Предыдущая часть:
Муж собрался, чмокнул Настю в щёчку и ушёл на работу, не сказав больше ни слова о вчерашнем разговоре.
Выглянув в окно и удостоверившись, что он сел в машину и уехал, Настя позвонила начальнику отдела и взяла два дня за свой счёт, сегодня и завтра. Получив разрешение на отгулы, сразу вытащила из кладовки спортивную сумку и стала складывать туда свою одежду. Как удобно, когда у тебя небольшой гардероб и не нужно выбирать, что взять, а что оставить, а всё нужное для работы у неё в ноутбуке.
Закончив быстрые сборы, Настя вытащила из домашнего принтера чистый лист и крупно написала на нём: "Я не могу здесь жить и уезжаю. Ключи в почтовом ящике". Когда Настя закрыла дверь на ключ, бросила его в почтовый ящик и вышла на улицу, у неё словно упала с плеч огромная гора. Оказалось, что не так уж это больно и сложно. Всё к лучшему. Вот сюда, в эту чужую квартиру, она уже точно не вернётся.
Рюкзачок с оргтехникой и дорожная сумка с одеждой — вот и всё её нажитое имущество. Не так уж это и мало, когда есть место, где всегда встретят с радостью. Настя отправилась на автовокзал и через два часа уже ехала в родной город к отцу. Звонить папе не стала — зачем заставлять его переживать заранее? Ключ от их с папой квартиры всегда лежал на дне её любимой косметички.
Она приедет домой, оставит вещи, сходит в магазин и приготовит к папиному приходу с работы что-нибудь вкусное, а потом можно и поговорить. Сергей Владимирович, вернувшись домой, сразу бросился на кухню, услышав голос своей старой скворчащей сковородки, на которой ещё себе перед работой и дочке перед школой яичницу жарил, облегчённо выдохнул, увидев на кухне Настю.
— Ох, Настюшка, я тебя сегодня во сне видел, но не думал, что это к твоему приезду, — сказал он, обнимая дочь. — А что ты нам с тобой жаришь?
— Нашу любимую яичницу с беконом и с помидорами, — ответила Настя, улыбаясь.
— И с помидорами, — кивнул папа. — А Данил где? Он что, нашу яичницу не любит? На поиски любимых продуктов ушёл?
— Да нет, Папуль, это я пока ушла, куда глаза глядят, — объяснила она. — Не помешаю, если у тебя поживу, ты один?
Папа быстрым острым взглядом окинул дочку, поставил наконец-то на пол мешок с продуктами, присел на стул и ответил, глядя ей в глаза.
— Ты же знаешь, Настюшка, здесь ты в любом случае дома, — сказал он. — Так что если куда глаза глядят, это означает к отцу, то всё будет нормально. И это совсем не потому, что я один.
Настя быстро и просто рассказала отцу события последних двух месяцев и сама удивилась, как же она отвыкла говорить то, что думает. От этого ей и было так тяжело всё это время. Она старалась считаться с чувствами свекрови. Зачем, если не видела того же в ответ?
— Успеешь ещё всё обдумать, отдыхай пока, — посоветовал папа. — Хотя бы на эти пару дней вообрази, что ты просто приехала ко мне в отпуск, а под рабочий офис мы тебе твою старую комнатку оборудуем. Домашний интернет у меня хороший.
Вечером позвонил Данил, сразу спросил, не давая ей вставить слово.
— Ты где? У отца? — выпалил он.
— Да, — подтвердила Настя. — Ты считаешь, что правильно сделала?
— Да, — ответил он. — Не знаешь, как маме мой отъезд преподнести? Она придёт, а мучить некого.
— Я по-другому представляла себе нашу с тобой жизнь, — произнесла Настя. — Если ты согласен жить по правилам своей мамы, это твоё дело, а я ей никто. Она сама постоянно мне об этом напоминала. Так что и считаться с ней мне не обязательно. Ты просто не представляешь, как я этому рада.
— Значит, чтобы моя жена осталась со мной, я должен поссориться с матерью, — напряжённо спросил Данила.
— Я такой глупости не говорила, — возразила Настя. — Я призналась, что мне тяжело жить в доме, где я ни одной мелочи не могу сделать по-своему. Ты сказал, что это придуманная проблема, а для меня она самая острая. Ты отказался решить её иначе, и мне пришлось сделать так.
— Я надеюсь, ты отдохнёшь немного у отца, остынешь и передумаешь мной манипулировать, — объявил Данила. — Когда передумаешь, звони.
И он сбросил звонок.
— Что, борьба двух самолюбий? — спросил папа, заходя на кухню.
— Ты считаешь, я дурочка или Данил или оба дурочки? — поинтересовалась Настя.
