Глава 2. Первый день в Озерках
Ранним утром автобус, дребезжа и покачиваясь, въехал в Озерки. Миша прижался лбом к запылённому стеклу: перед ним раскинулась деревня, будто сошедшая со страниц старого учебника по краеведению. Деревянные дома с резными наличниками, покосившиеся заборы, гуси, неторопливо переходящие дорогу. Вдали, на пригорке, виднелась школа — двухэтажное кирпичное здание с высокой крышей и окнами, выскрашенными белой краской.
Миша спрыгнул с подножки, подхватил чемодан. Автобус тут же тронулся, оставив его одного на пустынной остановке. Тишину нарушали лишь кудахтанье кур и далёкий лай собак.
Он огляделся, пытаясь сориентироваться. На противоположной стороне улицы, за деревянным низеньким забором, стояла женщина в платке, развешивавшая бельё. Заметив Мишины растерянные взгляды, она крикнула:
— Ты, видать, новый учитель? Иди прямо, потом налево — сельсовет там. Председатель тебя ждёт.
Миша поблагодарил и двинулся по пыльной дороге. Дома смотрели на него тёмными окнами, словно оценивая. Из‑за заборов доносились перешёптывания, скрип калиток, быстрые взгляды сквозь щели.
Сельсовет располагался в одноэтажном доме с облупившейся вывеской. За столом в тесной комнате сидел коренастый мужчина с густыми усами и внимательными глазами.
— Голубев Михаил Андреевич? — без предисловий спросил он, поднимаясь. — Я — Иван Петрович, председатель. Ну, добро пожаловать в Озерки.
Он протянул крепкую ладонь, пожал Мишину руку с такой силой, что тот невольно поморщился.
— Жильё подобрал — у бабы Насти. Дом у неё крепкий, печка добрая, комната свободная. Сейчас сходим, устроим тебя. А после — в школу. Там тебя уже заждались.
По дороге Иван Петрович коротко обрисовал обстановку:
— Школа у нас на двести ребят. Классы полные, особенно младшие. Учителя — в основном местные, опытные. Ты будешь вести историю, обществоведение да ещё в паре классов литературу — пока замену не найдём.
Баба Настя оказалась сухонькой старушкой с пронзительно‑ясными глазами. Она молча выслушала председателя, окинула Мишу внимательным взглядом и кивнула:
— Пусть остаётся. Постелю ему в горнице. Только чтоб порядок соблюдал да печку топил, как покажу.
Пока Миша разбирал вещи, за окном начали собираться дети. Сначала двое, потом пятеро, потом целая толпа. Они перешёптывались, толкались, вытягивали шеи, пытаясь разглядеть нового учителя через занавески.
— Смотрите, молодой! — выкрикнул кто‑то.
— А чемодан у него кожаный!
— Говорят, из города приехал!
Миша вышел на крыльцо. Дети затихли, но глаза их горели любопытством.
— Здравствуйте, — улыбнулся он. — Я — Михаил Андреевич. Буду у вас историю преподавать.
Тишину разорвал восторженный гул.
— Ура! Новый учитель!
— А вы про войну будете рассказывать?
— А про царей?
— А вы останетесь надолго?
Миша смотрел на их раскрасневшиеся лица, на поднятые руки, на нетерпеливые улыбки и вдруг почувствовал: здесь, в этих Озерках, его ждут.
— Конечно, останусь, — сказал он твёрдо. — И про войну, и про царей, и про многое другое. А ещё — про то, как мы сами пишем историю. Каждый день.
Дети захлопали в ладоши, кто‑то пустился в пляс, остальные подхватили. Иван Петрович, стоявший неподалёку, усмехнулся и покачал головой:
— Ну, Михаил Андреевич, видишь? Уже полюбился. Теперь держись — эти ребята покоя не дадут.
Солнце поднималось выше, освещая улицу, детей, дом бабы Насти. Миша глубоко вдохнул: воздух пах сеном, печным дымом и чем‑то неуловимо родным. Это был его первый день в Озерках. И, кажется, он начинал нравиться ему всё больше.