— Лен, ну ты же не откажешь? — голос свекрови был сладким, как мёд. — Всего тридцать тысяч. Игорю на машину нужно.
Я стояла на кухне с телефоном у уха и чувствовала, как внутри всё закипает.
Игорь — это брат моего мужа. Тридцать лет, без работы, живёт с родителями.
А я должна дать ему денег на машину.
В четвёртый раз за полгода.
— Галина Петровна, — я глубоко вдохнула, — мы уже давали Игорю деньги. Три раза. Когда он их вернёт?
— Леночка, ну какой вернёт? — свекровь рассмеялась. — Вы же семья! Семья друг другу помогает!
Семья.
Это слово звучало как оправдание для всего.
Мы «семья», поэтому я должна:
- Оплачивать коммуналку свекрови (пятнадцать тысяч в месяц)
- Покупать продукты свёкру, потому что «пенсия маленькая»
- Давать деньги в долг брату мужа, которые он никогда не возвращает
- Возить свекровь по врачам на нашей машине
- Отдавать им нашу старую мебель, технику, одежду
А взамен — ни спасибо, ни уважения.
Только новые просьбы.
— Галина Петровна, у нас самих сейчас денег нет, — я устало прикрыла глаза. — Дочке на секцию платить нужно, кредит за квартиру...
— Ой, да ладно! — свекровь перебила. — Максим хорошо зарабатывает! Вы же не бедствуете!
Максим — мой муж. Да, он хорошо зарабатывает.
Но половина его зарплаты уходит на его родственников.
— Я подумаю, — коротко бросила я и отключилась.
Руки дрожали от злости.
Хватит.
Я больше не могу.
Началось всё шесть лет назад, когда мы с Максимом поженились.
Сначала это были мелочи:
— Леночка, можешь продукты свекрови купить? У неё денег до пенсии не хватает.
— Лен, свёкор просит подвезти его в больницу.
— Игорю нужно пять тысяч занять — на неделю.
Я не отказывала. Думала: ну да, семья, надо помогать.
Но «неделя» превращалась в месяцы. «Пять тысяч» росли до двадцати. «Разовая помощь» стала постоянной.
А потом началось совсем другое.
Свекровь стала приходить к нам без предупреждения — с ключами, которые Максим ей дал «на всякий случай».
Заходила, когда меня не было, рылась в вещах, переставляла мебель, выбрасывала то, что считала «хламом».
Однажды я пришла домой и обнаружила, что она выкинула мои любимые цветы:
— Ой, Ленчик, ну они же засохшие были!
— Там были бутоны! Они собирались цвести!
— Ну, мне показалось... — она отмахнулась. — Не расстраивайся, я тебе новые куплю.
Не купила.
Максим, конечно, встал на её защиту:
— Лен, ну она же хотела помочь!
— Помочь?! Она выкинула мои вещи без спроса!
— Господи, из-за каких-то цветов устраивать скандал...
Я замолчала.
Но внутри копилось.
Потом был случай с деньгами.
Я откладывала на новый ноутбук — мой старый умирал. Копила три месяца.
Однажды открыла заначку — а там пусто.
— Макс, ты брал деньги из коробки?
Он замялся:
— Ну... да. Маме на лекарства нужно было.
— Сколько ты взял?
— Двенадцать тысяч.
Я опешила:
— Это все мои накопления!
— Лен, ну маме же плохо! Ты что, жалеешь?!
— Я не жалею! Но почему ты не спросил?! Это мои деньги!
— Какие твои?! Мы же семья! У нас всё общее!
Общее.
То есть моё — это наше. А наше — это его родителей.
Ноутбук я так и не купила.
Следующим ударом стал брат Максима — Игорь.
Тридцатилетний здоровый мужик, который не работал «потому что не может найти достойную работу».
Но на пиво и сигареты деньги у него всегда находились.
Свекровь постоянно его защищала:
— Ему тяжело! Рынок труда сейчас такой... молодёжи места нет...
Игорю тридцать. Он не молодёжь. Он просто лентяй.
И каждый месяц он «занимал» у нас деньги.
На «собеседование».
На «новый костюм для работы».
На «телефон — старый сломался, а без телефона на работу не возьмут».
