— Катюша, ты эгоистка! — голос мамы в трубке звенел, как битое стекло. — У Славика беда! Коллекторы звонят! Ему угрожают! А ты... ты о каких-то занавесках думаешь?!
Я стояла посреди свадебного салона, в белом платье, похожем на облако. В этом платье я мечтала выйти замуж за Андрея. Мы планировали свадьбу полгода.
— Мам, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал (продавщица смотрела с сочувствием). — У Славика "беда" каждые три месяца. То айфон разбил, то машину стукнул, то в казино проиграл. Я закрыла его прошлый кредит в полмиллиона. Всё. Мой кошелек закрыт. Я выхожу замуж. У меня свои расходы.
— Замуж?! — взвизгнула мама. — Да кому ты нужна, старая дева, в тридцать пять лет?! Андрей твой подождет! А брат — это родная кровь! У него пальцы дрожат от страха! Ты хочешь, чтобы его убили?!
— Мам, Славику тридцать два года. Пусть идет работать.
— Он работает! Он ищет себя! У него тонкая душевная организация! Не то что ты, ломовая лошадь! Тебе легко деньги достаются, ты начальник! Тебе жалко для родного брата?!
Я нажала "отбой".
Внутри всё кипело.
"Ломовая лошадь". Точнее не скажешь.
Я стала "лошадью" в двенадцать лет, когда папа ушел. Мама легла на диван "умирать от горя", а я мыла полы в подъездах, чтобы купить Славику (ему было девять) "Сникерс" и тетрадки.
Потом институт. Я училась на бюджете и работала ночами официанткой. Мама не работала ("у меня мигрени"). Славик рос ("ему нужны витамины").
Потом карьера. Я пахала как проклятая. Стала директором филиала крупной фирмы. Купила маме квартиру (чтобы не жила в "той, где всё напоминает об отце"). Купила Славику "однушку" (чтобы "мальчик учился самостоятельности"). Мальчик квартиру сдавал, жил у мамы, деньги от аренды проигрывал или тратил на девочек.
А я... я платила. За всё. За мамины зубы. За Славикины "стартапы". За их отпуск в Турции ("ну мы же устали, Катюша, у Славика депрессия").
И вот я встретила Андрея. Он не просил денег. Он дарил цветы. Он возил меня на дачу, учил жарить шашлыки и просто... любил.
Мы решили пожениться. Купить дом у моря (моя мечта детства!). Уехать туда, открыть маленькую гостиницу.
Я объявила об этом семье неделю назад.
Реакция была... предсказуемой.
— Ты нас бросаешь?! — зарыдал Славик. — А кто будет платить коммуналку? А мой кредит за "БМВ"?
— Продай "БМВ", — сказал Андрей.
Славик посмотрел на него как на врага народа. Мама схватилась за сердце.
И вот теперь — звонок в салоне.
Я сняла платье.
— Берете? — спросила продавщица.
— Нет, — сказала я. — Извините. Платья не будет.
Я вышла на улицу. Андрей ждал в машине.
— Ну что? Купила?
— Нет. Андрей, поехали к ним. Надо расставить точки над "i".
Мы приехали к маме.
Там был военный совет. Мама с полотенцем на голове (классика!), Славик с несчастным лицом и бутылкой пива.
— Явилась! — мама вскочила. — Ну что? Сняла деньги? Славику надо триста тысяч. Срочно! До завтра!
— Нет, — сказала я.
В комнате повисла тишина. Глухая, ватная.
— Что значит "нет"? — прошептал Славик.
— То и значит. Денег не будет. Свадьбы — тоже не будет. В том смысле, что банкета не будет. Мы с Андреем расписались сегодня утром. Просто в джинсах.
Я показала кольцо.
Мама позеленела.
— Ты... Ты предательница! Ты променяла семью на... на штаны?! На этого?! — она ткнула пальцем в Андрея.
— Этот, — спокойно сказал Андрей, — твой муж. И он не даст свою жену в обиду.
— Катя! — взвыла мама. — Одумайся! Перепиши хотя бы свою квартиру на Славика! Ты же уезжаешь! Зачем тебе московская прописка? А мальчику нужен старт!
— У мальчика есть старт. Квартира, которую я ему купила. Машина. Руки, ноги.
— Та квартира маленькая! — ныл Славик. — И район плохой! Кать, ну тебе жалко что ли? Ты же богатая! Ты еще заработаешь! А я не могу, у меня творческий кризис!
Я смотрела на них. На эти родные лица. И видела... чужих людей.
Они не любили меня. Никогда. Они любили мой кошелек. Мою безотказность. Мой страх быть "плохой дочерью".
— Знаете что, — сказала я. — Я продала свою квартиру. Еще вчера. Деньги на счету. Мы покупаем дом. В Сочи.
— Что?! — мама осела на диван. — Продала?! А деньги?! Нам?!
— Вам? Ни копейки.
— Да я тебя прокляну! — заорала мама, срывая полотенце. — Чтоб тебе пусто было! Чтоб ты...
— Пошли, Кать, — Андрей взял меня за руку.
Мы вышли.
В спину нам неслись проклятия. "Тварь!", "Жадина!", "Кукушка!".
Мы сели в машину.
— Тебе больно? — спросил Андрей.
— Нет, — я удивилась. Мне правда не было больно. — Мне... легко. Как будто рюкзак с камнями сняла.
Мы улетели в Сочи на следующий день.
Прошел год.
Я сижу на террасе своего дома. Вижу море. Андрей жарит рыбу. Я беременна, ждем дочку.
Телефон я сменила. Но старую симку иногда включаю, проверить.
Там сотни сообщений. От мамы, от Славика. Сначала угрозы. Потом мольбы ("нам нечего есть!"). Потом опять угрозы ("подадим на алименты!").
Я узнала через знакомых: Славик продал свою квартиру за долги. Машину разбил. Живут с мамой на её пенсию. Мама работает консьержкой (впервые в жизни!). Славик курьером.
Ругаются каждый день. Винят во всем меня. "Бросила", "Предала".
А я думаю: если бы я не "бросила", я бы сейчас не видела море. Я бы не чувствовала, как толкается моя дочь. Я бы искала триста тысяч на очередной долг "маленького мальчика".
Иногда нужно стать "плохой", чтобы стать счастливой.
И это самая правильная роль в моей жизни.
Вот так, девочки.
Не позволяйте садиться себе на шею. Даже самым "родным". Потому что везут на том, кто везет.
А вы у себя одна.
Обнимаю вас. Ваша Ольга.
КОНЕЦ.
━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━━