Если вы спросите старого советского шофера, какая машина в 60-е была самой желанной для «дальнобоя», вам наверняка ответят – пятисотый МАЗ.
Мы привыкли, что советские грузовики той эпохи – это всегда компромисс. Холодно, шумно, тяжело крутить «баранку», а капот впереди съедает три метра длины. Но когда в 1965 году на дороги массово выехал МАЗ-500, это был настоящий культурный шок. Бескапотный, мощный, с огромным панорамным стеклом. А главное – внутри можно было жить.
Давайте разберемся, почему этот «минчанин» стал революцией и почему водители прозвали его «Зубром», а не иначе.
Прощай, капот!
До середины прошлого века советский грузовик обязан был быть «носатым». Считалось, что так проще чинить мотор, да и безопаснее (вспомните знаменитый ЗИС-150 или ГАЗ-51). Но у классической компоновки была огромная проблема: капот «съедал» полезное пространство. Стране нужны были машины, которые везут больше груза, а не воздуха.
В Европе и США бескапотные грузовики (с кабиной над двигателем) вошли в моду еще в 30-х. У нас же долго не решались на эксперименты. Минские инженеры во главе с легендарным Михаилом Высоцким понимали: время пришло. Старый МАЗ-200, скопированный когда-то с американских аналогов, безнадежно устарел.
Нужна была машина нового формата.
Долгий путь к конвейеру
Идею приняли в штыки. «Как это – водитель сидит перед передней осью? Это небезопасно! А как мотор чинить?». Инженеров обвиняли в авантюризме, а злые языки даже писали доносы о «космополитизме» и слепом копировании Запада.
Первые опытные образцы «пятисотого» собрали еще в 1958 году. Но путь до конвейера занял мучительные 7 лет. Пришлось полностью перекраивать завод, строить новые цеха и доказывать партийному руководству, что игра стоит свеч.
Экономика победила скептиков:
- Отказ от капота сэкономил сотни килограммов металла на каждой машине.
- Грузовик стал короче, но кузов при этом удлинился.
- Грузоподъемность выросла на 500 кг по сравнению с предшественником (и это при снижении собственного веса!).
В марте 1965 года конвейер наконец заработал на полную мощь. СССР получил свой первый массовый магистральный тягач.
«Квартира» на колесах
Почему шоферы так любили МАЗ-500? Ответ прост: комфорт. Для нас, избалованных иномарками, кабина пятисотого покажется аскетичной кельей: голый металл, огромный руль, простая приборная панель.
Но для водителя 60-х это был «люкс».
- Спальник! За сиденьями была полноценная лежанка.
- Обзор. По сравнению с предыдущим «носатым» МАЗ-200, где водитель смотрел на дорогу словно из амбразуры, кабина «пятисотого» давала огромный угол обзора. Пусть стекло и было разделено перегородкой на две части (зато менять дешевле, если камень прилетит!), видно через него было всё.
- Гидроусилитель руля. Больше не нужно наматываться на руль, ворочая тяжелую машину на стройке.
- Печка. В машине было тепло.
Хотя были и минусы. Огромный кожух двигателя внутри кабины не добавлял простора (зато зимой на нем можно было подогреть обед или просушить рукавицы), а рычаг КПП норовил ударить по коленям пассажира. А еще, чтобы добраться до мотора, кабину приходилось откидывать. Поначалу водители боялись: а ну как замок не выдержит на ходу? Но со временем страх прошел – механизм оказался надежным.
Пламенный мотор и прозвище «Зубр»
Под кабиной урчал ЯМЗ-236. Это легендарный V-образный 6-цилиндровый дизель на 180 лошадиных сил. Надежный, тяговитый и по тем временам довольно экономичный (около 25 литров «солярки» на сотню).
Машина разгонялась до 75 км/ч (а после модернизации в 70-х – и до 85 км/ч). Для тогдашних дорог – крейсерская скорость.
А «Зубром» машину назвали не только за мощь. Посмотрите на боковины кабины ранних выпусков. Там красовалась хромированная фигурка беловежского зубра. Это была заводская эмблема, гордость БССР. Позже фигурку заменили штамповкой на металле, но имя прилипло намертво. Хотя существовала и другая версия: характерная решетка радиатора с вертикальными прорезями напоминала оскал зверя.
Итог
МАЗ-500 выпускался до 1977 года (с модернизацией в версию 500А), пока его не сменило поколение 5335. Этот грузовик навсегда изменил облик советских трасс. Он доказал, что советская техника может быть не только выносливой, но и удобной для человека.
Сегодня живые «пятисотые» – большая редкость и гордость коллекционеров, но многие ветераны-дальнобойщики до сих пор вспоминают его добрым словом.