперь все узнали правду. Сергей, их общий друг со студенческих лет, позвонил ей вечером.
- Людка, ты молодец, я тебе честно скажу, давно подозревал. Но не мог же я к тебе прийти и сказать, твой муж — козёл, ты бы мне не поверила.
- Теперь верю. Он мне уже звонил, просил сто тысяч, якобы на лечение матери. Я сказал, что денег нет, пусть у своей малолетки просит.
Карина тем временем продолжала выкладывать раздражённые посты в Инстаграм. Когда романтика превращается в кошмар, Некоторые люди не стоят нашего времени. Возвращаюсь домой раньше, чем планировала. Людмила листала ее страницу с каким-то мрачным удовлетворением. Видимо, без денег любовь быстро заканчивается. Последний день перед возвращением Виктора она провела дома, приводя в порядок документы. Папка с доказательствами распухла. Записи разговоров, скриншоты переписок, фотографии, банковские выписки, заявления в полицию о сокрытии доходов. Зинаида Павловна приехала к вечеру, решительная, собранная, с каменным лицом.
- Хочу записать видео для сына.
Людмила дала ей телефон и вышла из комнаты. Через полчаса свекровь позвала ее обратно. На экране застыл кадр, пожилая женщина, смотрящая прямо в камеру. Людмила нажала на воспроизведение.
- Виктор. - Голос Зинаиды Павловны был ровным, но в нем слышалась такая боль, что сжималось сердце. - Сынок, я всю жизнь тебя любила. Работала на двух работах, чтобы ты ни в чем не нуждался. Отказывала себе во всем, чтобы у тебя было все лучшее. Когда ты женился, радовалась, что нашел хорошую женщину. Когда потерял работу, помогала, как могла. Верила каждому твоему слову». Она замолчала, сглотнула. - А ты использовал мою смерть, чтобы выманить деньги на свои развлечения. Рассказывал жене, что я в реанимации умираю, пока сам катался по курортам с молоденькими девочками. Врал мне годами, врал всем вокруг. Слезы потекли по ее щекам, но голос оставался твердым. - Я больше не твоя мать, Виктор. Ты для меня умер. Не звони мне, не приходи, не пиши. Я тебя не знаю. Пусть теперь твои девочки о тебе заботятся.
закончилась. Людмила подняла глаза на свекровь.
- Когда отправить ему?
Завтра. За час до посадки, чтобы уже не смог отменить билеты. Самолет из Шарм-эль-Шейха приземлялся в Домодедово в 7 вечера. Людмила и Зинаида Павловна приехали заранее, заняли место у выхода из зоны прилета. Свекровь сжимала в руках папку с документами, копии переписок, фотографий, банковских выписок.
- Ты точно хочешь это сделать? — спросила Людмила. - Можем просто уйти. Все и так решено. Зинаида Павловна покачала головой.
- Нет. Хочу посмотреть ему в глаза. Один последний раз.
Табло показало, что рейс приземлился, через полчаса потянулись первые пассажиры, загорелые, в легкой одежде, с чемоданами и пакетами из «Дьюти-фри». Людмила увидела его первой. Виктор шел в толпе, улыбающейся, довольной, в новой рубашке и солнечных очках на лбу. Рядом с ним семенила Карина в коротком платье, держа его под руку. Они смеялись над чем-то, и Карина запрокидывала голову точно так же, как на том видео в аэропорту. Потом Виктор поднял глаза и увидел мать. Улыбка исчезла с его лица. Кожа побледнела так резко, что загар стал выглядеть нарисованным.
- Мама? — голос его дрогнул. - Что ты здесь? Тебе же нельзя вставать, врачи говорили.
Зинаида Павловна молча протянула ему папку с документами. Карина непонимающе переводила взгляд с одной женщины на другую.
- Витя, это кто? Ты же говорил, что твоя мама в больнице!
Никто ей не ответил. Виктор открыл папку, и его лицо исказилось. Он листал страницы все быстрее, скриншоты переписок, фотографии, банковские выписки.
- Это... это не то, что вы думаете. Я могу все объяснить.
Зинаида Павловна подняла руку, останавливая его.
- Не надо. Я уже все поняла. Ты мне больше не сын.