Ни копейки не вернул.
А Максим каждый раз давал.
— Макс, он не вернёт, — говорила я.
— Лен, это мой брат!
— И что? Он взрослый человек! Пусть сам зарабатывает!
— Ты бессердечная, — бросил Максим и вышел из комнаты.
Я стояла и понимала: я не жена.
Я — дойная корова для его семьи.
Черту они перешли в мой день рождения.
Я попросила Максима: давай отметим вдвоём. Сходим в ресторан, проведём вечер только мы.
Он согласился.
Я купила новое платье, записалась в салон, предвкушала романтический вечер.
Пришла в ресторан — а там сидят его родители, брат и сестра с мужем.
— Сюрприз! — свекровь расплылась в улыбке. — Максимка пригласил нас! Как же без семьи в такой день!
Я посмотрела на мужа.
Он виновато пожал плечами:
— Ну... мама очень хотела... я не смог отказать...
Весь вечер свекровь командовала официантами, свёкор жаловался на жизнь, Игорь напился и устроил скандал с соседним столиком.
А сестра мужа всё время говорила:
— Лен, ты так похудела! Может, к врачу сходить? А то выглядишь болезненно...
Счёт принесли нам.
Пятнадцать тысяч.
На мой собственный день рождения, который я хотела провести с мужем, я потратила деньги на его родственников.
Я встала из-за стола:
— Извините, мне нужно выйти.
Вышла на улицу. Достала телефон. Заказала такси.
Максим выскочил за мной:
— Лен, ты куда?!
— Домой.
— Но мы же ещё не доели...
— Доедайте. Со своей семьёй.
— Лен, ну не обижайся... мама хотела как лучше...
— Как лучше?! — я развернулась к нему. — Максим, я просила об одном! Об одном вечере наедине! А ты привёл всю свою семью! В мой день рождения!
— Ну они же тоже хотели тебя поздравить...
— Они хотели пожрать за мой счёт! — я не сдержалась. — Как всегда!
— Ты о чём?!
— О том, что я устала содержать твою семью! Мы платим за их коммуналку, за их еды, за их «долги»! А они даже спасибо не говорят! Только требуют ещё!
— Они не требуют! Они просят о помощи!
— Полгода просят?! Годами?! Максим, очнись! Твой брат не собирается работать, пока мы его содержим! Твоя мать не перестанет просить деньги, пока мы даём!
— Это моя семья!
— А я?! — голос сорвался. — Я кто? Я тоже твоя семья! Или я просто кошелёк?!
Максим молчал.
Подъехало такси.
— Я уезжаю, — я открыла дверь. — А ты решай, кто тебе важнее: я или они.
Я захлопнула дверь.
Всю дорогу плакала.
Дома я приняла решение.
Хватит.
Я больше не дам ни копейки его родственникам.
Ни на коммуналку. Ни на еду. Ни на «долги».
Пусть Максим решает сам.
Но я — закончила.
На следующий день свекровь позвонила:
— Леночка, ну что ты вчера убежала? Мы же хотели как лучше...
— Галина Петровна, — я холодно перебила, — я больше не буду давать вам деньги.
Повисла тишина.
— Что?
— Вы слышали. Ни на коммуналку, ни на продукты, ни Игорю в долг. Всё. Закончилось.
— Ты... ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Но как же мы... у нас же пенсия маленькая!
— Вы как-то жили до нашей свадьбы. Проживёте и сейчас.
— Да как ты смеешь?! — голос свекрови стал визгливым. — Неблагодарная! Мы тебя в семью приняли!
— Приняли? Или получили бесплатного спонсора? — я усмехнулась. — До свидания, Галина Петровна.
Я отключила телефон.
Через час позвонил Максим:
— Лена, мать в слезах! Что ты ей сказала?!
— Правду. Что я больше не буду их содержать.
— Ты с ума сошла?!
— Нет. Я наконец пришла в себя.
— Это моя семья!
— И моя семья — это моя дочь! Которой нужна одежда, учёба, будущее! А не твой тридцатилетний брат-тунеядец!
— Не смей так говорить о моём брате!
