- А халаты у вас где? - спросила тетя Зина с порога, еще не сняв пальто, даже не поздоровавшись толком.
В руках она держала пакеты с помидорами и еще какими-то дарами приусадебного участка, которые она везла нам через полстраны. Мы с Глебом смотрели друг на друга. И, казалось, без слов понимали, кто о чем думает. Это был как немой крик о помощи.
- Халаты? - переспросила я. - Какие? У нас нет.
- Ну да, белые такие, махровые, халаты, - сказала тетя Зина. - В отелях всегда такие дают. Могли бы купить, ведь ждали гостей.
Неделю назад Глеб пришел ко мне на кухню с таким лицом, будто ему диагностировали нечто ужасное. Я даже испугалась. И не зря.
- Тетя Зина приезжает, - сказал он не своим голосом. - С мужем и Кристиной. К нам… В отпуск…
Тетю Зину мой муж видел последний раз лет в восемь на каких-то похоронах в Саратове. О ней он помнил только то, что она громко плакала и все время давала ему уже подтаявшие конфеты «Мишка косолапый». Потом их дороги разошлись, и Глеб про тетку долго ничего не слышал.
А теперь тетя Зина нашла его в социальных сетях и написала что-то про кровные узы, которые нельзя рвать. А через неделю сообщила в переписке, что они с семьей давно мечтали посмотреть Москву.
Поэтому они едут к нам.
Родственники ввалились в нашу двушку на Соколе втроем, с чемоданами, баулами и пакетами. Из сумок пахло чесночной колбасой, мандаринами и еще какой-то едой. Причем, по-моему, не очень свежей.
- Зачем вы столько еды с собой привезли? - удивилась я. - Здесь Москва, а не тундра. Супермаркет почти в каждом доме.
- Это настоящая еда, - сказала тетя Зина. - Не то что ваша столичная подделка.
Муж тети Зины Валерий сразу прошел в комнату, сел на диван и включил телевизор. Кристина, девочка лет четырнадцати с выражением лица, которое бывает у подростков, уверенных, что весь мир им должен, уткнулась в телефон и больше не поднимала глаз.
- Маленькая какая квартира, - сказала тетя Зина, оглядываясь и кривя губы. - Вы что, так и живете здесь? Не думали обменяться на побольше? В Москве же все хорошо зарабатывают.
Я промолчала. Это была моя первая попытка просто промолчать, пропустить мимо ушей, сделать вид, что не услышала. Эта стратегия никогда не работала. Но я почему-то упорно к ней прибегала, надеясь на чудо.
Но чуда не случилось и на этот раз.
Тетя Зина открыла холодильник и долго смотрела внутрь. На лице ее было искреннее удивление.
- А колбаса где? А хлеб? Сыр? Картошка с салом? Да хоть сосиски! А это что за козий корм? Салаты какие-то, йогурты... Это что, все?
- Мы так питаемся, - сказала я.
- Как так? - не поняла тетка. - Впроголодь? Экономите, что ли? Похвально, конечно. Но здоровье-то дороже.
- Мы питаемся нормально, - ответила я. - Здоровой пищей. И дело не в экономии. Эта еда стоит дороже, чем в любом народном супермаркете.
Тетя Зина посмотрела на меня и прищурилась. Будто я призналась в чем-то непонятном и очень подозрительном. Например, в вегетарианстве или сыроедении.
К вечеру первого же дня выяснилось, что мы с Глебом, оказывается, им обязаны. Вначале тетя Зина потребовала билеты в Большой театр. Не попросила, а именно потребовала в свойственной ей командирской манере.
- Ну а как же! - охала тетя Зина. - Когда еще мы сюда выберемся? Надо использовать любую возможность.
И это была далеко не единственное ее пожелание.
Потом тете Зине понадобилась экскурсия по центру столицы. Причем непременно с личным гидом. Шопинг она признавала только в ГУМе.
- Ну а где еще Кристиночке купить нормальные кроссовки? В Энгельсе же одно барахло. И вообще, отпуск, он на то и отпуск, чтобы отдыхать. А не думать про какие-то там деньги.
- Глеб, ты же племянник, - тетя Зина говорила это с железобетонной уверенностью, - значит, должен как-то позаботиться о своих родственниках.
Мне хотелось выйти на балкон, заорать и завыть. Прямо в небо средь бела дня.
- Я, между прочим, с твоей мамой нянчилась. - продолжала тетя Зина. - Мы, если ты забыл, сестры.
