Я всегда гордилась тем, что у нас с Андреем нет секретов. Мы были той самой парой, на которую друзья смотрели с легкой завистью. Пятнадцать лет брака, дом — полная чаша, сын-подросток, радующий успехами в спорте. Мы даже пароли от телефонов друг друга знали, хотя никогда ими не пользовались. Зачем? Доверие — это фундамент.
Так я думала до того вторника.
Всё началось банально. Мы планировали ремонт на даче — хотели перекрыть крышу и обновить веранду к лету. Я зашла в приложение банка, чтобы перекинуть деньги с нашего общего накопительного счета на текущий, и замерла. Цифры не сходились.
Сначала я подумала, что это ошибка системы. Перезагрузила страницу. Нет, сумма была меньше ровно на сто пятьдесят тысяч рублей. Я нахмурилась. Андрей ничего не говорил о крупных покупках. Может, запчасти для машины? Или он решил сделать мне сюрприз к годовщине?
Вечером за ужином я спросила его как бы между прочим:
— Андрюш, а ты снимал деньги с накопительного? Там сумма уменьшилась.
Он поперхнулся чаем. Буквально на секунду в его глазах мелькнуло что-то похожее на панику, но он тут же взял себя в руки.
— А, да, Лен. Слушай, забыл сказать. Друг попросил в долг срочно, у него там проблемы с бизнесом. Я не хотел тебя волновать, он обещал вернуть через пару недель.
— Какой друг? — уточнила я, чувствуя, как внутри зарождается неприятный холодок.
— Серега, ты его не знаешь, мы с института не общались, а тут объявился.
Ложь была настолько неуклюжей, что мне стало не по себе. Андрей никогда не умел врать. У него начинали краснеть уши, и он отводил взгляд. Сейчас его уши пылали.
Я промолчала. Решила не устраивать сцену из-за денег, в конце концов, это всего лишь деньги. Но червячок сомнения уже начал подтачивать тот самый «фундамент доверия».
Прошел месяц. Деньги не вернулись. Зато пропало еще пятьдесят тысяч. Потом еще тридцать. Я молча наблюдала за транзакциями. Андрей стал нервным, часто задерживался на работе, а телефон теперь всегда лежал экраном вниз. И пароль он сменил. Я узнала об этом случайно, когда хотела поставить его телефон на зарядку и машинально попыталась разблокировать. «Неверный код».
В голове крутилась только одна мысль: женщина.
Всё сходилось. Задержки на работе, траты, скрытность, новый пароль. Я смотрела на себя в зеркало: сорок два года, морщинки у глаз, пара лишних килограммов после зимы. Конечно, он нашел кого-то моложе. Кого-то, на кого не жалко спускать наш бюджет на ремонт крыши.
Жить с этим подозрением было невыносимо. Я стала плохо спать, вздрагивала от каждого уведомления на его телефоне. Я превратилась в ту самую истеричную жену из анекдотов, которая нюхает рубашки мужа. Но рубашки пахли только его парфюмом и усталостью.
Через два месяца, когда с карты улетело еще двести тысяч (якобы на «ремонт коробки передач», хотя машина ездила идеально), я не выдержала. Я позвонила в частное детективное агентство.
Встреча с детективом проходила в кафе на другом конце города. Мужчина средних лет, представившийся Игорем, выглядел скучающим. Видимо, обманутые жены были его основным хлебом.
— Стандартная процедура, — зевнул он, записывая данные Андрея. — Фото, видео, маршруты, биллинг, если получится. Неделя работы.
Эта неделя стала самой длинной в моей жизни. Я смотрела на мужа и видела незнакомца. Он улыбался мне за завтраком, целовал в щеку перед уходом, а я гадала: к кому он идет? Блондинка? Брюнетка? Студентка или коллега?
В четверг Игорь позвонил.
— Елена Викторовна, есть информация. Нам нужно встретиться.
— У него кто-то есть? — выдохнула я, сжимая трубку так, что побелели костяшки.
— Всё сложнее. Давайте не по телефону.
Мы встретились в том же кафе. Игорь положил передо мной толстую папку.
— Фотографии любовницы там? — спросила я, боясь открыть картонную обложку.
— Там нет любовницы, Елена. По крайней мере, в привычном понимании.
Я открыла папку. На первых снимках Андрей выходил из цветочного магазина с огромным букетом белых роз. «Ну конечно, — горько усмехнулась я, — мне он дарит розы только на 8 марта». На следующих кадрах он садился в машину и ехал в старый спальный район на окраине.
Дальше шли фото у подъезда обычной хрущевки. Андрей стоял рядом с девушкой. Очень молодой, лет двадцати, не больше. Она была красивая: тонкие черты лица, длинные русые волосы. На одном фото она смеялась, а Андрей... Андрей смотрел на нее с такой нежностью, какой я не видела уже много лет. Он гладил ее по голове, держал за руку.
— Кто это? — прошептала я. — Студентка? Эскортница?
— Посмотрите дальше, — мягко сказал детектив.
Я перелистнула страницу. Следующие фото были сделаны, видимо, через окно кафе. Андрей и эта девушка сидели за столиком. Рядом с ними сидела женщина. Моего возраста, может, чуть старше. Уставшая, одетая скромно, но опрятно. Они втроем что-то обсуждали, Андрей передавал им конверт.
— Это что, шведская семья? — у меня закружилась голова.