— Ты была бы идиоткой, если бы продолжала молча подстраиваться под выверты Елены Сергеевны, — ответил он. — А сейчас поступила вполне разумно. Не ушла на съёмную квартиру куковать в одиночестве и накручивать себя, а приехала к отцу, который очень соскучился, между прочим.
— Папка, ты лучший, — заявила Настя, обнимая его.
— Если хочешь, я поговорю с твоим Данилой, как мужчина с мужчиной, — предложил папа. — Мне есть, что ему сказать.
— Нет, пока не надо, — подумав, помотала головой Настя. — Тогда он вообще подумает, что все сговорились давить на него. Я его знаю.
— А я правда не испорчу тебе личную жизнь, если поживу тут немного? — спросила она.
— Это твой дом, Настенька, — заверил отец. — Ты можешь жить здесь сколько хочешь. Ты с Данилой можешь здесь жить, если он сообразит, что не прав и потерять тебя не захочет.
— Ты это говоришь, чтобы я не раскисла, — подозрительно хмыкнула Настя.
— Я это говорю, потому что в это верю, — убедительно ответил папа. — Когда я на ваши бракосочетания приехал, то сразу понял, что он тебя любит. У него просто житейского опыта мало. И с матерью связь тесная. Он же не уезжал учиться и работать один в другой город, как ты.
Данила удивился, когда оказалось, что жизнь в одиночестве вовсе не такая приятная штука, как говорят о ней его холостые друзья. А приятель Димка Димыч, тоже женатый, неожиданно заявил, хлопнув его по плечу.
— Тебе, вообще-то, с Анастасией очень даже повезло, — сказал он. — Когда моя Алёна с мамой начинают выяснять отношения, ни одна не хочет прекратить первой. Устраивают мне ад периодичностью раз в месяц.
— Точно, — продолжал Димыч. — Если бы Алёна вдруг вместо истерики хоть раз уехала к родителям, я бы просто отдохнул по-человечески. И тебе советую: просто отдыхай в своё удовольствие, пользуйся моментом, а то вдруг твоя Настя быстро остынет и вернётся, а ты отдохнуть не успел.
А ведь прав Дим Димыч, наверное, подумал Данила. Почему у него не получается отдыхать? Приходит с работы в дом, где нет Насти, и сразу тяжело и противно. Данил принялся обдумывать варианты борьбы с тоской.
Может быть, он и придумал бы что-нибудь подходящее, но от раздумий его каждый вечер отвлекала мама, приходящая в гости с тремя кастрюльками. Разница была только в меню. Дальнейший сценарий был один и тот же.
— Четвёртый день, — объявила мама, входя. — Вот борщик, вот гуляш, вот рис к гуляшу с морковочкой и луком, как ты любишь. А то начнётся сухомятка и покупанные пельмени. Кстати, пельмешек в выходные я тебе домашних наверчу.
— Ты ешь спокойно, а я пока потихоньку продолжу уборку, — добавляла она, ставя кастрюли на стол.
— Мам, присаживайся, лучше поешь со мной за компанию, — предлагал Данила. — Ты же сама борщ любишь. На кухне идеальная чистота. Не мельтеши, отдохни.
— Данил, ну какая чистота? — возражала мама. — Ты же знаешь, я могу отдыхать только, если в доме всё сделано. А тут последствия после твоей Насти надо недели две устранять.
— Мам, через неделю-две Настя сама приедет и сделает всё, что не успела, — успокаивал он. — Она просто гостит у отца.
— Дадада, времени у меня немного, к сожалению, так что рассиживаться некогда, — продолжала мама. — Так, в углу за помойным ведром паутина. Ну кто так кастрюли одну в другую складывает. Так, вилки мельхиоровые последний раз чистили никогда.
Есть с таким звуковым сопровождением четвёртый день было совершенно невозможно. Даже самый вкусный борщ не полезет в рот. Данил печально поболтал ложкой в борще и спросил, глядя на мать.
— Мам, зачем тебе всё это? — поинтересовался он.
— Что это? — широко распахнула глаза Елена Сергеевна.
— Я навожу порядок в квартире своего сына, чтобы чистота была и всё на своих местах, — объяснила она.
— Мамуль, мне и так идеально чисто, и всё на своих местах, — ответил Данила.
— Данил, смотрю, ты заразился от своей Насти любовью к бардаку, — заметила мама.
— Я заразился любовью к спокойной жизни в своё удовольствие, — парировал он. — Мам.
Данила дружелюбно улыбнулся, мечтая перевести разговор в шутку.
— Мне не нужна стерильная квартира, — добавил он. — Мне нужно душевно отдохнуть после рабочего дня. Ты как будто живёшь ради этой чистоты и порядка. Сходила бы с подругами куда-нибудь в это время: в кино, в кафе, в парк.