Глеб мялся, то бледнел, то краснел, но молчал. Он вообще не умел говорить «нет».
Его этому не учили. Как не учили целое поколение детей, выросших с убеждением, что родственникам надо помогать, даже если они тебя в гробу видали всю сознательную жизнь.
На второй день тетя Зина попросила меня погладить ей блузку. Просто так, между делом, как просят передать соль.
- Я не глажу чужие вещи, - сказала я.
- Чужие? - переспросила тетя Зина. - А где здесь чужие? Я что ли чужая? - ее глаза стали круглыми от изумления.
- Вы всего лишь гости, - сказала я. - И обслуживать я вас не буду.
Валерий оторвался от телевизора и посмотрел на меня так, будто я плюнула ему в лицо. Кристина впервые за два дня отлипла от телефона.
- Маша у нас современная, - сказал Глеб, нервно улыбаясь. - Она так шутит.
- Я не шучу, - возразила я. - Я говорю абсолютно серьезно.
Но тетка только поворчала, и все продолжилось в прежнем режиме. Видимо, не восприняла мои слова всерьез.
Но я не собиралась сдаваться. Оказалось, что трудно обозначить свои границы только первый раз. После того разговора все покатилось по накатанной. В кафе, куда мы пошли на третий день (потому что готовить на пятерых я отказалась), я попросила официанта разделить счет. Тетя Зина смотрела на меня, как на Иуду. К слову ели они за троих. Наверное, как всегда думали, что добрый племянничек все оплатит.
- Как это? - прошептала тетка. - Как это разделить?
- Очень просто. Вы платите за себя, мы - за себя, - ответила я.
Я сдержала слово и оплатила только нашу с Глебом половину, тетя Зина пыхтела, кусала губы. В конце концов, ей пришлось раскошелиться.
Вечером того же дня она позвонила какой-то Любе, и я слышала из коридора обрывки разговора:
- Вообще не кормят... Квартира - клетка два на два. Машка эта, жена его, вообще ненормальная. Позор на всю семью.
Это стало последней каплей, после которой я поняла - хватит!
Я вошла в комнату, где они сидели все трое, и сказала:
- Завтра вам нужно съехать.
- Что? - тетя Зина даже подпрыгнула.
- Есть отели, хостелы, квартиры посуточно, в конце концов, - продолжала я. - Могу помочь найти.
- Глеб! - тетка повернулась к нему. - Ты это слышишь?!
Глеб молчал. Он сгорбился на стуле и смотрел в пол. Как же мне было его жалко в тот момент! Этого большого мальчика, которого всю жизнь учили быть хорошим, правильным и удобным. Но жалость - плохой советчик, это я уже давно поняла.
- Либо вы съезжаете, - продолжила я, - либо платите нам за проживание. Три тысячи в сутки. За троих - это недорого. В гостинице возьмут дороже. Но наш бюджет не позволяет кормить три лишних рта.
Тетя Зина вскочила с кресла, опрокинув чашку с горячим чаем себе на колени. Лицо ее пошло красными пятнами.
- Мы не пойдем у вас на поводу! Мы уезжаем, - сказала она. - Сегодня же. И вся родня узнает, как вы нас приняли. Вся! Имейте ввиду! Вас проклянут! И правильно сделают! Одни останетесь, попомните мои слова. Приползете к нам. В ногах будете валяться. Но будет поздно.
- Я вас услышала, - сказала я. - А теперь собирайтесь.
Валерий что-то бурчал про неблагодарную молодежь, а Кристина так и не оторвалась от телефона. Видимо, уже строчила пост о кошмарных московских родственниках. Тетя Зина громко хлопала дверцами и шуршала пакетами.
Когда родственники, наконец-то, освободили нашу квартиру, Глеб посмотрел на меня и вдруг улыбнулся.
- Ты чудовище, - сказал он.
- Знаю, - ответила я и тоже улыбнулась.
- Она ведь расскажет всем, да еще и напридумывает сверху, - Глеб прикусил губу.
- Да пусть треплется сколько угодно, - ответила я. - Мы ничего плохого не сделали. Следующие 2 недели нас атаковали звонками непонятные личности со нелепыми предложениями купить у них рога оленя, старые ботинки 45 размера, детские рисунки неизвестного художника из Масловки и так далее. Как выяснилось Кристина разместила объявления в соцсетях и дала наш номер телефона. Пришлось менять симки🔔ЧИТАТЬ ЕЩЕ👇