Она повернулась, чтобы уйти, и в этот момент Людмила увидела, как она покачнулась. Лицо свекрови стало серым, рука прижалась к груди. Пожилая женщина начала оседать на пол. Людмила едва успела ее подхватить. Вокруг закричали люди, кто-то побежал за помощью. Виктор стоял как вкопанный, не в силах пошевелиться.
- Скорую! Вызовите скорую!
Карина попятилась назад, схватила свой чемодан и быстро пошла к выходу, ни разу не обернувшись. Медики приехали через восемь минут. Пожилую женщину уложили на носилки, подключили капельницу. Врач хмуро посмотрел на показатели давления и что-то сказал фельдшеру.
- Что с ней? - Людмила схватила врача за рукав. - Что с ней? Скажите
- Похоже на острый инфаркт миокарда. Едем в кардиоцентр.
Людмила села в машину скорой помощи. Виктор рванулся было следом, но медик остановил его. Только один сопровождающий. Езжайте своим ходом. Двери захлопнулись. Машина тронулась с места, включая сирену. Последнее, что Людмила видела через заднее стекло, фигура мужа, застывшая посреди зала прилета с рассыпавшимися по полу бумагами. Ложь, которую он придумал про больную мать, стала правдой. Только теперь это была не выдумка для выманивания денег. Теперь это была реальность, с которой ему придется жить. В реанимацию Людмилу не пустили. Она сидела на жесткой скамейке в коридоре кардиоцентра и смотрела на белые стены. Пахло хлоркой и чем-то еще, тем особенным больничным запахом, который невозможно спутать ни с чем. Зинаиду Павловну увезли на обследование сразу по приезду. Врач, молодой, уставший, с красными от недосыпа глазами, коротко объяснил ситуацию.
- Обширный инфаркт миокарда. Нужна срочная операция по коронарному шунтированию. Без операции шансов практически нет.
- Стоимость? — спросила Людмила.
- Пятьсот тысяч. Плюс реабилитация потом, но это уже отдельно.
Пятьсот тысяч. У нее на счету было чуть больше трехсот. все сбережения, накопленные за последние три года. Остальное она потратила на содержание семьи, вернее, на содержание мужа. Виктор появился через час. Он ворвался в приемный покой, растрепанный, без куртки, с безумными глазами. Загар на его лице выглядел теперь нелепо, почти оскорбительно.
- Где она? Что с ней?
Людмила молча указала на дверь реанимации. Он бросился к двери, но охранник его остановил. Начался скандал. Виктор кричал, требовал, угрожал. Охранник спокойно объяснял, что в реанимацию посетителей не пускают, можно только дождаться врача. Людмила наблюдала за этим со стороны. Странное было чувство. Как будто смотришь кино про чужую жизнь, Вот мужчина кричит на охранника, вот он хватается за голову, вот садится на скамейку и закрывает лицо руками, а она сидит рядом и ничего не чувствует, совсем ничего.
- Это из-за тебя, — сказал Виктор, наконец, не поднимая головы. - Ты ее убила. Своими разборками.
Людмила повернулась к нему.
- Я ее убила? Я... -Голос ее был спокойным, почти равнодушным. - Это ты врал ей годами. Это ты использовал ее смерть, чтобы выманить у меня деньги на свою шлюху. Это ты разбил ей сердце, в прямом смысле.
Виктор поднял голову. В его глазах было что-то новое. Не злость, не страх, растерянность. как у ребенка, которого впервые поймали на лжи.
- Я не думал, что она узнает.
- Ты никогда не думаешь. В этом твоя проблема.
К ним подошел врач, тот же молодой, уставший. Он посмотрел на обоих и остановился на Людмиле.
- Вы родственница?
- Невестка.
- Нужно срочно решать вопрос с операцией. У нас есть окно завтра утром, но нужна предоплата, минимум 200 тысяч сегодня.
Виктор вскочил.
- Я сын, я решаю, сколько нужно.
Врач терпеливо повторил сумму. Виктор полез за телефоном, открыл банковское приложение, и его лицо вытянулось.
- У меня временные трудности. Счет заблокирован, недоразумение с банком.
Врач, понимающий, кивнул. Видел такое не раз.
- Тогда решайте между собой. У нас есть время до завтрашнего утра.
Когда врач ушел, Виктор повернулся к Людмиле.
- Разблокируй карту.
Это был не вопрос, не просьба, приказ. Тем же тоном, каким он говорил с ней все эти годы.