— Нет, — вздохнул Игорь. — Это его семья. Первая.
Мир качнулся.
— Какая семья? Мы женаты пятнадцать лет. До меня у него никого не было, он говорил...
— Он врал. Девушку на фото зовут Алина. Ей девятнадцать лет. Женщину рядом — Ольга. Они не были расписаны официально, жили гражданским браком около трех лет до встречи с вами. Когда они расстались, Ольга была беременна. Андрей знал.
Я слушала, и слова падали в меня, как камни в колодец. Глухо, больно.
— То есть... у него есть взрослая дочь? И он молчал пятнадцать лет?
— Да. И судя по транзакциям, которые мне удалось отследить (у меня свои каналы), он помогает им давно. Но последние полгода суммы выросли в разы.
— Почему?
— Алина больна, — Игорь достал последнюю справку, распечатанную на принтере. — Это выписка из частной клиники. У нее серьезные проблемы с позвоночником, нужна была операция, теперь реабилитация. Дорогая реабилитация. Те двести тысяч «на коробку передач» ушли туда.
Я сидела, оглушенная. Гнев, обида, ревность, облегчение — всё смешалось в жуткий коктейль. У него нет любовницы. Это хорошо. Но у него есть целая жизнь, о которой я не знала. Жизнь, которую он финансировал из нашего кармана.
— Что мне делать? — спросила я скорее себя, чем детектива.
— Это решать вам, — Игорь допил кофе. — Моя работа сделана.
Вечером я ждала Андрея на кухне. На столе лежала папка с фотографиями.
Он пришел поздно, уставший, серый. Увидел меня, папку, и сразу всё понял. Плечи его опустились, будто из него выпустили воздух. Он молча сел напротив.
— Ты знала? — хрипло спросил он.
— Узнала сегодня. Кто она, Андрей?
— Дочь.
— Почему я не знала о ней пятнадцать лет? Почему ты врал? Ты думал, я монстр? Что я запрещу тебе общаться с ребенком?
Андрей закрыл лицо руками.
— Лен, всё не так просто. Когда мы с тобой познакомились, я уже ушел от Ольги. Мы расстались плохо. Она кричала, что ребенка я не увижу, что я предатель. Я был молодым, глупым, гордым. Решил: ну и пусть. Начал новую жизнь с тобой. А потом... потом родилась Алина. Ольга позвонила, сказала, что нужны деньги. Я дал. Потом еще. Я хотел рассказать тебе, правда. Но время шло. Сначала боялся, что ты бросишь меня в начале отношений. Потом — что разрушу нашу семью. А потом стало слишком поздно. Как сказать жене через десять лет: «Кстати, у меня там дочь растет»?
— И ты решил просто платить? Откупаться?
— Я не откупался! — он вдруг повысил голос, в глазах блеснули слезы. — Я люблю ее, Лена. Она моя дочь. Я ездил к ней, когда говорил, что в командировке. Я был на ее выпускном. Я знаю, какую музыку она слушает. Она часть меня. А сейчас... сейчас ей плохо. Ей нужна помощь. Я не мог бросить ее умирать!
— А меня? — тихо спросила я. — Меня ты мог бросить жить во лжи? Тратить наши общие сбережения, врать про друзей и ремонт машины? Ты хоть понимаешь, что я думала? Я думала, у тебя любовница! Я с ума сходила!
— Прости, — он потянулся к моей руке, но я отдернула её. — Я запутался. Я трус, Лен. Я просто боялся потерять тебя и боялся потерять их.
Мы сидели в тишине. Часы на стене тикали невыносимо громко. Я смотрела на человека, с которым делила постель и жизнь полтора десятилетия, и понимала, что совсем его не знаю.
— Что теперь? — спросил он.
— Не знаю, Андрей. Честно, не знаю. Если бы это была любовница, я бы выгнала тебя сию же минуту. Но это ребенок. Больной ребенок. Я не могу запретить тебе помогать ей.
Он с надеждой поднял глаза.
— Но я не могу простить тебе пятнадцать лет лжи, — закончила я. — Доверие — это не то, что можно починить, как крышу на даче. Ты украл у нас не деньги. Ты украл у нас правду.
В ту ночь он спал в гостиной. А я лежала и думала о девушке с русыми волосами, которой сейчас больно, и о муже, который разрывался между двумя жизнями.
Мы не развелись сразу. Мы попытались жить дальше. Андрей познакомил меня с Алиной. Она оказалась чудесной, умной девочкой, совсем не виноватой в грехах своего отца. Мы даже оплатили ей следующий курс реабилитации — уже официально, из семейного бюджета, с моего согласия.
Но трещина осталась. Каждый раз, когда Андрей задерживался на работе, меня кололо: «А правда ли он на работе? Или есть еще какая-то семья, третья, пятая?». Тот самый фундамент, которым я так гордилась, рассыпался в пыль.
Через год мы подали на развод. Тихо, мирно, без скандалов. Я просто поняла, что не могу жить с человеком, чью биографию узнаю из отчетов частного детектива. Секреты стоят дорого. Иногда их цена — целая семья.
Теперь я знаю точно: лучше горькая правда в самом начале, чем сладкая ложь длиною в жизнь, которая в итоге оказывается ядом.
Дорогой читатель, если тебе понравился рассказ, поддержи пожалуйста Лайком и подпиской. Спасибо