— Данил, ты же знаешь, что для меня важнее всего наша семья, — с мягким укором начала Елена Сергеевна и вздохнула.
— Мамуль, я женился и живу отдельно, — напомнил сын.
— Другая бы на твоём месте порадовалась, что может наконец-то заняться собой и пожить в своё удовольствие, — продолжал он.
— Я мешаю тебе, — произнесла мама.
— Мам, я этого не сказал, — возразил Данила.
— Я поняла и без слов, — ответила она. — Я мешаю тебе.
Елена Сергеевна скорбно сгребла в пакет принесённые с собой губки и тряпочки и заявила, прижав пакет к груди.
— Правду говорят, взрослые дети эгоисты, заботы не ценят, — сказала она. — Я столько времени твою Настю терпела, лишь бы тебе было хорошо, а ты принимал это как должное. Квартиру тебе купила. А что особенного? Так ведь и надо, а теперь стала ненужной, как эти тряпки.
Данил резко отодвинул тарелку с борщом и встал из-за стола.
— Мам, я не просил покупать мне жильё, — произнес он. — Это было твоё собственное желание. Я даже в выборе не участвовал. Ты просто не знаешь, как я был тебе благодарен, пока не знал, чем это благодеяние обернётся.
— Что я сделала тебе плохого, сын? — спросила Елена Сергеевна.
— А зачем ты терпела, как ты выражаешься, всё это время мою Настю? — задал вопрос Данила. — Специально каждый день к нам приходила, чтобы понервничать? Наверное, я тупой, потому что так и не понял, за что она тебе так не нравится.
— Это дело твоё, — ответил он сам себе. — Тебя никто любить её не заставляет. Но демонстрации-то эти зачем? Для чего кого-то терпеть, если можно просто не видеть этого человека?
— Ты предлагаешь мне не приходить в собственную квартиру? — почти выкрикнула обиженная Елена Сергеевна.
Данил хотел что-то возразить, но не успел. Мама подхватила сумку и со слезами направилась к выходу. Шла она небыстро, ждала, что сын её остановит. Данил остался молча стоять на пороге кухни.
За неделю пребывания в родном городке Настя успела не только от души наговориться с папой и навести уют в его холостяцком гнёздышке, но и услышать похвалу от начальника отдела.
— Что у вас за счастливое событие произошло, Анастасия? — спросил он по видеосвязи. — Что вы так воодушевились? Ещё рабочая неделя не закончилась, а вы работы сделали больше, чем за предыдущие три. Так держать.
— Всему виной приятная домашняя атмосфера, — улыбнулась Настя.
Конечно, по Данилу она скучала и ещё как. Папа не заводил разговора об этом, хотя всё замечал, и она была очень благодарна папе. И почему чуткие мужчины такая редкость? Но когда подал голос мобильник, она увидела, что это звонит её нечуткий муж, и схватила телефон с колотящимся сердцем.
— Привет, Настенька, — услышала она быстрый голос, который очень хотел казаться спокойным. — А я тут с нашей Мариной, на нашей с тобой кухне сижу.
— С какой Мариной? На какой кухне? — спросила Настя, пока ничего не понимая.
— С нашей квартирной хозяйкой, она передаёт тебе привет, — объяснил Данила. — Говорит, что довольна, как слон, что её жильцами опять будем мы. Что именно нам она ремонт сделала.
— Как сто слонов довольна, — раздался вдруг в трубке весёлый голос Настиной любимой квартирной хозяйки.
— Вот ты это слышала, — откомментировал Данил. — Я залог за квартиру уже внёс, так что возвращайся поскорее, Настенька, очень тебя жду.
— Я тебе позвоню, Данилочка, как только сяду в междугородний автобус, — пообещала Настя. — Покажу, на какой я успею.
— Ну вот и отлично, — произнёс папа, потирая руки. — Я не ошибся, хорошо думая о своём зяте. Это чертовски приятно.
— Ага, папуль, — согласилась Настя. — Только я боюсь, что Елена Сергеевна опять примется за старое.
— Я почему-то не думаю, что она такая глупая женщина, — ответил отец. — Вдруг она поняла, что эта тактика вредит ей самой. Мне кажется, всё устроится. Елена Сергеевна, кстати, вполне милая и симпатичная дама, когда не занята ревностью.
— Пап, у меня тут одна идея, — предложила Настя. — А поехали со мной, погостишь у нас. Вдруг тебе удастся поладить с этой Еленой Сергеевной, раз она для тебя симпатичная.
— Ты на что толкаешь отца, дочь моя? — подмигнул Насте Сергей Владимирович.
И оба рассмеялись, когда папа пообещал подумать.