- Нет.
- Моя мать умирает.
- Твоя мать умирает, потому что ты довел ее до инфаркта своим враньем.
Он схватил ее за плечи, встряхнул.
- Да что ты понимаешь? Она умрет, и это будет на твоей совести.
Людмила спокойно сняла его руки со своих плеч.
- Не трогай меня. Никогда больше.
Она встала и отошла к окну. За стеклом темнело поздний октябрьский вечер, фонари во дворе больницы, чьи-то машины на парковке, обычный мир, в котором люди живут своей обычной жизнью.
- У меня есть 300 тысяч, — сказала она, не оборачиваясь. - Я могу оплатить часть операции, но не ради тебя, ради Зинаиды Павловны.
Виктор молчал. Она слышала его тяжелое дыхание за спиной.
- Остальные 200 — твоя проблема. Звони своим друзьям. Продавай что-нибудь. Проси у своей Карины. Мне все равно как. Но если твоя мать умрет из-за того, что ты не нашел денег на ее операцию после того, как потратил почти миллион на любовниц, это будет на твоей совести. Не на моей.
Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
- Кстати, Я знаю про твой второй счет. 800 тысяч, верно? Которые ты прятал от меня все эти годы. Счет арестован по моему заявлению. Сокрытие доходов при разводе — это статья. Так что деньги там есть. Только ты до них не доберешься.
Виктор побледнел. Потом покраснел. Потом снова побледнел.
- Ты... Ты не могла.
- Могла. И сделала.
Она взяла сумку и направилась к выходу.
- Подожди. - Виктор догнал ее. - Людмила, подожди. Давай поговорим. «Я понимаю, ты злишься, но мама...
- Мама тут ни при чем. Она невинный человек. Нельзя же из-за наших с тобой проблем.
- Наших с тобой проблем? - Людмила остановилась так резко, что он чуть не врезался в нее. - Это не наши проблемы, Виктор. Это твои проблемы. Ты врал. Ты изменял. Ты воровал. Да, именно воровал мои деньги на свои развлечения. Ты использовал свою мать как прикрытие для лжи. А теперь, когда все рухнуло, ты хочешь, чтобы я снова тебя спасала.
Она покачала головой.
- Нет. Хватит. Двенадцать лет я тянула на себе этот брак. Теперь твоя очередь что-то делать.
Она ушла. Виктор остался стоять в коридоре больницы, один, растерянный, с заблокированными счетами и умирающей матерью в реанимации. Дома Людмила долго сидела в темноте, не включала свет, не ела, не пила, просто сидела и смотрела в стену. Телефон звонил несколько раз. Виктор. Она не брала трубку. Потом пришло сообщение от Валентины. «Как ты? Позвони, если что». Людмила не ответила. Около полуночи она все-таки встала и открыла ноутбук. Нашла в почте письмо от адвоката. Елена Викторовна прислала проект искового заявления о разводе. Все было готово. Доказательства измены, сокрытие доходов, свидетельские показания. Дело было железным. В самом конце письма была приписка. «Людмила Сергеевна, хочу вас предупредить. Ваш муж может попытаться оспорить дарственную на квартиру. Формально у него есть основания. Рекомендую быть готовой к судебному разбирательству».
Людмила перечитала эти строки несколько раз. Квартира. Ее квартира, купленная на ее деньги, которую она чуть не потеряла из-за собственной глупости, поверила мужу, подписала доверенность, не глядя. Но теперь квартира была оформлена на Зинаиду Павловну. И если свекровь умрет, Людмила закрыла глаза. Нет. Она не будет об этом думать. Зинаида Павловна выживет. Должна выжить. Утром она поехала в банк. Перевела 300 тысяч на счет больницы, все, что у нее было. Потом позвонила в кардиоцентр и сообщила, что предоплата внесена.
- А остальные 200? — спросила девушка в регистратуре.
- Это вопрос к ее сыну. Он в курсе.
Виктор перезвонил через час. Голос у него был хриплый, разбитый, видимо, не спал всю ночь.
- Людмила, я нашел сто тысяч. Занял у знакомых. Еще сто не хватает.
- И что ты хочешь от меня?
- Помоги. Пожалуйста. Я знаю, я виноват. Знаю, что натворил. Но это же мама. Она ни в чем не виновата.
Людмила молчала. В трубке слышалось его прерывистое дыхание.