— Тогда ты не смей так говорить о моём решении! — я повысила голос. — Максим, я шесть лет вкалывала на твою семью! Шесть лет! Я отдавала свои деньги, своё время, свои нервы! А взамен получала только новые просьбы!
— Они нуждаются в помощи!
— А я нуждаюсь в муже! Который будет на моей стороне! А не на стороне своей мамочки!
Максим замолчал.
— Ты ставишь меня перед выбором, — тихо сказал он.
— Нет, — я покачала головой. — Выбор ты сделал вчера. Когда привёл их на мой день рождения, хотя я просила не делать этого. А я просто озвучила последствия.
— Какие последствия?
— Я ухожу.
Тишина.
— Что?
— Я ухожу, Максим. Я устала быть дойной коровой для твоей семьи. Устала быть на последнем месте. Устала от того, что моё мнение ничего не значит.
— Лена...
— Или ты меняешь своё отношение, или я собираю вещи. Выбирай.
Я положила трубку.
Максим приехал через час.
Бледный, растерянный.
— Лен, давай поговорим.
— Говори.
Он сел напротив:
— Я... я не понимал, что тебе так тяжело.
— Серьёзно? — я усмехнулась. — Я говорила тебе. Сотни раз. Но ты не слышал.
— Слышал! Но... это же моя семья... я не могу им отказать...
— А мне можешь?
Он замолчал.
— Максим, — я вздохнула, — я не прошу тебя бросить родителей. Я прошу поставить границы. Перестать давать деньги Игорю — он взрослый, пусть сам зарабатывает. Перестать оплачивать коммуналку — твои родители работают, они не инвалиды. Перестать позволять матери приходить без предупреждения и командовать в нашем доме.
— Но она обидится...
— А мне что — не обижаться?! — я сжала кулаки. — Шесть лет я обижаюсь! Молча! А ты даже не замечаешь!
— Замечаю...
— Нет! Ты выбираешь их! Каждый раз! И я устала быть на втором месте!
Максим опустил голову:
— Что мне делать?
— Выбрать. Меня или их.
— Но это же невозможно...
— Возможно, — я жёстко посмотрела на него. — Либо ты моя опора, мой муж, который защищает нашу семью. Либо ты сын, который всю жизнь будет бегать на поводу у мамы. Третьего не дано.
Он молчал долго.
Потом поднял голову:
— Хорошо. Я поговорю с ними.
— Правда?
— Правда. Я... я не хочу тебя терять. Ты права. Я был слепым. Прости.
У меня защипало в глазах:
— Макс...
— Нет, правда, — он взял меня за руку. — Я шесть лет был идиотом. Ты вкалывала, а я даже спасибо не сказал. Просто... просто принимал как должное.
— Я не хочу воевать с твоей семьёй, — тихо сказала я. — Я просто хочу, чтобы ты был со мной. А не против меня.
— Буду. Обещаю.
Он обнял меня.
И я поверила.
На следующий день Максим поехал к родителям.
Вернулся через два часа — бледный, но решительный:
— Я сказал.
— Что сказал?
— Что мы больше не будем оплачивать их коммуналку. Что Игорю больше не дадим денег. Что маме нельзя приходить без предупреждения.
— И что они?
— Мать плакала. Отец кричал. Игорь послал меня. Но я не отступил.
Я обняла его:
— Спасибо.
— Это мне спасибо. За то, что терпела шесть лет.
Прошёл год.
Отношения с родителями Максима натянутые. Они до сих пор обижены.
Но Игорь нашёл работу — оказывается, когда бесплатных денег нет, мотивация появляется.
Свекровь больше не приходит без предупреждения.
А мы с Максимом — наконец стали командой.
Он научился говорить «нет» своей семье. Защищать наши границы. Ставить меня на первое место.
Да, было тяжело. Да, его родители до сих пор считают меня стервой.
Но мне всё равно.
Потому что я больше не дойная корова.
Я — жена. Партнёр. Равная.
И это того стоило.
Если ваш партнёр заставляет вас содержать его родственников — это не любовь.
Это эксплуатация.
Настоящий партнёр защищает вас. Ставит границы. Выбирает вашу семью.
Не бойтесь требовать уважения.
Вы имеете на него право.