- Я верну. Все верну. Клянусь.
- Твои клятвы ничего не стоят.
- Людмила...
- У меня больше нет денег, Виктор. Я отдала все, что было. Триста тысяч — это были все мои сбережения. Ищи остальное сам.
Она положила трубку. Весь день она работала, механически, не думая. Цифры, отчеты, документы, привычная рутина, которая помогала не сходить с ума. Коллеги посматривали на нее странно, но вопросов не задавали, Людмила никогда не была из тех, кто обсуждает личные проблемы на работе. К вечеру позвонила Валентина.
- Люда, я тут узнала кое-что. Помнишь, я говорила про своего племянника из аэропорта? Так вот, он еще покопался в записях. Твой муж летал в Египет не первый раз.
- В смысле? За последние два года — четыре поездки. Всегда с разными женщинами. Племянник говорит, запомнил его, потому что тот каждый раз такой довольный был, улыбался во все 32.
Четыре поездки. За два года. Людмила вспомнила, как Виктор рассказывал про бизнес-тренинги в другом городе, про срочные командировки, про встречи с потенциальными работодателями. Каждый раз она верила. Каждый раз ждала его дома с ужином.
- Спасибо, Валя. Это полезная информация.
- Держись, подруга. Ты сильная, справишься.
Людмила положила телефон и долго смотрела на стену. Сильная. Да. Двенадцать лет она была сильной. За себя и за него. Тянула семью, зарабатывала деньги, решала проблемы. А он в это время... Телефон зазвонил снова. Незнакомый номер.
- Алло. Здравствуйте. Это из кардиоцентра. Людмила Сергеевна?
Сердце ухнуло вниз.
- Да, это я. Вы указаны как контактное лицо, — хотела сообщить. Операция прошла успешно. Зинаида Павловна в стабильном состоянии, переведена в послеоперационную палату.
Людмила выдохнула. Не заметила, что задерживала дыхание.
- Слава Богу. А деньги? Сын нашел остальную сумму. Да, полная оплата поступила три часа назад. Все в порядке.
После звонка Людмила еще долго сидела неподвижно. Нашел, значит. Интересно, где? Занял у кого-то? Продал что-то? Или... Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера. «Это Карина. Нам надо поговорить. Срочно». Людмила перечитала сообщение несколько раз. «Карина. Та самая Карина, которая убежала из аэропорта, бросив Виктора одного. Что ей могло понадобиться?» Она набрала ответ. «О чем?» Ответ пришел мгновенно. «О вашем муже. Вернее, о том, каким он оказался на самом деле». Я многое узнала за последние дни. Думаю, вам будет интересно».
Они встретились на следующий день в кафе недалеко от работы Людмилы. Карина оказалась не такой, какой она ее представляла по фотографиям в Инстаграме. Вживую — обычная девчонка, худенькая, с острыми скулами и усталыми глазами. Никакой гламурной красотки, просто молодая женщина, которая выглядела так, будто не спала несколько ночей. Спасибо, что согласились встретиться. Карина сжимала чашку с кофе обеими руками, как будто грелась.
- Я понимаю, вы меня ненавидите, имеете право.
- Я тебя не ненавижу, — Людмила пожала плечами. - Ты не первая и не последняя, наверное.
Карина вздрогнула.
- Вы знали?
- Теперь знаю. Четыре поездки за два года. Всегда с разными женщинами.
Девушка опустила глаза.
- Он мне говорил, что я особенная. Что у вас с ним давно все кончено, только штамп остался. Что он разведется, как только решит вопрос с квартирой. Я как дура верила...
- Все верили. Я тоже верила 12 лет.
Карина достала телефон и положила на стол.
- Я хочу вам кое-что показать. После того, как мы вернулись из Египта, после того, что случилось в аэропорту, я начала копаться. В его телефоне, в соцсетях. Он думал, что я не знаю его пароли. Но я знала.
Она открыла галерею и повернула экран к Людмиле. Скриншоты переписок. Много. Виктор писал разным женщинам, одинаковые сообщения, одинаковые комплименты, одинаковые обещания. Ты особенная. Разведусь, как только решу вопросы. У нас будет все, о чем ты мечтала. Людмила листала молча. На некоторых скриншотах были даты. совпадали с теми днями, когда Виктор якобы был на бизнес-тренингах или собеседованиях.
- Их минимум шесть, — тихо сказала Карина. - За последние три года. И это только те, которых я нашла. Может, больше?
- Зачем ты мне это показываешь?
Карина подняла глаза.
- Потому что он мне должен денег. Сто тысяч. Я одолжила ему на... Неважно. Он обещал вернуть, когда получит доступ к своим счетам. Но теперь выясняется, что счета арестованы, квартира переоформлена на его мать, а мать в больнице после операции. И он говорит, что денег у него нет и не будет.
Людмила усмехнулась. Не весело. Зло. Он и мне много чего должен. 12 лет моей жизни, например.
- Я не прошу у вас денег», — быстро сказала Карина. - Я просто хочу... Не знаю. Справедливости, наверное. Он испортил мне жизнь. Я ушла с работы из-за него. Он сказал, что будет меня содержать. Бросила парня, с которым встречалась три года. А теперь...
Она не договорила, закусила губу. Людмила смотрела на нее и думала о том, какой странной бывает жизнь. Еще неделю назад эта девчонка была ее врагом, разлучницей, укравшей мужа. А теперь сидит напротив, такая же обманутая и брошенная.
- Знаешь что? — сказала она наконец. - Скинь мне эти скриншоты. Все. Они пригодятся для суда. -Карина кивнула и начала отправлять файлы. - И еще кое-что, — добавила Людмила. - Ты говоришь, он взял у тебя сто тысяч. Когда это было?
- Три дня назад. Перед отлетом из Египта. Сказал, срочно нужно, проблемы с картой.
Людмила откинулась на спинку стула. «Три дня назад. Когда его карты уже были заблокированы, когда он не мог снять деньги со своих счетов. Он взял деньги у любовницы, 100 тысяч рублей, и использовал их... На что? На операцию для матери? Она достала телефон и позвонила в кардиоцентр.
- Здравствуйте, это Воронова. Я вносила предоплату за операцию Зинаиды Павловны Вороновой. Подскажите, кто внес остальную сумму? Ее сын?
Девушка на том конце провода пощелкала клавишами.
- Минуту? Да, остальная сумма поступила от Воронова Виктора Андреевича. Сто тысяч наличными и сто тысяч переводом.
- Переводом откуда?
- Не могу сказать, это конфиденциальная информация, но если вы родственница...
- Спасибо, этого достаточно.
Людмила положила трубку и посмотрела на Карину.
- Твои сто тысяч, они пошли на операцию его матери.
Карина моргнула.
- Что?
- Он взял у тебя деньги, чтобы оплатить операцию. Его мать в больнице с инфарктом.
На лице девушки отразилась сложная гамма эмоций, растерянность, злость, что-то похожее на горькое облегчение.
- То есть он не просто меня кинул, Он кинул меня ради матери?
- Похоже на то.
Карина помолчала.
- Не знаю даже, что хуже.
Они просидели в кафе еще час. Карина рассказывала про их отношения с Виктором, как он красиво ухаживал, как обещал золотые горы, как постепенно выманивал деньги в долг. Людмила слушала и узнавала знакомые схемы, те же самые, которые он использовал с ней 12 лет назад. Когда они прощались, Карина вдруг остановилась.
- Людмила... Как вы думаете, он хоть кого-нибудь любил по-настоящему?
Людмила подумала.
- Себя. Только себя.
Вечером она поехала в больницу. Зинаида Павловна уже была в обычной палате, Бледная, с трубками и датчиками, но живая. Глаза у нее были открыты, и когда Людмила вошла, она слабо улыбнулась.
- Людочка, пришла.
- Как вы себя чувствуете?
- Живая. Уже хорошо.
Людмила села рядом с кроватью и взяла свекровь за руку. Рука была холодной, сухой. Совсем старческая рука, хотя еще неделю назад Зинаида Павловна бодро копала картошку на даче. Виктор приходил. Был утром, плакал, просил прощения.
- И что вы?
Зинаида Павловна отвернулась к окну.
- Сказала, чтобы уходил, не хочу его видеть.
Они помолчали. За окном темнело, в коридоре переговаривались медсёстры, где-то пищал аппарат.
- Людочка, — свекровь повернулась к ней, — квартира... Документы в порядке?
- В порядке. Всё оформлено на вас.
- Хорошо. Я хочу переписать её на тебя.
Людмила вздрогнула.
- Зинаида Павловна. Не надо об этом сейчас.
- Надо. - Свекровь сжала ее руку с неожиданной силой. - Я старая. После такого инфаркта долго не живут. Хочу успеть все сделать правильно. Квартира твоя. Это справедливо.
- Но Виктор...
- Виктор получит то, что заслужил. Ничего.
Людмила смотрела на свекровь и не знала, что сказать. Эта женщина только что пережила операцию на сердце, едва не умерла, и первое, о чем думает, — это справедливость.
- Отдыхайте. Мы поговорим об этом позже, когда вы поправитесь.
- Обещай мне... - Зинаида Павловна не отпускала ее руку. - Обещай, что не простишь его, что не дашь ему снова себя обмануть.
- Обещаю.
Когда Людмила вышла из палаты, в коридоре ее ждал Виктор. Он сидел на скамейке у стены, помятый, небритый, с потухшими глазами.
- Как она?
- Идет на поправку.
Он встал, шагнул к ней.
- Людмила, нам надо поговорить. Я знаю, что виноват, знаю, что натворил, но мы же можем все исправить. Начать сначала.
Она смотрела на него, на этого человека, с которым прожила 12 лет. Когда-то любила его. Когда-то верила каждому его слову. Когда-то думала, что они вместе навсегда.
- Нет, Виктор, ничего исправить нельзя.
- Но я изменюсь, клянусь, найду работу, брошу все это...
- Ты говорил это десять лет назад. И пять лет назад. И год назад. Каждый раз, когда я ловила тебя на лжи. - Она отступила на шаг. - Знаешь, что самое страшное? Я даже не злюсь на тебя. Просто пусто. Как будто тебя не существует. Как будто все эти годы я жила с призраком.
Виктор протянул к ней руку.
- Не трогай меня, документы на развод получишь через неделю.
Она повернулась и пошла к выходу, не оглядываясь, не останавливаясь, чувствуя спиной его взгляд, растерянный, испуганный, как у ребенка, которого впервые в жизни наказали по-настоящему. На улице шел дождь. Людмила остановилась на крыльце больницы, и подставила лицо каплям — холодным, осенним, очищающим. 12 лет. 12 лет обмана, лжи, предательства, и всё закончилось вот так, дождливым вечером у кардиоцентра, с пустотой внутри и странным чувством свободы. Телефон завибрировал в кармане. Сообщение от адвоката. Людмила Сергеевна, есть новости. Банк одобрил арест второго счета вашего мужа. 843 тысячи заморожены до решения суда. Учитывая все обстоятельства, суд будет на вашей стороне. Людмила прочитала сообщение и убрала телефон. 800 тысяч. Деньги, которые он копил годами, пока она работала на двух работах. Деньги, которые он тратил на любовниц, рестораны, путешествия, пока она экономила на всем. Теперь эти деньги достанутся ей. По закону, по справедливости. Но почему-то радости не было. Только усталость и пустота, и слабое, едва уловимое чувство, что худшее еще впереди. Предчувствие не обмануло.
Через три дня после операции Зинаиде Павловне стало хуже. Врачи говорили про осложнение, про ослабленное сердце, про возраст. Людмила приезжала каждый день, сидела рядом с кроватью, держала за руку. Свекровь то приходила в себя, то снова проваливалась в забытье. В один из таких моментов просветления она попросила позвать нотариуса.
- Хочу все оформить, пока могу.
Игорь Семенович приехал в тот же вечер. Прямо в больничной палате под мерное пищание аппаратов Зинаида Павловна подписала завещание. Квартира, дача, небольшие сбережения — все переходило Людмиле.
- А сын? — спросил нотариус.
- Сыну ничего. Он уже получил от меня все, что мог.
Виктор узнал об этом на следующий день. Ворвался в палату, кричал, плакал, умолял. Зинаида Павловна смотрела на него молча, потом отвернулась к стене и закрыла глаза.
- Уходи, Витя, мне тяжело тебя видеть.
Он ушел. Людмила видела его в коридоре, сидел на полу у стены, обхватив голову руками. Не плакал, просто сидел. Она прошла мимо, не останавливаясь. Зинаида Павловна умерла через неделю, тихо, во сне, не приходя в сознание. Медсестра позвонила Людмиле в 6 утра.
- Мне очень жаль, она ушла спокойно, без боли.
На похоронах Виктор стоял в стороне от всех, постаревший, осунувшийся, в мятом костюме. Карина не пришла, они расстались окончательно после того, как она поняла, что денег от него не увидит никогда. Людмила бросила горсть земли на гроб и подумала о том, как странно все обернулось. Ложь Виктора про умирающую мать стала правдой. Его выдуманный инфаркт оказался пророческим. Он так долго играл со смертью близкого человека, и смерть пришла по-настоящему. После поминок, когда разошлись немногочисленные гости, Виктор подошел к ней.
— Людмила, нам надо поговорить о квартире.
Она посмотрела на него, на этого человека, который когда-то был ее мужем, который врал ей 12 лет, который довел свою мать до инфаркта и теперь пришел делить наследство.
— О какой квартире?
— Ты знаешь, мама переписала ее на тебя, но я сын, я имею право оспорить.
- Оспаривай. - Голос ее был спокойным, почти равнодушным. - Иди в суд, нанимай адвокатов, трать деньги, которых у тебя нет. А я покажу судье записи наших разговоров, где ты врешь про умирающую мать. Покажу скриншоты переписок с шестью любовницами. Покажу выписки со счета, который ты прятал от семьи. Покажу все. - Она шагнула к нему. - И тогда суд узнает, почему твоя мать лишила тебя наследства. Потому что ты использовал ее смерть, выдуманную смерть, чтобы выманить деньги на свои развлечения. Потому что ты разбил ей сердце. Буквально.
Виктор молчал. В его глазах было что-то новое. Не злость, не страх. Понимание. наконец-то понимание того, что он натворил.
- Людмила, я не хотел, я не думал, что так получится.
- Ты никогда не думал. В этом твоя проблема. - Она повернулась и пошла к выходу. На пороге остановилась. - Документы на развод придут на следующей неделе. Не вздумай оспаривать, только хуже себе сделаешь.
Развод оформили через два месяца. Виктор не оспаривал ничего, ни раздел имущества, ни арест счета, ни завещание матери. У него просто не осталось сил, или денег на адвокатов, или того и другого. Людмила получила все. Квартиру, на которую когда-то потратила бабушкина наследство, замороженные деньги с тайного счета мужа, дачу свекрови и, главное, Последний раз она видела Виктора у здания суда, после финального заседания. Он стоял на ступеньках, курил, смотрел куда-то вдаль.
- Что будешь делать? — спросила она, сама не зная зачем.
Он пожал плечами.
- Не знаю. Устроюсь куда-нибудь. Начну сначала.
- В 42 года?
- А что мне остается?
Она хотела сказать что-то еще, что-то злое, едкое, справедливое, но промолчала. Какой смысл? Он уже получил свое наказание, потерял жену, которая его содержала, потерял мать, которую довел до смерти, потерял квартиру, деньги, уважение друзей, остался один. С пустыми карманами и пустой душой.
- Прощай, Виктор.
Она ушла, не оглядываясь. Дома, в своей квартире, которая теперь была только ее, Людмила села у окна с чашкой чая. За стеклом падал первый снег, ранний, ноябрьский, еще не настоящий. Она думала о том, как изменилась ее жизнь за последние два месяца. Как один телефонный звонок. «Ты зачем сменила пароль от карты? Запустил цепочку событий, которая разрушила все, что она считала своей жизнью. Но из обломков старой жизни можно построить новую. Лучше, честнее, свободнее.
Телефон завибрировал. Сообщение от Валентины. «Как ты?» «Может, посидим вечером?» Людмила улыбнулась и набрала ответ. «Приходи, я дома». Впервые за долгое время действительно дома. Эта история — напоминание о том, что ложь рано или поздно становится правдой. Виктор придумал болезнь матери, чтобы украсть деньги, и мать действительно умерла. Он играл со смертью близкого человека, и смерть пришла к нему.
Не стройте свое счастье на обмане. Не используйте близких как прикрытие для своих грехов. Не думайте, что хитрость и ложь останутся безнаказанными. Судьба все видит. И судьба все помнит. А тем, кто терпит рядом с собой таких людей годами, хватит. Хватит быть курицей. Хватит верить пустым обещаниям. Хватит содержать тех, кто этого не заслуживает. Иногда нужно просто сменить пароль от карты, и вся правда выйдет наружу сама.